Сергей Майдуков - Остров убийц

— Я тоже, — сказала Ивлева, поставила подпись и передала ручку мужу.

Он тоже расписался. С виду — на заявлении. На самом деле — в собственной доверчивости и глупости.

— Ты его только спровоцируй, — убеждал Марат Калача. — Дальше мы подвяжемся. Типа он на нас бочку покатил, и пришлось включить ответку.

— Я бы его не трогал, — осторожно произнес Щербак. — Артем безбашенный. Его или мочить нужно вчистую, или лучше не заводить.

— Очкуешь? — усмехнулся Колян.

Он нашел себе новую экстремальную забаву: в качестве разминки отжимался на кулаках или прошибал ими листы ДСП, сваленные за сараем. От этих упражнений костяшки его пальцев походили на роговые наросты или шипы кастета.

— Я не очкую, я вперед смотрю, — сказал Калач. — Вот я спровоцирую, а он потом зуб на меня заимеет. Оно мне надо?

— Как я погляжу, все осторожные собрались, — произнес Марат со злостью. — Так и будем его терпеть? Смотреть, как он шефу в доверие втирается?

По изменившемуся к нему отношению Морта Марат догадывался, что в списочном составе медицинских братьев грядут перемены. Это была обычная манера доктора. Просто, когда Марат заменил другого, ему это понравилось. Уступать же свое место кому-либо, тем более Артему Дергачу, он не намеревался.

Марат был сержантом не только по званию, но и по натуре. То есть ему ужасно нравилось командовать, поучать и опекать, чем он с превеликим удовольствием занимался как на службе, так и в качестве старшего санитара. Кроме того, Марат был прирожденным полицейским. Уже давно не секрет, что для работы в полиции необходим особый склад ума и психики, тот самый, который наблюдается у преступников. Просто одни склонные к насилию люди находятся вне закона, а другие защищают от них общество, нося погоны и оружие открыто.

Единственный способ избавиться от конкурента Марат видел в физическом устранении. До реплики Щербака он собирался просто нанести Артему увечья, которые вывели бы соперника из игры. Теперь в голову ему пришла другая идея, более плодотворная. А что, если совсем «потерять» этого умника? Прикопать где-нибудь и доложить шефу, что сбежал. Или лучше сымитировать самоубийство? Тоска по любимой и все такое. Поверит ли Морт? Нет, версия с побегом правдоподобнее. Можно даже утопить и сказать, что сам утонул, не рассчитав силенок.

— Мужики, — заговорил Марат, взвесив все «за» и «против». — Есть предложение. Щербак прав, драку с Артемкой затевать глупо. Это ничего не даст. Проблему нужно решать кардинально.

Напарники ответили ему долгими задумчивыми взглядами. Никто не проявлял желания немедленно встать и отправиться убивать Артема. Марат мысленно назвал парней падлами.

Они сидели в бойлерной, где часто собирались, чтобы погреться, передохнуть и поговорить о делах насущных.

— Как ты собираешься решать проблему? — спросил Колян.

— Просто. По башке и в воду. Утонул.

— Не прокатит, — возразил осторожный Щербак. — Морт не поверит. Сидел-сидел до холодов и вдруг побежал? Да еще сейчас, когда его телку привезли? Даже псих не стал бы убегать. А Дергач не псих. Козел, да. Но не псих.

— Мы его на живца поймаем, — предложил Калач. — Не может быть, чтобы Артем к своей Лиле не сунулся. Подстеречь и Морту заложить. Пусть он решает, как с ними быть.

— Толково, — произнес Марат. — Дело говоришь.

Несмотря на свои кровожадные намерения, он не мог не понимать, что это — наилучший вариант. Убивать или калечить нового фаворита Морта было небезопасно. Этот человек умел докапываться до истины, просвечивая чужие мозги как рентгеном.

— На том и порешим, — закончил мысль Марат. — С Дергача глаз не спускаем. Кто заметит, что он к Лиле пробрался, сразу шефу сообщает. С меня три литра вискаря. Не фуфлыжного, настоящего.

Парни радостно загомонили, загоготали и отправились по делам, кто на пост, кто на дежурство. Артем, карауливший ворота, видел, как они расходились. Это был не первый случай вопиющего нарушения дисциплины, происходившего у него на глазах. В голове мелькнула хитрая мыслишка взять и настучать на санитаров, пренебрегающих своими обязанностями. Как обычно, он отогнал ее, словно назойливую муху. Это было бы подло, а подлецом становиться не хотелось. Даже по отношению к Марату и компании, постоянно пускающих в ход запрещенные приемы. Станешь с ними на одну доску, там и останешься. Нет уж, спасибо.

К будке подошла Марта — тощая сука с печальными, гноящимися глазами. Она выкармливала щенков, родившихся неизвестно от какого кобеля. Других собак Артем на острове не приметил, и все же Марта умудрилась ощениться целым выводком. Приходилось давать ей то мосол, то хлеб, вымоченный в жиру. И делая это, Артем не мог не вспоминать Лилю.

Она сообщила ему о своей беременности на второй день своего принудительного возвращения в больницу. Теперь она была не медсестрой, а пациенткой. Не трудно было догадаться почему. Морт решил лишить ее разума, подвергнув интенсивной психической обработке. Добрый доктор Айболит, блин! Нет, не добрый, совсем не добрый. Он и Артема начал обрабатывать. Таблетками не ограничилось. Морт постоянно вел с Артемом беседы, давил на психику, пытался гипнотизировать. Как ни сопротивляйся, а это не проходило бесследно. Артем уже неоднократно замечал за собой странности. Случалось, он просыпался среди ночи с ясным ощущением непоправимой беды, которая должна была вот-вот приключиться, а то, бывало, днем его разбирал смех, и тогда он мог бессмысленно хихикать в одиночку, словно накурившись дурной травы. Это не только раздражало, но и пугало. Как человек, привыкший управлять своими мыслями, эмоциями и поступками, Артем ощущал себя непривычно слабым и зависимым. Приходилось прилагать намного больше усилий, чем обычно, чтобы держать себя в руках.

Узнав о возвращении Лили, Артем решил, что не станет искать с ней свиданий и заботиться о ее дальнейшей судьбе. Он сделал для нее все, что мог, и даже больше. Перед отплытием она ясно дала понять, что не видит их совместного будущего. Пожалуй, Артем тоже не рассматривал Лилю как свою будущую жену, однако его болезненно ранило то, с какой легкостью и равнодушием она отвергла его ради собственного благополучия. После того расставания на причале им было больше незачем видеться и нечего выяснять. Все было предельно ясно. А с учетом того, что рассказала о ней Инга, Лиля вообще не стоила того, чтобы хоть сколько-нибудь думать о ней. Тем не менее Артем думал. И, когда она прошла через вестибюль, метнув на стол тугой бумажный шарик, скатившийся на пол, он не проигнорировал его, а накрыл подошвой ботинка, дожидаясь, пока дверь за Лилей и ее конвоирами не закроется.