Сергей Майдуков - Остров убийц

Мужчина был сухощавый, хлипкий на вид, с редкими волосами и тонким лицом. Несмотря на холодную погоду, на нем не было ничего, кроме голубой рубахи, выпростанной из темных брюк от костюма. Он был обут в легкие летние туфли, что свидетельствовало о том, что его взяли в машине или в офисе.

Слово «взяли» как нельзя лучше подходило к тому, что происходило в клинике доктора Морта. Очень многие, привезенные сюда утверждали, что их удерживают насильно и грозили полицией и судом. Правда, через некоторое время все они смирялись со своей участью и переставали рваться на свободу.

Так вышло и на этот раз. Несколько дней спустя Артем был вызван в «святая святых», чтобы сопроводить пациента в лечебный корпус. Им оказался тот самый мужчина, который пытался сбежать на фургоне.

— Вот, — указал на него Морт. — Полюбуйся на этого деятеля. Зарезал свою жену, а потом расчленил и разбросал куски тела по разным местам, чтобы не сложили и не опознали. И фамилия соответствующая — Потрошков. Прямо Джек-потрошитель!

Потрошков выслушал эту тираду с отсутствующим выражением лица. Сидя на стуле возле стола, он периодически ввинчивал в ухо мизинец, а потом разглядывал его, проверяя, что удалось извлечь.

— Когда его привезли, — сказал Артем, — он орал, что невиновен и ничего подписывать не будет.

— Как видишь, уже не кричит. И подписал все, что от него требовалось. Как миленький.

— Почему не в полиции? Почему признание было сделано здесь?

Доктор Морт внимательно посмотрел на Артема.

— У меня особые отношения с правоохранительными органами. Я оказываю услуги полицейским, они оказывают услуги мне. Что-то вроде совместного предприятия. Кстати, у тебя нелады с законом, верно? Меня ввели в курс дела. Но пока ты здесь и добросовестно исполняешь свои обязанности, тебе не о чем беспокоиться.

Потрошков перестал прочищать ухо и занялся своими ногтями. Они интересовали его куда больше, чем беседа, которая велась в его присутствии. Он их старательно грыз, укорачивая и ровняя. Это занятие поглощало его полностью.

— Я понял, — произнес Артем ровным тоном.

— Думаю, ты понял также многое другое, — сказал доктор Морт, улыбчиво изогнув сочные губы. — Это особая клиника. И я специалист в своем деле. Мои методы психологического воздействия творят чудеса. Посмотри на нашего Джека-потрошителя. Несколько дней назад он утверждал, что его хотят посадить по надуманному обвинению, что его жена жива, а части трупа принадлежат совсем другой женщине. — Морт пренебрежительно фыркнул. — Видите ли, там каких-то родинок и татуировок не хватает. Чудак. Кто их видел эти родинки и татуировки? Так можно что угодно выдумать и вводить в заблуждение следствие. Но потом наступает раскаяние в содеянном, и пишется чистосердечное признание. Верно я говорю, Валентин Аркадьевич?

Потрошков рассеянно кивнул, кусая пальцы. Внешне он был человеком, а, по сути, превратился в овощ. И доктор Морт отнюдь не случайно продемонстрировал свое искусство. Этим он давал понять, что здесь бывает с непокорными.

— Его в машину? — спросил Артем все тем же ровным тоном, в котором невозможно было распознать каких-либо эмоций.

— Да, увозите, — кивнул Морт. — С ним работа закончена. Потрошкова привезли для психиатрической экспертизы. Она проведена, заключение сделано. Валентин Аркадьевич нормален и совершенно вменяем, а некая заторможенность является результатом напряженной внутренней работы. Теперь его ждет суд, а потом весьма длительное, может быть, даже пожизненное заключение. Но нас с вами это никоим образом не касается, правильно я говорю, Артем?

— Совершенно правильно, — подтвердил Артем и повел Потрошкова к выходу.

На душе было тяжело, как будто ее свинцом залили. Давно остывшим и очень холодным.

Полицейские были не дураки, чтобы приезжать на патрульной машине с мигалкой. Одеты они были в штатское и больше походили на деловых мужчин, способных порешать любые вопросы. Кем, по сути, и являлись. За то, что они стояли на страже закона, платили им значительно меньше, чем они имели, нарушая этот самый закон. В полиции они служили, чтобы быть при погонах, при оружии, при документах, при оперативной информации и при всех прочих делах.

Марат уже поджидал их на причале возле моторки, покачивающейся на злых, коротких и беспорядочных волнах, гуляющих по озеру. Ветер пронизывал до костей.

Ежась и прикрывая подбритый затылок поднятым воротником пальтеца, полицейский спустился к воде и спросил сгорбленного рыболова:

— Что, батя, клюет?

— Шиш там, — ответил рыболов. — Ветер, видишь? Рыба по дну гуляет.

— Тогда сматывай удочки и иди грейся, нечего тут зря торчать. Почки застудишь. — Полицейский состроил озабоченную физиономию. — Почки у тебя здоровые?

— Нормальные.

— Береги их, батя. И вообще здоровье. Потеряешь, больше не найдешь.

Рыболов бросил оценивающий взгляд на участливого собеседника, решая про себя, дадут ему денег или же по шее. Победила алчность, усиленная похмельным синдромом.

— Мне никто рыбу ловить запретить не может, — твердо заявил он. — Хочу здесь сидеть и буду. Это моя земля.

— Кто же спорит, чудак-человек! — воскликнул полицейский. — И земля твоя, и озеро, и все вокруг. Широка страна моя родная. — Он подмигнул. — За это выпить не грех, как думаешь? Подкинуть на маленькую?

— Я меньше пол-литра не употребляю, — с достоинством ответствовал рыболов.

— Тогда только в лоб, — предупредил полицейский, поскучнев.

Прозвучало убедительно. Только перед ним находился человек неробкого десятка. Человек, предки которого выживали при жандармах, чекистах и ментах.

— В наш магазин маленьких не завозят, — солидно произнес рыболов. — Спроса нет на маленькие. Одно расстройство от них. И соблазны ненужные.

— Философ, — кивнул полицейский. — Убедил. Держи.

Протянув рыболову крупную купюру, он нетерпеливо повертел рукой в воздухе, показывая, что нужно поторапливаться. Больше подгонять не пришлось. Подхватив ведерко с одиноким окуньком, рыбак взобрался на пригорок и был таков.

Убедившись, что никто за ними не наблюдает, полицейские вывели из машины женщину или девушку, что можно было определить только по одежде и общим очертаниям фигуры. Голову ее покрывал черный мусорный мешок, прихваченный скотчем. Там, где предполагался рот, была проделана небольшая дыра, вздувающаяся и опадающая от дыхания. Один сапог отсутствовал, ногу прикрывали только драные колготки.

— Стоп, братцы! — насторожился Марат, к которому подвели пленницу. — Вы что же, оприходовали ее?

— Молодняк не удержался при задержании, — пояснил полицейский. — Там без повреждений. Все на месте.