Тана Френч - Ведьмин вяз

– А картины хорошие. Я в искусстве не особо разбираюсь, но мне показалось, что они вполне приличные.

– Да. Я тоже так думал.

– Теперь-то их вряд ли кто увидит.

– Увы.

– Жаль. Ну да ничего, ваш Тирнан еще нарисует. Я понимаю, почему вы не хотели, чтобы их отправили на свалку, и не осуждаю вас за это. А все эти твиты писали вы? Или нанимали кого-то?

– Нет, сам писал.

Рафферти кивнул, ничуть не удивясь.

– Что ж, справедливо. Написаны они от души. Сразу интересно, что там с Гопником, ждешь новостей… Я ведь тоже сперва поверил. Ясно теперь, почему ваш начальник так хочет, чтобы вы вернулись. Ну вот…

Он указал подбородком на кота, который добрался наконец до первого куска ветчины и уписывал его жадно и вместе с тем изящно.

– Пару недель – и будет у вас из рук есть.

– Когда вы узнали? – спросил я. – Про Гопника?

Рафферти пожал плечами, наклонился, стряхнул пепел.

– Да я уже и не вспомню. Давно. По таким делам мы стараемся все про всех выяснить. Отношение “сигнал-шум” то еще, но иногда удается раскопать что-то полезное. Мы поняли, что информация про Гопника нам без надобности, посмеялись и забыли.

– Рад, что мне удалось вас рассмешить.

– При нашей работе такие случаи упускать нельзя. Над вашим-то делом особо не посмеешься.

– И что теперь? – спросил я. – Дело закрыто? Вы…

Я хотел сказать, “верите ли вы, что это сделал Хьюго”, и Рафферти, конечно же, догадался, но медлил с ответом, перебирал кучку каштанов, которые Зак и Салли оставили на террасе, повертел один в руке, полюбовался. Понемногу темнело, опускались сумерки, точно пыльная пелена.

– Скажем так, – наконец произнес Рафферти и аккуратно положил каштан на самый верх кучки. – Хьюго с самого начала был первым в списке подозреваемых. Еще до того, как мы установили, чей скелет.

– Но почему?

– Во-первых, – Рафферти отогнул палец, – он постоянно здесь жил, еще и работал дома. То есть мог в любой момент подойти к дереву. Вы же с кузенами никогда не оставались здесь одни, так что вам пришлось бы скрываться, чтобы ни Хьюго, ни кто другой не заметил, как вы прячете тело. А вот Хьюго часто бывал один.

Пауза. Второй палец:

– Хьюго был высокий. Даже нам с первого взгляда стало ясно, что раньше он был очень сильный. Ни ваш брат, ни ваша сестра не подняли бы труп в восемьдесят пять кило на дерево и не засунули бы в дупло – по крайней мере, в одиночку. Хьюго же…

Обо мне он словом не обмолвился. Так и подмывало крикнуть: Я тоже был сильный, я играл в регби, был здоров как бык и справился бы с чем угодно. Сигарета отдавала плесенью. Я раздавил ее об пол террасы.

– И еще, – третий палец, – помните нашу первую встречу, я про тот день, когда нашли череп, вы еще сидели в гостиной? Меня тогда вот что зацепило: ваш племянник, Зак, сказал, что и раньше пытался забраться на дерево, но мамочка и дедушка Хьюго всегда заставляли слезть. А через пару минут ваша кузина Сюзанна вспомила, что родители в детстве запрещали вам лазить на дерево, но Хьюго разрешал. То есть когда Доминика в дупле еще не было, Хьюго не возражал, чтобы дети залезали на дерево. После же стал запрещать.

Хьюго с самого начала все знал. Наверное, правда в том, что я никогда не был человеком действия… Скорее, человеком инерции. Плыл по течению, стараясь не раскачивать лодку, верил, что в конце концов все образуется, надо только подождать. Вряд ли он знал, кто именно из нас двоих или троих был тогда в саду, или не был уверен, и тогда, в машине, осторожно прощупывал почву. Мне кажется, я имею право знать, что случилось. Но главное он знал.

– Вы ведь этого не заметили, нет?

– Нет.

– Да и с чего бы. Вы и не обязаны.

– Да.

– Вдобавок, – Рафферти отогнул четвертый палец, с удовольствием затянулся сигаретой, – не будем, конечно, вдаваться в подробности, но разлагающийся труп не заметить довольно трудно. Его, конечно, закидали землей и листьями, чтобы хоть немного замаскировать вонь, да и осень с зимой в тот год выдались холодные, но однако. И если бы Хьюго не знал, чем воняет в саду, обязательно принялся бы доискиваться и пережил серьезное потрясение.

У меня в животе словно что-то лопнуло. Я вдруг понял: Хьюго не просто знал. Вот мы сидим в гостиной, Зак носится, того и гляди нарвется, Хьюго подзывает его к себе, что-то шепчет, Зак улыбается до ушей, мчится в сад и тут же забирается на дерево, залезать на которое ему строго-настрого запретили.

Я сказал ему, что в саду спрятан клад. Более того, он надоумил Зака посмотреть в дупле. Может, не сказал напрямую, а намекнул, чтобы Зак в случае чего не выдал: Беги поиграй, мы заняты, ищи где хочешь, в любом месте… Ну а Зака долго упрашивать не надо.

Как только мы завели речь о том, кому отойдет дом, Хьюго понял: скелет в саду – мина замедленного действия и надо с ним что-то решать, пока жив. Лучше всего устроить контролируемый взрыв, и Хьюго спокойно все спланировал и привел в действие (Требуется немалое усилие, чтобы разбить эту оболочку и заглянуть внутрь) . С Заком он, на мой взгляд, обошелся несколько сурово, хотя тот, конечно, засранец, но, видимо, у Хьюго не оставалось выбора: сам лезть в дупло или попросить кого-то он не мог, чтобы не вызвать подозрений.

Надо было давно это сделать – пожалуй, даже много лет назад. Но на это нужен определенный склад характера, а я, как видишь, не такой – по крайней мере, не был таким до сего дня.

Заключительный шаг, признание, он откладывал до последнего и едва не опоздал – а может, подумал я, он планировал, что после его смерти, разбирая вещи, мы найдем написанное от руки и на всякий случай припрятанное письмо. Даже в тот момент мне хватило великодушия обрадоваться, что Хьюго так долго тянул с признанием, ведь ему было с нами хорошо, и он наслаждался каждым оставшимся днем.

– А потом, – Рафферти вытянул все пять пальцев, точно хотел помахать мне или отдать салют, – пришли результаты анализа ДНК. Помните, во время обыска мы забрали старую куртку? Хьюго еще сказал, что она его?

– Ага.

– На ней обнаружили ДНК Доминика. Внутри, вот здесь, – он похлопал себя по правому боку. – Не кровь, но мы и не рассчитывали найти следы крови. Скорее всего, слюну. Конечно, куртку мог надеть кто угодно, даже сам Доминик, он же бывал у вас. Но если добавить это к прочим имевшимся у нас уликам…

Да, Сюзанна молодец. Восемнадцать лет, и уже такая предусмотрительная, все продумала. Когда версия с суицидом провалилась, у нее наготове был план Б – запутать копов, замазать как можно больше народу, – а то и план В, Г и далее по алфавиту. Даже интересно, что бы она сделала, если бы полиция арестовала меня, Леона, Хьюго или пришла за ней.

– В общем, – продолжал Рафферти, – когда Хьюго нам позвонил, мы не удивились. Вдобавок он знал подробности, которые мы не разглашали. Например, мы спросили, каким образом он спрятал тело в дупло? И он ответил, что обвязал торс Доминика веревкой, перебросил ее через ветку вяза, поднял труп повыше, потом забрался на стремянку и спустил его в дупло; на лохмотьях футболки Доминика действительно нашли волокна веревки. Еще он рассказал, что в процессе с Доминика свалился кроссовок, пришлось слазить за ним в кусты и бросить в дупло. И действительно, Доминик был только в одном кроссовке, а второй обнаружили в дупле на уровне его пояса. Мы всегда обращаем внимание на такие моменты, они доказывают, что человек говорит правду, ведь в противном случае он о них понятия не имел бы.