Лиза Грей - Без следа

Показания Эйса Фримана касались в основном работавшего у него Роба Янга. Полицейским он сообщил ровно то же, что и Джессике. Янг и Элеанора состояли в интимных отношениях; впрочем, со стороны женщины они наверняка носили открытый характер. В ночь убийства он покинул бар около двенадцати часов и сообщил Фриману, что направляется к своей возлюбленной. Больше Фриман никогда его не видел. Среди прочего владелец бара упомянул, что Дарла Стивенсон, появившаяся у него в заведении тем же вечером, была сильно расстроена. Он подслушал, как она рассказывала Янгу о ссоре с Элеанорой. Фриман также утверждал, что Хэнк Стивенсон был удивлен появлением своей жены, поскольку он, видимо, планировал провести «вечерок подальше от сварливой карги».

На допросе Дарла Стивенсон отрицала ссору с подругой и настаивала, что они разошлись в хорошем настроении.

Хэнк Стивенсон говорил кратко и по делу. В баре у Эйса он находился с шести часов вечера. Приблизительно в восемь тридцать, как и планировалось, к нему присоединилась жена. Они оставались там до одиннадцати, а затем направились домой и легли спать. По словам Хэнка, Дарла не упоминала ни о каком конфликте с Элеанорой Лавелль.

Наиболее интересные показания были даны семейной парой — Маком МакКулом и его женой, Морой. Они сдавали свой гараж проживавшему там Янгу. И заявили, что незадолго до убийства Янг сообщил им о желании покинуть город и поехать куда-то к северу, возможно, в Портленд или Сиэттл. Мак МакКул также провел большую часть вечера в баре, а Мора стирала, гладила и упаковывала вещи Янга, пока тот отрабатывал последнюю смену.

Домой Янг вернулся вскоре после полуночи. Приблизительно через полчаса Мора МакКул отправилась спать, а Мак МакКул и Янг выпили несколько бутылок пива и посмотрели футбольный матч. Женщина также сообщала, что они оба заснули прямо на диване. Она увидела это, когда спустилась выпить воды. Рано утром на следующий день Мак подбросил Янга до Глендейла, откуда он собирался начать свое путешествие.

Показания МакКулов обеспечивали главного подозреваемого достаточно прочным алиби. Между его выходом из бара и появлением дома прошло всего десять минут. За это время он никак не успел бы добраться до дома Элеаноры и уж тем более убить ее.

Оставалось только разобраться с исчезновением Алисии.

Обыск дома, машины и гаража МакКулов ничего не дал. Полицейские не нашли ничего, что хотя бы отдаленно могло напоминать орудие убийства. Детектив Джеерсен отметил, что «Бьюик» МакКулов действительно использовался в субботу утром, незадолго до того, как было обнаружено тело Элеаноры.

Джессика перевела взгляд на последнюю страницу. Холлидей, нацепив на нос очки, сидел у стола и пролистывал другие документы из дела.

— А кто такие Мак и Мора МакКул? — спросила Джессика.

— Знаете того старика, который вечно картежничает в баре? Это и есть Мак МакКул.

— Вы с ним разговаривали?

Холлидей засмеялся:

— Да, если фразу «Я не разговариваю с чертовыми журналистами» можно считать за ответ. Поверьте, дружелюбием он не блещет.

— А что насчет его жены?

— Я пытался, но она просто не открыла мне дверь.

— Попробую поболтать с Маком; а вдруг он передумает.

— Если что, я предупреждал.

Джессика поднялась с кровати и потянулась. Уже давно наступила ночь.

— Спасибо за виски, — сказала она. Бутылка почти опустела. — Обсудим наш следующий шаг завтра.

Она направилась к двери.

— Джессика?

— Да?

— Вы все еще не назвали мне имя вашего клиента.

— Разве? — обернулась девушка. — Ну что же. Мой клиент — Алисия Лавелль.

Насладившись зрелищем того, как у Холлидея отвисла челюсть, она перешагнула порог.

Оказавшись в своем номере, Джессика тщательно заперла дверь и набросила цепочку.

Просто на всякий случай.

Наступило утро пятницы.

Комнату заливали теплые солнечные лучи. Не было еще и девяти, но день явно обещал быть жарким. Осень, похоже, совершенно не собиралась вступать в свои права.

Джессика села в кровати и отпила воды из стоявшего на тумбочке стакана. Во рту было сухо, словно туда напихали ватных шариков, но такого похмелья, как в прошлый раз, не чувствовалось. Голова теперь раскалывалась не от боли, а от миллиона вопросов.

На протяжении последних сорока восьми часов они касались преимущественно женщины, которая могла оказаться ее матерью. Джессика прекрасно отдавала себе отчет в том, что избегала любых намеков на то, кто же тогда мог быть ее отцом.

С прошлого раза кран остался повернут в сторону холодной воды. Оставив все как есть, Джессика включила душ и почти мгновенно почувствовала, каким свежим становится сознание. Выйдя из ванной, она выбрала короткие джинсы, белую футболку и теннисные туфли, а затем нанесла макияж. Потом посмотрелась в зеркало. Сойдет.

Ее собственная кофеварка также стояла в шкафу. Джессика встала на цыпочки, переставила ее на стол и начала кипятить воду.

Последний номер в списке набранных на ее телефоне принадлежал отделению голливудской полиции. Она снова нажала на кнопку вызова и попросила связать ее с Прайсом. Отпив кофе, она принялась дожидаться неминуемого отказа. Вдруг послышались щелчки и гудки из-за перевода звонка на другую линию, и неожиданно мужской голос объявил, что Прайс слушает. Джессика так удивилась, что ей удалось наконец дозвониться до детектива, что совсем потеряла дар речи. Более того, она так и не успела решить, что именно хочет ему сказать.

— Доброе утро, детектив Прайс, — выдавила она, — меня зовут Джессика Шо.

— Чем могу вам помочь, мисс Шо? — после паузы произнес голос.

— Вчера я оставила вам пару сообщений.

— Прошу прощения. У меня сейчас много работы, еще не успел со всем разобраться. Вы звонили по какому-либо делу?

— Нет, у меня личный вопрос. Насколько я знаю, вы знали моего отца, Тони Шо.

Последовала еще одна пауза.

— Прошу прощения, — повторили в трубке, — но я не помню такого имени.

Голос Прайса звучал как-то сдавленно. Впрочем, возможно, у нее просто разыгралось воображение. В конце концов, она раньше никогда не слышала, как он разговаривает.

— Вы были на его похоронах, — пояснила Джессика, — два года назад. Блиссвилль, Нью-Йорк. Тогда мне не удалось с вами поговорить, но недавно я увидела, как вас показывали по телевизору перед мотелем, где нашли тело студентки.

Прайс снова замолчал, на этот раз на куда более длинный промежуток, и Джессика даже подумала, что звонок разъединили. Наконец он заговорил:

— Ах да, Тони Шо. Мне очень жаль. В то время я случайно оказался на Манхэттене и узнал о его кончине из газет. Подумал, что стоит зайти и отдать дань уважения. Соболезную вашей потере, мисс Шо.