Лиза Грей - Без следа

— Это Элеанора, — повторила она, — Элеанора Лавелль.

— Я знаю, кто это. Как ты нашла этот номер?

— Он был в списке.

— Ты с ума сошла вот так мне звонить? Сказано же было так не делать.

— От вас, ну, не было ничего слышно, — пролепетала Элеанора.

Голос у нее дрожал; пришлось дать самой себе моральный подзатыльник. Если она даст понять, что боится, хоть как-нибудь это проявит, все будет кончено. Она проиграет. Нельзя было этого допустить.

Ее взгляд упал на приклеенную на стенку будки листовку. На ней была изображена молодая большегрудая женщина в тесном красном лифчике и крошечных кружевных трусиках. Она сидела, раздвинув ноги и засунув палец в рот; выражение ее лица так и кричало: «Приди и возьми меня!» Это была реклама голливудского стриптиз-бара.

Элеанора отвернулась от листовки.

— Я не шучу, — сказала она в трубку, — у вас было полно времени. Я устала ждать.

— Было же сказано, я обо всем позабочусь.

— Когда? Время на исходе. Знаете же, что будет, если вы не успеете.

— Скоро.

— Как скоро?

— Скоро, — раздался второй решительный ответ, и в трубке послышались гудки.

— Черт!

Элеанора так яростно кинула трубку, что та соскользнула со своего места и вяло повисла на металлическом проводе. Ей пришлось еще раз аккуратно повесить ее на место, сделать глубокий вдох и открыть дверь будки.

Ее дочь терпеливо ждала снаружи, наблюдая, как владелец бакалейной лавки подметает тротуар перед входной дверью. Стояла ранняя осень, было еще тепло, и Элеанора почувствовала, как джинсы и свитер прилипают к вспотевшему телу. Улица была заполнена людьми. Она узнала парочку давних завсегдатаев бара, в котором когда-то работала. Они помахали ей руками, пришлось улыбнуться в ответ.

— Мамочка, ты ругалась, — широко раскрыв глаза, сказала Алисия. — По телефону. Я слышала.

— Я знаю, милая, прости. Мамочка немного разозлилась.

— Ты злишься?

Элеанора улыбнулась и присела на корточки, чтобы оказаться с дочерью лицом к лицу.

— Нет, уже не злюсь. Мамочка счастлива. Знаешь почему?

— Почему ты счастлива, мамочка? — хихикнула Алисия.

— Потому что мы скоро полетим в большом красивом самолете! Тебе ведь понравится, правда?

— Да! Куда мы полетим?

— Далеко-далеко. Мы встретим там Микки-Мауса и будем веселиться, хорошо?

Глаза Алисии засияли.

— А Барби полетит?

Девочка вытянула вперед свою куклу. Голова у той была откручена. На ней были ботиночки Кена и его шорты. Элеанора надеялась скоро заиметь что-нибудь на замену.

— Конечно, Барби может лететь с нами.

— Когда мы встретим Микки? — спросила Алисия.

— Скоро!

— А дядя Робби полетит?

Улыбка исчезла с лица Элеаноры.

— Нет, не полетит. Мы будем вдвоем, милая. Только ты и я. И Барби.

Прайс бросил на стол перед Виком Мединой коричневый пакет и вручил ему бумажный стакан с кофе. Тот сделал глоток и одобрительно кивнул.

— Двойной сахар и побольше сливок, — заметил Прайс, — я уже выучил, что ты берешь.

Медина развернул пакет, вытащил из него теплый пухлый бублик и понюхал его.

— Ммм, творожный сыр, — улыбнулся он, — мой любимый.

Он как следует надкусил бублик и с набитым ртом добавил:

— Ты же знаешь, что день рождения у меня только в следующем месяце?

Прайс уселся за рабочий стол, выложил на салфетку собственный бублик и разрезал его на части пластиковым ножом.

— Не успел позавтракать дома, — объяснил он, берясь за свой кофе. Ему нравился самый простой черный, без сахара. — К концу дня буду на девяносто процентов состоять из кофеина.

— Тяжкая выдалась ночка?

Прайс кивнул:

— Она была всего на пару лет старше Дион.

Ему не нужно было объяснять Вику, о ком идет речь.

Он засунул кусок бублика в рот и понял, что совершенно не голоден.

— Давай-ка еще раз посмотрим, что у нас есть.

Медина подкатил свое кресло поближе к его столу. Прайс открыл большую папку на кольцах. Место заявления о пропаже, которое подала соседка Эми по общежитию, заняли документы по делу о расследовании убийства. Они раскрыли раздел с показаниями свидетелей.

— Итак, мы поговорили с Томми Гетцем, управляющим в мотеле. Он сообщил, что Эми заселилась в комнату «Дримца» субботним вечером. Гетц не помнит, во сколько именно это произошло, но он совершенно точно помнит саму девушку, «молоденькую и горячую», по его словам. С ней был, как он выразился, «старый жирный мужик». Согласно показаниям Гетца, мужчина расплатился наличными. Камера за стойкой, к сожалению, сломана, поэтому визуальных доказательств у нас нет. То же самое на стоянке.

Вик Медина фыркнул:

— Вот же сюрприз! В этом местечке такое происходит, что я бы удивился, если бы там работала хоть одна камера.

— Тело было найдено в среду. Его обнаружила горничная, Джеки Сальвас, — продолжил Прайс. — С воскресенья она была на больничном и на работу не выходила. Больше в комнату никто не заходил, так что труп Эми Онг пролежал там более трех дней.

— Я разговаривал с Сальвас, — ответил Медина, — она порядком испугалась. Она знала, в каком месте работает, и пару раз находила трупы, но это преимущественно были всякие торчки. Чтобы молодая девушка, да еще и такая изрезанная, — это у нее впервые.

Прайс нахмурился:

— Но три дня! У них что, нет дополнительной горничной на случай, если эта заболеет или уйдет в отпуск?

— Я вообще удивлен, что у них есть горничная, — пожал плечами Медина.

— Справедливо. Но убийца в принципе не очень-то прибирался. Криминалисты сняли отличные отпечатки с бутылки виски и пластиковых стаканов; надеюсь, этого будет достаточно. Со вскрытия что-нибудь есть?

— Прислали предварительный отчет сегодня утром.

Медина потянулся к своему столу, схватил пачку бумаг и передал их Прайсу. Тот принялся читать.

— Время смерти — между девятью часами вечера субботы и часом ночи в воскресенье, — наконец подытожил Прайс. — Причина — острая сердечная тампонада, произошедшая в результате пенетрации перикарда.

Медина состроил непонимающее лицо.

— Удар в сердце, — пояснил Прайс. — Это было смертельно. Всего ей нанесли одиннадцать колотых ран, сломали нос и поставили несколько синяков на левой скуле. Также в процессе борьбы был отрублен мизинец. Еще, судя по отчету, незадолго до смерти Эми занималась с кем-то сексом.

— Думаешь, ее изнасиловали?

Прайс нашел нужный абзац и покачал головой:

— Нет, на половых губах не было найдено следов синяков или разрывов. Из этого следует, что акт был добровольным. Следов спермы нет; они использовали презерватив.

— Который мы не нашли, — добавил Медина, — наверное, смыли в унитаз.

Прайс тяжело вздохнул.

— А еще тут говорится, что она была беременна. Уже где-то три месяца.