Дэвид Балдаччи - Искупление

На момент потери семьи Сьюзан Ричардс было сорок два. Теперь ей было изрядно за пятьдесят. Возраст, надо сказать, пошел ей на пользу. Декеру она помнилась рослой, но пухловатой и похожей на мышь, со светло-каштановой гривой волос.

Сейчас она заметно постройнела, а прическа до плеч смотрелась стильно. Свои локоны Сьюзан осветлила, в них преобладали блондинистые пряди. Мышиность сменилась развязной напористостью, которая дала о себе знать, едва Декер и Ланкастер вошли в комнату.

Сидя от детективов через стол, Сьюзан Ричардс поочередно обежала их глазами.

– Минуточку! – зловеще пропела она. – Так вы же оба из той ночи . Теперь я вас узнаю. Вы знаете, какое на нем преступление. – Она подалась вперед, упершись острыми локтями в столешницу. – Знаете, что натворил этот ублюдок! – рявкнула она с яростью на лице.

– Именно поэтому, когда он был найден мертвым, мы и решили, что нам нужно поговорить с вами. Чтоб вы рассказали нам, где вы были между одиннадцатью и полуночью.

– А где мне, по-вашему, в этот час быть, как не спать у себя в постели?

– Кто-то может это подтвердить? – спросила Ланкастер.

– Я, между прочим, живу одна. Замуж так и не вышла. Вот что бывает, когда у вас уничтожают всю семью! – запальчиво крикнула она.

– Когда именно вы этим вечером прибыли домой? – задал вопрос Декер.

Ричардс поуспокоилась и откинулась на спинку стула.

– С работы уехала в шесть. Три дня в неделю я еще и волонтер в приюте для бездомных на Доусон-сквер. Была там вчера около восьми вечера. Там есть люди, которые могут за меня поручиться.

– А после? – спросила Ланкастер.

Ричардс развела руками:

– Поехала домой, приготовила ужин.

– Что именно? – допытывалась Ланкастер.

– Все как обычно. Копченый лосось на хрустящем хлебе со сливочным сыром и каперсами – они возбуждают аппетит; затем еще салат «Уолдорф», немного лингвини со свежими моллюсками, а на десерт, для души, кусочек тирамису. И все это под бокал моего любимого «просекко» [10] Вид итальянского игристого вина. со льдом.

– Вы серьезно? – переспросила Ланкастер.

Ричардс состроила гримаску.

– Да господи, конечно же, нет. Сделала себе сэндвич с тунцом и корнишоном, плюс кукурузные чипсы. «Просекко», уж извините, у меня нет; а вот чай охлажденный – пожалуйста.

– А затем что вы делали?

– Затем? Заказала кое-что по интернету – это вы, наверное, можете проверить. А потом к телевизору.

– Что смотрели? – осведомился Декер.

– Мой сериал. « Чужестранка ». Действительно, знаете ли, мое. Второй сезон. Джейми и Клэр во Франции.

– Серия примерно о чем?

– Сплошная политическая ерундистика. И довольно интенсивная половая жизнь. – Она саркастически улыбнулась: – Вам что, подробно сцены описать?

– Что было потом? – невозмутимо спросил Декер.

– Потом телевизор выключила, приняла душ – и баиньки. Проснулась, когда в дверь уже стучала полиция. Да что там «стучала» – колотила! – Сьюзан Ричардс снова нахмурилась.

– Вы водите темно-зеленую «Хонду Цивик»? – спросила Ланкастер.

– Да. Только эта машина у меня и есть.

– А живете в Примроуз, на северной стороне?

– Да. Лет уже пять.

– И соседи есть?

– Как не быть. По обе стороны и через дорогу. – Она села прямее. – Кто-нибудь из них, кстати, может подтвердить, что я вечером была дома. Или что я хотя бы не ушла, когда приехала домой.

– Мы это проверим, – пообещала Ланкастер. – Вы знали, что Мерил Хокинс вернулся в город?

– Понятия не имела. Или вы думали, что он постучит в мою дверь за подаянием? Я вообще думала, что он за решеткой пожизненно. И до сих пор не знаю, как он оттуда вылез.

– У него был рак в последней стадии, поэтому его выпустили.

– Вот же хрень, – вырвалось у Ричардс. – Не поймите превратно, но я этого засранца ненавидела всеми фибрами. А его что, из-за болезни просто выкинули наружу подыхать?

– По всей видимости, да. А он ни разу не пытался на вас выйти, установить контакт?

– Никогда в жизни. Если б так, я бы, может, действительно попыталась его убить. Но он не давал о себе знать, потому молчала и я.

Декер продолжал:

– По нашим сведениям, вы открыли цветочный магазин, верно? Случайно, не на страховую выплату за вашего мужа? Я, помнится, как-то проезжал мимо. Там, на Эш-Плейс?

Сьюзан Ричардс посмотрела настороженно.

– Те страховые деньги ушли на похороны моей семьи . Существенная их часть. А потом надо было как-то жить дальше. Неизвестно, как и на что.

– Ну а цветочный магазин? – не отступался Декер.

– После похорон денег осталось не так уж много. Да, я открыла цветочный магазин. Всегда любила садоводство, цветы. Все шло как надо. И на жизнь нормальную хватало. Я даже для вашего полицейского управления несколько праздничных мероприятий провела. А несколько лет назад магазин продала. Теперь я там управляю, но уже как менеджер новых владельцев. Когда созреет выплата по социалке, уйду на пенсию и буду ковыряться у себя в саду.

Ланкастер посмотрела на Декера:

– Что-нибудь еще?

Он покачал головой.

– Так как его убили? – полюбопытствовала Ричардс.

– Разглашать пока не время, – ответила Ланкастер.

– Тогда я могу идти?

– Да, вы свободны.

Ричардс поднялась и посмотрела на детективов.

– Я его не убивала, – тихо сказала она. – Тогда, много лет назад, я б, пожалуй, на это и решилась. Без проблем. Но, думаю, время в самом деле лечит.

И ушла без слов.

Ланкастер посмотрела на Декера внимательным взглядом.

– Ты ей веришь?

– Скажем так: не верить у меня нет оснований.

– В номере Хокинса не нашлось никаких годных к делу отпечатков или других следов.

– Иного я и не ожидал.

– Так что теперь?

– Теперь? Делаем то же, что и всегда. Продолжаем копать.

Ланкастер взглянула на часы.

– Сейчас мне нужно домой, поспать, иначе опрокинусь килем кверху. Позже созвонимся. Тебе тоже надо отдохнуть.

Декер встал и вслед за ней вышел из комнаты.

– Могу подбросить тебя к твоему лежбищу, – предложила Ланкастер, когда они вышли на улицу.

– Спасибо, я лучше пешком. Тут не так уж далеко.

Она снова улыбнулась:

– Чертовски приятно опять работать с тобой.

– Ты забыла, с кем связалась.

– Не пугай. К твоим закидонам я уже привычна.

– Это ты сейчас так говоришь.

Он повернулся и зашагал прочь, навстречу розоватому рассвету.

Пока Декер брел по тротуару, с неба начал накрапывать легкий дождик. Как-то странно было вновь расследовать преступление у себя в родном городе. В последний раз это было связано с убийством его семьи. На этот раз все обстояло иначе, но все равно как-то угнетало.

«Будто я причастен к осуждению невиновного».