Лидия Канг - Невозможная девушка

Едва успев завернуть за угол, Кора склонилась над канавой и выплеснула туда содержимое желудка, после чего вытерла рот тыльной стороной ладони.

Ее тошнило не из-за Дункана. Переживания по поводу всего, что с ним связано, внезапно ушли на второй план.

Кора была беременна. У нее не осталось в этом сомнений.

Когда Кора вернулась, свет в доме был уже потушен. Она тихонько отворила дверь и на цыпочках прокралась внутрь, стараясь не разбудить Лию. Из комнаты раздавалось ее сонное бормотание. Кора сняла с головы шляпу, расстегнула рубашку, размотала утягивающую грудь ткань и, сбросив ее прямо на пол, стерла с лица грим.

Затем она зажгла сальную свечу и пошла на кухню. Отыскав в шкафу баночку с травяным чаем и другую – с обычным, Кора принюхалась и поняла, что в обоих сосудах одно и то же.

И в одной, и в другой был обычный чай.

Банка, в которой раньше хранились травы, еще издавала едва уловимый запах болотной мяты и дикой моркови. Лия не прекратила своих махинаций даже после того, как они с Александром ее в этом уличили. И вот результат – теперь по ее милости у Коры появилась еще одна проблема.

Ах, если бы была жива тетя Шарлотта! Она бы дала ей совет, поддержала, утешила. Она не стала бы ее ни в чем упрекать, а просто покачала бы головой, и, может быть, вместе с ней они даже посмеялись бы над тем, что вот теперь и Кора повторяет судьбу своих безрассудных предшественниц. Она послушала свое сердце, два своих непутевых сердца, и потеряла голову из-за мужчины, хотя ни в коем случае не должна была себе это позволять.

Кора в изнеможении опустилась на пол и обхватила руками колени. Она не плакала, хотя, возможно, от слез ей стало бы легче. Чего уж теперь рыдать, ей надо было думать, как спасти себя и уберечь эту маленькую жизнь, которая зажглась внутри нее и могла оборваться, так и не начавшись.

Что же получается? Тео – Флинт – разговаривал с Дунканом о девушке с двумя сердцами. Дункан не был уверен, что она существует, но получал письма с предложением ее убить. С настойчивым предложением. Кто мог решиться на такое? Доктор Вуд? Нет, это исключено. Он не стал бы обращаться к своему конкуренту.

Размышления Коры были прерваны звуками, доносившимися из спальни Лии. Ее бормотание неожиданно стало громче. Должно быть, ей просто приснился кошмар. Но нет – это было, скорее, похоже на спор. Лия спорила сама с собой?

Кора подошла поближе к двери и прислушалась. Лия была не одна. Она с кем-то ругалась. Кора помнила, что, когда пришла домой, входная дверь была заперта, но воры могли пробраться к ним через черный ход. От рук взломщиков страдали не только богачи, они не гнушались и домами победнее. Не далее как на прошлой неделе кто-то забрался в один из соседних домов и вынес все столовое серебро.

Кора схватила кухонный нож, взлетела вверх по лестнице и ворвалась в комнату.

Лия была полностью одета, включая накинутый на плечи дорожный плащ. В руках она держала собранный саквояж, который Кора никогда раньше у нее не замечала. Увидев перед собой Кору, Лия была так удивлена, что выронила его на пол. Но еще более удивительным было то, что у ее постели стоял Теодор Флинт, сжимая в руке какие-то бумажки.

– Кора! – воскликнул он.

«У нас с тобой будет ребенок», – пронеслось у нее в голове, но она вовремя прикусила язык.

– Что ты здесь делаешь? – вместо этого строго спросила она его и повернулась к Лии. – А ты куда собралась в такой час? Мы что, куда-то уезжаем?

– Это Лия! – крикнул Тео, гневно тряся бумагами. – Это она! Она написала Дункану. Такое же письмо получил доктор Вуд. Она собиралась тебя убить и предлагала твое тело тому, кто больше заплатит. Как кусок мяса на рынке.

От этих слов у Коры внутри все похолодело, а перед глазами повисла пелена. Она попыталась взять себя в руки.

– Ничего не понимаю.

– Вот ее письма. Мне их дал доктор Вуд. Лия сама мне во всем призналась. За твое тело она просила у него пятьсот долларов. Семьсот, если ты окажешься беременной.

Лия стояла поодаль, сцепив руки на животе. На лице у нее не было никаких эмоций, будто оно было высечено из камня.

– Мы должны уехать, – резко проговорила она. – Этот человек, – она показала на Тео пальцем, – хочет убить нас обеих. Я как раз шла в твою комнату собирать вещи, но он налетел на меня как ненормальный со своими письмами.

– Лия, ты продолжала заваривать мне обычный чай, я это заметила, – только и смогла сказать Кора.

– Я хотела, чтобы ты вышла замуж! – Лия закрыла лицо руками, слегка надавливая на уголки глаз. Она всегда так делала, когда была готова расплакаться. – Чтобы ты бросила свою работу. Я думала, этот… человек станет тебе хорошим мужем и я смогу работать в вашей семье. Но он задумал тебя убить, Кора! У него в комнате спрятан мышьяк. Он сам сказал! Просил меня помочь, потому что не знает, как к тебе подобраться.

Кора перевела глаза на Тео. Его лицо исказилось от злости.

– Она врет! Это ее письма! Сама посмотри. Ты должна знать ее почерк.

Она взяла у него письма, и одного беглого взгляда на них ей было достаточно.

… за ее тело я прашу пятьсот долларов…

Кора изменилась в лице. Лия всегда делала ошибку в слове «прошу». Кроме того, точно такие же листы бумаги она видела в письменном столике у нее в комнате.

– Лия… – Письма выпали у нее из рук. – Лия… как ты могла?

Та даже не пошевельнулась. Отчаяние на ее лице сменилось упрямой миной. Но Тео с Корой не произнесли ни слова, и она долго не выдержала. Молчание для нее было невыносимым.

– Как я могла? А вот так! Доктор сказал, что ты долго не проживешь. Я-то ему поверила и все ждала. Но мое терпение лопнуло. Я не могу больше жить в такой нищете. Сколько сил я в тебя вкладывала! Хоть что-то я должна получить взамен, как, по-твоему? От этих, как их там… которые на Уолл-стрит… страховщиков. За все, что ты мне задолжала.

– Задолжала? – У Коры перехватило дыхание. – Я тебе задолжала? Почему же ты не ушла тогда, если тебе не нравилось у нас с Шарлоттой?

– С Шарлоттой! Шарлотту я любила как свою дочь. Она обещала мне, что ты обо мне позаботишься, будешь достаточно зарабатывать. Мне надоело перебиваться с хлеба на воду. Поэтому с паршивой овцы хоть шерсти клок…

– Не смей так меня называть! – прошипела Кора.

Но Лия ее не слушала.

– Твоя кузина и дальше присылала бы деньги. Но ты все испортила! – Лия утерла брызги слюны рукавом. – А если бы ты забеременела, мне заплатили бы еще двести долларов сверху. Мне так профессор сказал, из университета.

Кора смотрела на нее и не могла поверить своим ушам. Лия, ее Лия, готовила ее как скотину на убой. Все это время она заботилась не о ней, а о ее теле, двух пульсирующих кусках мяса у нее в груди. С того самого дня, как она появилась на свет. Ей вспомнились сцены из детства: как Лия варила для нее кашу, ухаживала за ней, когда она болела гриппом, как шила для нее красивое платье. Все это было притворством.