Кэт Эллис - Мистер Джиттерс

Ларри, видимо, думает, что я боюсь одиночества. И я правда немного боюсь. Вчерашним вечером, шатаясь по улицам города, который я иногда называю своим домом, я все равно чувствовала невидимую нить вокруг запястья, протянувшуюся на десяток миль и связывающую меня с Ноланом. Но дотянется ли эта нить до Индианы? Или оборвется по пути, оставив меня одну?

Свободной от него…

Быстрая и скользкая мыслишка. Как золотая рыбка.

– Возможно, полицейские захотят поговорить с тобой еще раз, – продолжает Ларри. – Но они вполне могут подождать, пока ты вернешься. Как я уже сказал, это ненадолго.

– Мне нужно забрать кое-какие вещи в квартире. Меня ведь туда впустят?

– В этом нет необходимости. Я собрал для тебя чемодан, когда поднимался, чтобы просмотреть записи с камер видеонаблюдения, – говорит Ларри, вставая.

Я даже не подумала об этом. Конечно же, нападавший не мог пройти мимо камер.

– Ты видел, кто это был?

Ларри смотрит мне в глаза и быстро отводит взгляд.

– На записях ничего нет. Какой-то глюк в системе. Ладно, я, наверное, подгоню машину?

Он уходит прежде, чем я успеваю ответить. Я продолжаю сидеть, прокручивая в голове его слова. Каким образом запись могла оказаться пустой? Значит ли это, что на Нолана напал профессионал, умеющий заметать следы? Или… Записей с камер нет, потому что Ларри их удалил? У него есть ключи. Он знает, как устроена система безопасности. И он знал, что меня не было дома. Эта мысль въедается в мозг и не дает мне покоя. Неужели Ларри мог так поступить с Ноланом? Я снова и снова задаю себе этот вопрос. Пытаюсь представить, как Ларри делает это – достает нож и… Я нервно сглатываю. Нет, Ларри не смог бы. По крайней мере, с Ноланом. К тому же он из тех, кто в случае чего предпочитает полагаться на собственные кулаки.

Я ищу палату, где лежит Нолан. У дверей двое охранников. Они молча кивают: значит, я могу войти, если хочу. Но я не хочу. Я прижимаю ладонь к окошку палаты, и кончики пальцев белеют от давления. Нолан выглядит ослабленным и уставшим. Он никогда не бывает таким, даже когда спит. Все эти трубки и провода делают его таким обычным. Старым. Разбитым.

Нет.

Нолан Нокс не может быть так принижен. Как будто он никто. Я опускаю руку, оставив на окне слабый отпечаток.

– Скажи, что я приходила, – шепчу я тающему отпечатку.

Он не отвечает.

– Вы моя бабушка? – спрашиваю я мужчину в аэропорту, держащего в руках табличку с моим именем.

Он не смеется, лишь хмурится.

– Я Грант, – отвечает он, не уточняя, имя это или фамилия. – А ты, наверное, Лола. Твоя бабушка попросила тебя встретить.

Он не худой, но почему-то кажется костлявым. В рубашке, штанах с подтяжками и поношенных, но хорошенько отполированных сапогах он напоминает пешего путешественника. На вид ему лет сорок; коротко остриженные волосы уже начали редеть, а вокруг рта проступили глубокие морщины.

– Можно было никого не присылать, – говорю я, не двигаясь с места. – Я могла бы вызвать такси.

Пикап за его спиной очень смахивает на автомобиль серийного убийцы.

– Ни один таксист не поедет отсюда в Харроу-Лейк, – говорит Грант. – Но ты, наверное, могла бы взять машину напрокат, если прокат Рассела еще работает. Посмотреть?

Он ухмыляется, словно знает наверняка, что у меня нет водительских прав.

«Этого мне только не хватало, – сказал мне как-то Нолан. – И кстати, куда ты поедешь?»

– В принципе ты могла бы попробовать дойти пешком, – продолжает Грант, пожимая плечами. – До дома миссис Маккейб вполне можно добраться за день-два.

Мойра Маккейб. Ларри назвал это имя в аэропорту Нью-Йорка, сунув мне в зубы чемодан и пообещав делиться новостями. В дорогу он дал мне одну из кредиток Нолана, паспорт и паршивый предоплаченный телефон, с которого я уже дважды позвонила в больницу. Мне показалось странным, что у Ларри был наготове мой паспорт, как будто он ждал случая его использовать, но потом я вспомнила, что мы собирались уезжать в Париж. Да, сейчас я могла быть во Франции. Меня захлестывает горячая волна гнева, и я стискиваю зубы.

Ларри узнал о переезде раньше меня. Хотя чего я удивляюсь: он ведь, скорее всего, решал все вопросы по поездке. Но мне по-прежнему не дает покоя мысль, что Нолану всегда было важнее сообщить новость не мне, а Ларри. Казалось, будто он снова и снова отодвигает меня на задний план.

И правильно казалось. Ведь сейчас именно я торчу в какой-то богом забытой дыре – лишь бы не мешалась под ногами.

Мой палец зависает над экраном телефона. Я снова хочу позвонить Нолану, но до сих пор мне удавалось поговорить лишь с бесконечным числом сотрудников больницы. Нолан в хорошем месте… идет на поправку, как и ожидается… ему нужно отдыхать… и все такое. Звучит так, словно они зачитывают ободрительные клише из списка (уж я-то без труда могу распознать заготовленные списки).

Мне остается лишь довериться этому незнакомцу и послушно пойти за ним. Я отправляю Ларри фотографию Гранта на случай, если он все-таки окажется серийным убийцей, и иду к машине.

– Куда я могу положить чемодан, мистер Грант? – Я улыбаюсь ему так же, как и Ларри, – при помощи механического сокращения мышц.

– Я позабочусь об этом, милая. – Он закидывает чемодан в багажник пикапа и накрывает его брезентом. – И да, зови меня просто Грант.

К тому моменту, когда я занимаю место рядом с ним, Грант успевает осмотреть меня с ног до головы. Я буравлю его взглядом. Ухмыльнувшись, он наконец отворачивается.

Резко распахнув глаза, я обнаруживаю, что пикап едет через лес. Руки Гранта двигаются как на зацикленной видеозаписи, перемещаясь с руля на коробку передач и обратно. Когда я смотрела в окно в последний раз, мы ехали по длинному полупустому шоссе. А теперь в свете фар я могу различить лишь грязную проселочную дорогу. Так, значит, это и есть Харроу-Лейк? Или мы едем не туда? Я представляю хижину в лесу с ножами и капканами или апокалиптический бункер с дыркой в полу. Тянусь за телефоном на соседнем сиденье.

– Привет, соня, – говорит Грант, и я вздрагиваю от неожиданности, едва не выронив телефон из рук.

Кажется, он наблюдал за мной всю дорогу.

– Где мы?

– Почти приехали. Главная дорога в город проходит мимо кемпинга на западном берегу озера, – отвечает Грант. – Ее легче найти. Но она в основном для неместных. А мы едем по второстепенной дороге.

– Неместных?

– Ага. Во время летнего фестиваля куча народу приезжает посмотреть, где снимали «Ночную птицу»…

Я выросла среди людей, которые восторженно шептали «Ночная птица!», когда встречали Нолана на улице. Я смотрела его культовую работу сотни раз. Благодаря этому фильму мои родители познакомились и стали знаменитыми, хотя Лорелея больше никогда не снималась в кино. Некоторое время она играла роль жены и матери, а потом ей, видимо, надоело, и она решила стать кем-то иным.