Эмили Гунис - Девушка из письма

После нескольких попыток докопаться до правды, видя, как Эльвира с трудом сдерживает слезы, Айви сдалась, и они начали разговаривать на другие темы. О том, что мыслями уносило их прочь из мрачных стен Святой Маргариты обратно в мир обычных людей, по которому обе очень тосковали. Как бы хотелось им выйти однажды в разгар лета на огромное, открытое со всех сторон поле, полежать на коврике для пикников поверх мягкой травы, а потом посидеть на солнышке, поедая любимую еду. Свежий хлеб с сыром, толстенные ломти пирога со свининой, целые банки джемов и хрустящие красные яблоки.

А потом однажды Эльвира не появилась в прачечной.

В тот день Айви не находила себе места от охватившего ее панического страха за девочку, молясь, чтобы причина ее отсутствия была наилучшей из возможных: ей подобрали новых и очень хороших приемных родителей. Но не могла избавиться от предчувствия, что все обстоит гораздо хуже. Она уговорила Патришию проверить, не попала ли Эльвира в лазарет. Но там ее не оказалось.

Как и прежде, Эльвира исчезла на месяц, и Айви была не в состоянии думать ни о чем другом. Ей казалось, что, горюя по Роуз, она смогла найти утешение в маленькой девочке, но теперь и она тоже навсегда пропала из ее жизни.

Затем так же внезапно, как исчезла, Эльвира снова появилась.

В сушилке она поведала Айви о том, чего натерпелась, насколько плохо ей было всякий раз, когда появлялись доктора и делали уколы.

«Нам всем там приходилось самим ухаживать друг за другом», – добавила она.

«Что значит «нам всем»?» – спросила Айви, поглаживая Эльвиру по волосам.

«Всем детям на чердаке».

Как только они оказались в квартире Китти, Сэм позвонила Нане, чтобы узнать о состоянии Эммы. Дочь по-прежнему чувствовала себя неважно, но, как казалось, постепенно выздоравливала.

– Что-то еще случилось, Нана? У тебя расстроенный голос.

– Все в порядке, милая. Я просто устала, – ответила Нана очень тихо.

– Я собираюсь взять на сегодня отгул из-за болезни Эммы и скоро приеду к вам, – пообещала Сэм.

– Не стоит тебе этого делать, дорогая, – сказала Нана. – У тебя могут возникнуть проблемы на работе. Бен собирался навестить нас ближе к обеду.

– Нет, я смогу, Нана. Ты, похоже, совсем выбилась из сил, и меня это очень тревожит. Мне предстоит небольшая поездка, чтобы забрать свою машину, но я вернусь как можно скорее. Надеюсь, к одиннадцати. Эмма больна. Мне необходимо побыть с ней.

– Хорошо. Я тебя очень люблю, милая моя. Не нужно так волноваться из-за нас.

– Я тоже тебя люблю, Нана. До встречи.

– У тебя была возможность прочитать последнее письмо Айви? – спросила Нана, когда Сэм уже собиралась закончить разговор.

Голос Наны заметно дрогнул. Стало ясно: история Айви задела бабушку за живое так же сильно, как и ее саму. Однако столько всего произошло с тех пор, как Нана отдала ей письмо прошлым вечером, что она не успела даже бегло просмотреть его.

Завершив звонок, Сэм порылась в сумке и достала небольшую пачку писем Айви, сняла бархатную резинку и открыла последний полученный конверт. Она поспешно прочитала письмо, понимая, что Китти может появиться в любой момент. Содержание письма оказалось таким же душераздирающе печальным, как и во всех других, но в этом упоминалась леди по имени миссис Хелена Кэннон, занимавшаяся подбором приемных семей для детей из Святой Маргариты. Как только ей попалась на глаза фамилия Кэннон, у Сэм замерло сердце. Неужели это была мать Китти? Она быстро зашла с телефона в интернет и нашла в поисковике информацию: мать Китти действительно звали Хеленой. Она умерла скоропостижно и совершенно неожиданно во время диализа в больнице.

– Все в порядке? – спросила Китти, появившись у нее за спиной и протягивая кружку с чаем.

Сэм улыбнулась ей, убирая в сумку мобильник и пачку писем.

– Да, спасибо. Благодарю за чай, – ответила она, глазами пробегая по комнате. Квартира выглядела просторной и современной, с окнами от пола до потолка, из которых открывался вид на Темзу. В гостиной создавали уют тяжелые шторы, плотные ковры и лампы, излучавшие теплый свет и расставленные повсюду. Над письменным столом в углу висел обрамленный гобелен. Надпись на нем гласила: «У вас и волосы на голове все сочтены. Ничего не бойся».

Сэм внезапно почувствовала легкое головокружение. Она уже не помнила, когда в последний раз ела. У нее отяжелели веки. Пришлось оглядеться в поисках опоры. Все в квартире блистало безукоризненной чистотой, и она ощутила себя манекеном на витрине магазина и не решалась сесть ни на один из предметов мебели, боясь оставить на обивке пятна.

– Присаживайтесь, Саманта, – пригласила Китти, указывая место на диване рядом с собой. – Вы что-то побледнели. Расслабьтесь. Будьте как дома.

– Спасибо, – отозвалась Сэм.

Они недолго сидели молча. Сэм старалась вернуть равновесие. Пыталась разобраться, откуда взялся этот душевный дискомфорт. Будьте как дома . Но любому дому положено иметь множество личных вещей хозяев, фотографий, сувениров. Она бывала в сотнях других гостиных, чтобы взять у людей интервью, выслушать их истории, но нигде ее не посещало подобное ощущение. Хотя все вещи здесь были подобраны в тон друг другу, создавали с виду идеальную обстановку, в окружавшем пространстве царила безликая пустота. Она тщетно искала глазами снимки Китти с членами семьи или с друзьями. Да, красиво, такой же красивой была и сама Китти. Однако в комнате ничто не давало ни малейшей повода для размышлений, ни капли информации о хозяйке дома. Поиски любых упоминаний о Хелене Кэннон, как понимала Сэм, заранее обречены на неудачу.

– Вы говорили по телефону со своей бабушкой? – Китти пристально посмотрела на Сэм.

– Да, – ответила она, отпивая чай. Ничего удивительного, что она чувствовала себя странно, подумалось ей. Она сидела в квартире Китти Кэннон, после бессонной ночи, проведенной в поисках подробностей для материала, готовить который ей лично запретил ее босс. – Я и моя дочь живем вместе с ней. Она к нам очень добра. Без нее я бы не справлялась.

– Похоже, вы с ней действительно близкие люди. А ваша мама тоже живет с вами?

Сэм опустила взгляд, не сразу поняв, как лучше ответить на этот вопрос.

– Простите, не хотела лезть в вашу личную жизнь, – добавила Китти.

– Ничего, все в порядке, – сказала Сэм, хотя считала иначе. Ей вовсе не хотелось обсуждать сейчас Нану и думать об Эмме, как и о том, почему она до сих пор находится вдали от них. От такого родного, уютного, пусть захламленного и беспорядочного дома Наны. – Ваше желание побольше узнать обо мне естественно. Последние два дня я постоянно пытаюсь влезть в вашу личную жизнь.