Джонатан Келлерман - Плоть и кровь

– Значит, люди просто находятся здесь, а вы замеряете их движения?

– Сначала мы говорим, что проводим маркетинговое исследование, и они заполняют анкеты. Это занимает в среднем около десяти минут, мы же оставляем их на двадцать пять.

– У них есть пятнадцать лишних минут, чтобы познакомиться с "подсадной уткой"?

– Если они того пожелают.

– И сколько людей выражают подобное желание?

– Не могу назвать вам точное число, но в большинстве своем люди склонны к общению, – ответил Даггер.

Я наблюдал за его губами и внимательно вслушивался в слова, пытаясь отыскать в них подтекст. Он говорил ровным тоном, просто перечислял факты, не высказывая собственных оценок. Может, само это уже о чем-то говорило.

Майло обошел комнату. Казалось, своим большим телом он заполнил все свободное пространство. Провел рукой по стене.

– Я смотрю, у вас тут нет скрытых зеркал.

Даггер улыбнулся:

– Это слишком очевидно, сейчас все смотрят телевизор.

– Расскажите о процедуре эксперимента. Как вы можете быть уверены, что исследуемые и "подсадные утки" не встретятся по его окончании?

– Испытуемые покидают комнату раньше нашего помощника. Пока их опрашивают, помощник идет в отдельное помещение, за основным офисом. И мы следим за тем, чтобы все исследуемые покинули здание, – провожаем их до двери и ждем, пока они не разъедутся. У них просто нет возможности для последующего контакта.

– И не было ни одного "подопытного", который бы возмутился, узнав, что его обманули? Никого, кто хотел бы отомстить Лорен за обман?

– Ни одного. Мы предваряем эксперимент тестом на психопатологию.

– Вам не нравится аномальная психология, однако вы тем не менее признаете ее важность?

Даггер подергал воротник.

– Только в качестве рабочего инструмента.

Майло еще походил по комнате, осмотрел потолок. Остановился, показал на маленький металлический диск в углу.

– Это крышка объектива? Вы снимаете эксперимент на пленку?

– Мы иногда ведем видео– и аудиозапись.

– Вы храните пленки?

– Нет, переводим информацию в цифры, потом кассеты снова используются.

– И вам никогда не требуется сохранить что-либо?

– Это количественное исследование. Основа эксперимента – биты информации, которые проходят от решетки на полу в жесткие диски наших компьютеров. А также наблюдения помощников.

– Ассистенты потом рассказывают вам свои наблюдения?

– Да, мы их опрашиваем.

– О чем?

Губы Даггера сжались.

– Мы просим дать качественную информацию, которую нельзя описать языком цифр.

– Странное поведение, например?

– Нет-нет. Нюансы. Впечатления наблюдателя. Величины, которые электроникой измерить невозможно.

– И при этом аномалии вас не интересуют?

Даггер прислонился к стене.

– Я действительно не вижу смысла обсуждать мои исследовательские интересы.

– Тот факт, что Лорен убита...

– ...приводит меня в отчаяние. Одно то, что я знал убитую, выбивает из колеи, а уж Лорен...

– Как хорошо вы ее знали, доктор?

Даггер отошел от стены и поднял глаза в потолок.

– Послушайте, я понимаю, к чему вы клоните, но вы все так же далеки от истины. Повторяю еще раз: я никогда не спал с Лорен. Сама идея мне смешна и отвратительна.

Майло наклонил голову и подошел на шаг ближе к Даггеру. Тот инстинктивно поднял руку в защитном жесте, хотя Стерджис остановился в нескольких футах от него.

– Отвратительно? Спать с такой красивой девушкой, как Лорен? Что тут может быть отвратительного?

Над верхней губой Даггера опять выступила испарина.

– Ничего. Я не это имел в виду. Она была прекрасной девушкой. Но она – подчиненная. А я не сплю с подчиненными. Это то, что я называю профессионализмом.

– Подчиненная, с которой вы обедали. Несколько раз.

– Господи, – вздохнул Даггер. – Если бы я знал, на какие мысли вас это натолкнет, я бы никогда не упомянул об этом. Мы разговаривали о психологии, о ее карьерных планах. Вот и все.

– Значит, красивые девушки не входят в сферу ваших интересов...

Даггер опустил руки, сжал кулаки и медленно разжал их. Улыбнулся и стряхнул невидимую пылинку с рубашки.

– Если честно, вы правы. Сама по себе внешняя красота меня не привлекает. Уверен, вы устроены по-другому. А теперь, пожалуйста, уходите. Я настаиваю, чтобы вы ушли.

– Что ж, – сказал Майло, не двигаясь с места. – Раз вы настаиваете.

– Прекратите. Почему вы думаете, что допрос должен обязательно вестись враждебным тоном? Я понимаю, это профессиональная привычка, и все же вам бы стоило изменить свои взгляды. Лорен того заслуживает.

Даггер опустил голову и прикрыл глаза, однако я успел заметить, что он пытался скрыть от нас. На его глазах блеснули слезы.

Перед тем как вернуться к машине, мы зашли в китайский ресторан, взяли несколько яичных рулетов и вонтонов [22] в дорогу Майло показал хозяевам фотографию Лорен.

– Да, – ответил китаец на чистейшем английском языке. – Я ее помню. Она заходила сюда несколько раз. Всегда брала жареную курицу с рисом навынос.

– Одна заходила?

– Всегда одна, а что?

– Обычная проверка, ничего интересного. А как насчет доктора Даггера, вашего соседа?

– Нет, – покачал головой повар. – За все годы, что мы находимся по соседству, он ни разу не заходил. Наверное, вегетарианец.

Майло проехал шесть кварталов, притормозил и в два счета съел рулет, роняя крошки и не пытаясь их стряхнуть. Я сосредоточился на вонтоне.

Майло спросил:

– Как он отреагировал на имя Шоны? Лично я не заметил ничего необычного.

– Вообще никакой реакции, что само по себе странно. Он должен был хотя бы удивиться.

– Или, как ты сам мне время от времени напоминаешь, "иногда сигара – это просто сигара".

Майло открыл конверт с карточками учета рабочего времени Лорен, который дала Энн Байлер. Я читал через его плечо. От десяти до двадцати часов в неделю. В последний раз она получала деньги три недели назад.

Я сказал:

– Либо Даггер что-то скрывает, либо Лорен наврала Салэндеру о работе на каникулах.

– Даггер что-то скрывает? Ты, до сих пор не убедился, что он не крутит романов на работе и его не привлекает физическая красота?

– Он снова потел.

– Я заметил. А ты видел его слезы, когда он вспомнил Лорен? Что происходит с этим парнем?

– Он явно не все рассказывает.

Еще жуя рулет, Майло выехал на дорогу с обочины. Я слегка хлопнул его по руке:

– Злой, плохой полицейский! Как ты мог довести до слез такого приличного и добропорядочного человека!

– Господи, как тебя проняло, я смотрю, – засмеялся Стерджис, доедая второй рулет и принимаясь за третий.

– Надо узнать поподробнее насчет маркетинговой компании-заказчика, – заметил я. – Что-то тут нечисто. Он занял явно оборонительную позицию, когда ты спросил о клиентах. Заявил, что сейчас у него нет заказов. Может, Даггеру действительно не требуется много клиентов – если его финансируют из фонда Дьюка, открыто или тайно. Здесь тоже попахивает возможностью шантажа: а если старик устал содержать своего благочестивого сынишку? Тем паче что Бен старается отгородиться от всего связанного с именем отца. И при этом берет деньги. Возможно, Дьюк только ищет причину, чтобы перекрыть этот источник? Скандал сыграл бы ему на руку. В таком случае на кону стоит не только репутация Даггера, но и его финансовое благополучие.