Сергей Майдуков - Остров убийц

Оторвав руки от клавиатуры он с наслаждением потянулся. Ему было хорошо в этом кабинете, который как нельзя лучше соответствовал его натуре: толстые-толстые, непрошибаемые стены и полный покой внутри. Безмолвие и одиночество. Работа внешняя и работа внутренняя. Постоянная. Над окружающим миром и над собой.

Еще в довольно молодом возрасте Морт совершил немало открытий, которые могли бы обогатить науку новыми представлениями о психике и мышлении. Однако делиться своими находками с человечеством он не стал, а использовал наработки и методики в личных интересах. И это было правильно. Ведь, найдя сокровища, вы не побежите раздавать их каждому встречному-поперечному, потому что тогда и вам, и другим достанутся только жалкие крохи.

Чем глубже проникал Морт в дебри психологии, тем отчетливее понимал, как зыбка, как условна граница между теми, кого принято считать нормальными, и теми, кого записали в разряд сумасшедших. Не зря воскликнул однажды великий поэт: «Не дай мне бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума…» В силу своей гениальности он понимал, что гений — это всего лишь приемлемая обществом форма сумасшествия.

Человеческая психика представляет собой не только довольно сложный, но и крайне капризный инструмент, который в любой момент может выйти из строя. Разум, личность, память, приобретенные рефлексы, накопленный опыт — подобны кабелю, свитому из множества жил. Пока эти проводки связаны вместе и передают сигналы по назначению, кабель функционирует нормально. Стоит же содрать оболочку и расплести жилы либо выдернуть хотя бы одну, как все распадется на разрозненные психические функции, уже не подчиненные единой воле, на клочья обрывочных воспоминаний, на стремительно стирающиеся черты прошлой натуры. Все это, приходя в хаос, превращает человека в совершенно новое существо, которое имеет лишь внешнее сходство с тем, кем он значится по паспорту.

Доктор Морт перевидал на своем веку множество безумцев и научился управлять ими, но до сих пор испытывал перед ними внутренний, тщательно скрываемый страх. Этот страх поселился в его душе после самого первого посещения психиатрической лечебницы. Морт был тогда студентом-второкурсником. Много воды утекло с той поры, но воспоминания до сих пор сохраняли пугающую яркость.

Студентов привели в отделение для буйных больных. Дверь, ведущая туда, была глухая, металлическая, словно ее установили для того, чтобы не дать исчадиям ада вырваться наружу. За ней взглядам студентов предстал широкий длинный коридор. По зеленому линолеуму, лоснящемуся в свете ламп дневного света, к ним быстро приближался мужчина с рассеченной бровью. На ходу он ритмично взмахивал поднятыми над головой кулаками. Девчата полезли прятаться за спины парней, но больного ловко перехватил санитар и затолкал в комнату.

От этого в коридоре не сделалось спокойнее и безопаснее. По коридору прохаживались и другие больные, одни медленно, другие рывками, третьи бесцельно кружили на месте. Каждый жил своей жизнью, мало интересуясь окружающими и гостями.

Профессор повел студентов дальше. В коридоре стоял плачущий, убитый горем мужчина лет сорока. Он считал себя маленьким мальчиком, потерявшимся в метро. Были там еще спортсмены в подкаченных пижамных штанах, послы, телеведущие и один старик с накрашенными губами, утверждавший, что он — известная певица, вынужденная скрывать свое имя, дабы не донимали поклонники.

Студенты вошли в одну палату, где на кровати в позе йога, словно окаменев, сидел больной. Он не менял положение уже много дней. Уложить его или заставить сесть иначе нельзя было даже силой. Все увиденное так потрясло Морта, что он почувствовал необъяснимую тревогу и томление. Какое-то странное предобморочное состояние охватило его. Он вздрогнул, оглянулся и увидел человека с блестящими стальными зубами во рту, который беззвучно смеялся и лукаво подмигивал то одним, то другим глазом. По неизвестной причине вид этого человека, неизвестно откуда взявшегося, испугал Морта до потери дара речи. Он говорил себе, что ничего особенного не происходит, что многие люди ходят с дешевыми зубными протезами, но страх завладевал им все сильнее и сильнее, пока не достиг такого уровня, что Морт вскрикнул.

Профессор посмотрел на него и произнес фразу, которая впоследствии стала ключом, вернее, отмычкой для проникновения в чужое сознание. А сказал он следующее: «Страшно? Это от здешней атмосферы. Она угнетающе действует на психику. В таком состоянии человека легче всего повергнуть в шок, а там и до безумия рукой подать. Стоит вышибить хотя бы одну из привычных опор, на которых зиждется наше устойчивое представление мира, как все рушится».

Морт после этого случая долго и упорно размышлял о случившемся. Видение стальнозубого человека было сродни детским кошмарам, когда одежда на стуле в темной комнате превращается в сидячую фигуру, а, заглянув под кровать, можно увидеть там горящие глаза нечисти. Страх. Потрясение. Повергнув человека в шок, можно сотворить с ним все, что угодно. Вводишь его в приятный, расслабляющий транс, потом неожиданно пугаешь, и крыша, что называется, едет.

Этот метод Морт и взял на вооружение, совершенствуя и оттачивая его на все новых и новых пациентах. Он научился вызывать шизофрению, привнося в нервную систему патологические элементы. Достаточно было пошатнуть основы личности, чтобы начала рушиться вся конструкция. После этого здание разума было уже не восстановить. Все было вкривь и вкось, вывернуто наизнанку — логика, мышление, представления о реальности, внутренний мир.

А следующим этапом было установление контакта с этой нарушенной психикой. В этом Морт тоже преуспел, добиваясь взаимопонимания с больными путем воздействия на их подсознание. В ход шел гипноз, особая музыка и видеофрагменты, вкрапляемые в телепередачи. Пациенты клиники полагали, что смотрят их вживую, но на самом деле Морт манипулировал программами и включал нужные с ловкостью шулера, подсовывающего заранее заготовленную карту.

Воздействовать на подсознание, видеть его насквозь, словно в лучах рентгена, — это занятие было увлекательнее всего, чем он занимался в жизни до этого и помимо этого. Он испытывал почти физический восторг, когда копался в человеческом сознании, читая мысли, сокровенные желания, страхи и воспоминания. Точно так же восхитительно было корригировать. Незаметно, подспудно влиять на личность, с ловкостью опытного музыканта трогать тайные струны, недоступные сознательному контролю… О, при этом доктор Морт чувствовал себя богом. Он упивался своей властью не меньше, чем политики, решающие судьбы человечества на тайных посиделках. Они были точно такими же манипуляторами, как он сам. Тогда почему бы ему однажды не взойти на трон? Пока что Морт был вынужден ограничиваться управлением отдельными индивидуумами, но если бы в руках доктора оказались средства массовой информации, то его власть распространилась на массовое сознание.