Ирина Камнева - Морзист [litres]

Я не знаю, сколько мы просидели в тишине. Обхватив ноги и прижавшись к стене, я словно находился в каком-то трансе. Мысли менялись сами собой, а я, как немой зритель, смотрел в одну точку и позволял своей голове выкидывать все, что ей вздумается.

Я даже вспомнил один неприятный случай из детства, когда перед глазами плыли картинки моих изнаночных кошмаров. Решил я однажды на день рождения своего дядьки открытку забабахать. Написал там что-то с ошибками и нарисовал синее сердечко: такое, знаете, большое, на весь лист. «Ну, дядька же вроде как мужик – значит, синий цвет в самый раз», – думал я. Дядька долго рассматривал мои художества и в итоге спросил: «Это что ж у меня с сердцем: инфаркт или инсульт?» Надо мной тогда весь вечер смеялись, а я забился в угол дивана и больше ни на кого не смотрел. Мне было очень стыдно, как будто я сделал что-то ужасное. Отвратительное чувство, хотелось отряхнуться и просто забыть обо всем. Вернуться назад, перерисовать сердечко в красный цвет и, как ни в чем не бывало, вручить его дядьке. А лучше ничего не вручать. Показать ему праздничную фигу и съесть все салаты со стола в один рот, так я был зол.

Мелкий придурок. Тогда я даже не догадывался о том, что в скором будущем убью человека.

Зато, ковыряя пальцем в диване, я под конец вечера нашел в одной из складок пятирублевую монету и потом купил на нее пять маленьких конфеток в киоске. Тогда я понял одну вещь: если все плохо, то в конце концов должно случиться что-то хорошее. Но сейчас я знал, что этот глупый закон не прокатит.

Дверь тихонько задребезжала, и туман в моей голове рассеялся. Странный звук, легкий. Это точно не Верзила с Карлом.

В коробку протиснулась тоненькая фигурка в черном платье. Я поднял глаза и увидел Наталью: она виновато улыбалась.

– Дима, здравствуй. Я решила тебя порадовать.

Я напрягся, пытаясь понять, что ей от меня надо. В ушах загудело, а в висках застучала кровь. Я ничего не ответил, продолжая сидеть на месте.

– Ты должен увидеться с сестрой, Мария ждет тебя.

В этот момент меня словно ударило током. Я обернулся на Степаныча: тот победно ухмыльнулся, кивнув мне на дверь. В голове эхом пронеслись его слова: «У них остался еще один козырь в рукаве».

– Я не хочу, – сдавленно прохрипел я и откашлялся, – к сестре.

– Но она очень просила, – настойчиво проговорила Наталья и прикрыла дверь, придерживая ее рукой. – Дим, тебе нужно ее увидеть. Она сказала, это очень важно…

– Не нужно, – прорычал я. – Она тебе ничего не говорила, я знаю!

– Говорила! – прошептала Наталья, нервно оглядываясь на коридор. – Пожалуйста, пойдем! Только не шуми.

– Я никуда не пойду!!! – заорал я, поднимаясь на ноги. В висках застучало с новой силой. – Твари, уроды…

– Тише, тише! – застонала Наталья. – Ты меня не так понял, я не хочу…

– Тебя подослали, чтобы я согласился, – сказал я, сжимая кулаки. – Только я не совсем конченый!

Наталья зажмурилась, прошептав что-то себе под нос. В коридоре послышались шаги, и за спиной Натальи выросла фигура Верзилы.

– Бунтуем?

– Идите вы все на хрен.

– Дерзишь? – Верзила нахмурился и отодвинул Наталью в сторону. Та с досадой посмотрела на меня и просочилась обратно в коридор. – Твой друг, – Верзила кивнул на Степаныча, – предложил отличную идею для усмирения твоего пыла. А, Иван Степаныч? Молодец, полезный человек.

Дядька напрягся и уставился в пол. Вот, значит, чья это идея была. Шантажист хренов.

– Пошли-ка, Димка, к сестренке, раз бунтуешь. Давай живей. Хочу поступить по совести и воссоединить семью. В последний раз. – Верзила усмехнулся.

– Ты тупой реально?

– Нет, это ты – тупой, Димка, – протянул Верзила и дважды стукнул кулаком в дверь.

Я уже знал, что произойдет через несколько секунд. Ровно так же я знал, что пытается спросить Степаныч, пронзая меня вопросительным взглядом.

– Хочешь подраться? – пробасил Верзила и медленно пошел ко мне, засучивая рукава пиджака. – Не надоело маленькому таракану с Верзилой спорить?

– Не надоело, – процедил я, но мой голос прозвучал как-то неуверенно.

– Забирайте, – махнул рукой Верзила, и в комнату влетело двое мужиков. – Не хочу я тебя, Димка, бить. Хороший ты пацан.

Мужики крепко взяли меня под руки и поволокли в коридор. Вдруг мою голову пронзила адская боль, и я заорал. Казалось, стены содрогнулись от этого внезапного звука. Крупная дрожь волной прокатилась вдоль позвоночника и отдала в самые ступни, так, словно я прошел по горящим углям. Я перестал контролировать свое тело, чувствуя, что происходит что-то необъяснимое. Меня рвало на куски и швыряло в разные стороны.

Я повалился на пол, чувствуя, как мужики разжали мои руки. Раздались истошные вопли рядом со мной и где-то вдалеке. Любой звук резал мне мозг, а тело колотило, словно в припадке конвульсий.

Я через силу открыл глаза и увидел, как сны воплотились в реальность. Стены коридора, содрогаясь и рушась, выворачивались наизнанку. Скрежещущий звук железа поглотил весь бункер. Мутноватые фигуры сектантов суетились где-то там, впереди. Я захлебывался собственной кровью, чувствуя, как она течет внутри, по горлу и по всему лицу, по губам и по шее, из носа, из глаз, из ушей…

Вдруг я буквально почувствовал, что кожа на кончиках пальцев начала облезать, а потом отвратительная боль пробрала до костей. Я посмотрел на свои руки и увидел, как пальцы выворачиваются наизнанку. Я чувствовал запах мяса, я глотал собственную кровь, пытаясь вдохнуть воздуха.

Неожиданно я услышал удары: два длинных и два коротких. Звук шел откуда-то из-за стены, совсем рядом, перебивая невыносимый скрежет железа, из которого здесь, кажется, было сделано абсолютно все. Еще удары: короткий и длинный, чуть дальше, где-то за моей спиной.

Меня начало толкать, словно порывом воздуха, и я поднялся на ноги, чувствуя, что ступаю по полу уже голыми костями и мясом. Не понимая зачем, я побежал за ударами. Длинный удар. Через пару метров из-за стены раздалось еще три длинных. Я слышал отвратительный хруст во всем теле. Длинный удар и три коротких: я свернул за угол и побежал дальше. Еще три длинных удара. Мысли тоже выворачивались наизнанку, и перед глазами плясали жуткие картинки. Короткий и три длинных.

Вдруг сзади меня закричали, и я узнал в этом режущем звуке свою сестру. Я обернулся, и в тот же момент что-то резко вонзилось в правую руку возле плеча. Вывернутая наизнанку Машка пыталась вырвать из рук вывернутого наизнанку Карла пистолет. Два куска мяса. А за ними толпами бежали такие же куски. Я увидел торчащую из руки пулю, но кровь текла не наружу, а куда-то вовнутрь.

Снова удары: один длинный и два коротких. Я бросился бежать за ними. Три длинных и снова поворот за угол. Короткий, длинный и два коротких. Три коротких и длинный. Впереди я увидел лестницу со сломанными нижними ступенями, и от воспоминаний о Лере голову прошибло с новой силой. Три длинных удара. Длинный, короткий и длинный.