Лори Флинн - Посмотри на неё

Я был уверен, что с Табби будет то же самое. Я был серьезно настроен на то, чтобы не играть с ней.

– Я просто хочу побыть один, – сказал я.

Табби запрыгнула на кухонную стойку и стала болтать ногами. Я мог видеть, что было у нее под юбкой. Я старался не смотреть.

– Но ты ведь всегда один, да? Марк переживает за тебя, знаешь ли.

– Он знает, что ты здесь? – спросил я.

– А это важно? – сказала она. – Мне не нужно его разрешение на то, чтобы поговорить с тобой.

– Мы просто разговаривали, – говорю я Деверо, потому что мне кажется, что она ждет от меня чего-то. – Вот и все.

Объяснять подробнее нет смысла, но это правда. Мы просто говорили, да, но то, о чем Табби молчала, выдавало ее истинные намерения.

– Подождите, – говорю я, и Деверо поворачивается ко мне. – Табби спросила меня, собирается ли Марк с ней порвать.

Черт. Я сказал все неправильно. Она не спрашивала. Это был не вопрос, а утверждение.

– Он все равно меня бросит, – сказала она, как будто бы констатировала факт. – Ведь так?

Как будто она была с нами в машине все время и слышала наш разговор.

– Да, – сказал я. – Наверное.

Затем она наклонилась вперед, и я подумал, что она хочет меня поцеловать, но она лишь допила пиво и спрыгнула со стола. «Надеюсь, ты ошибаешься», – сказала она.

– И что вы сказали ей? – спрашивает Деверо.

На этот раз я отвечаю с уверенностью в голосе:

– Правду.

Я сказал, что устал, и она вроде как насупилась, но поцеловала меня в щеку и ушла. Она явно хотела большего. Я знал, что хотела. Но я ей тогда еще не доверял.

На следующий день я написал Марку сообщение: « Ты с ней порвал?»

Он не отвечал мне в течение нескольких часов, а когда ответил, то прислал мне селфи, на котором они вместе показывали языки в камеру, как будто бы смеясь надо мной. « Нет. Я передумал! ☺ »

И я почувствовал себя так же ужасно, как в рождественское утро, но только в тысячу раз хуже, потому что я осознал, что боль, терзающая меня изнутри, была связана с тем, что я мог бы любить ее так, как Марк никогда бы не любил. Только вот Табби все равно досталась ему.

ПОСЛЕ ТОГО, что сказал Киган в зале суда, копы едут к нему домой и получают ордер на изучение содержимого его компьютера. В его истории поиска они находят следующие запросы: Мейфлауэрская тропа, на какой высоте от реки находится Раскол и вероятность того, что человек выживет после падения с него.

Также всплывает выписка с его кредитной карты. Он покупал цветы моей сестре. Через Интернет он заказал корзинку для пикника. В ночь, когда Табби собиралась бежать, он заплатил за комнату в мотеле. Все это похоже на картину одержимости, и вот мы видим девушку, которую он не мог сделать своей, но все равно хотел, и то, как он манипулировал ею, чтобы она ответила ему взаимностью.

Все складывается воедино, но все равно чего-то не хватает. Возможно, все дело в том, что я знаю свою сестру и знаю, что она не пешка. Что бы Киган ни сделал с Марком в лесу, Табби должна была понимать, что происходит, но все равно не сделала ничего, чтобы этому помешать.

Может быть, все дело в карте. В том факте, что она была у Табби до того, как появилась у Кигана.

Мне нужно, чтобы Табби лично сказала мне, что никак со всем этим не связана. Но я полагаю, в скором времени настанет ее очередь поведать всем о том, что же на самом деле произошло.

Я ПЫТАЮСЬ РАССКАЗАТЬ ДЕВЕРО, как Табби начала заходить в Stop & Shop, зная, когда я там работал.

– Исправьте меня, если я ошибаюсь, – говорит она, – но разве вы сами не сказали, что Stop & Shop – единственный продуктовый магазин в городе? Я не думаю, что у Табиты были другие варианты. Очевидно, что она ходила туда не только затем, чтобы увидеть вас.

– Но…

Это невозможно объяснить. Табби ждала в очереди на мою кассу, даже когда другие были свободны. Однажды она соблазнительно ела мороженое на палочке, за которое даже еще не заплатила, и при этом на ней не было лифчика.

– У вас есть доказательства того, что Табита приходила в магазин лишь затем, чтобы увидеть вас?

– Она говорила, что ей нравятся мужчины в форменной одежде, – говорю я, и, клянусь, все присутствующие в зале суда сдерживают смех. Я не могу их в этом винить. Это звучит нелепо, как будто я цепляюсь за оправдание, которого даже не существует.

Единственный человек, на которого я не могу смотреть, – это Табби. Мне приходится притворяться, что ее не существует. Нужно было так делать с самого начала.

ПОСЛЕ ВСЕГО, ЧТО БЫЛО, принять сторону Табби Казинс меня заставляет дурацкий кусок бумаги. Мне хочется рассмеяться. Вот уж нелепость, верно?

Во всем виновата карта, которую Киган взял с собой, когда мы ходили в лес, и которую, по его словам, он только недавно распечатал. Он оставил ее мне. Скорее всего, он об этом не подумал. И я совершенно случайно заметила дату внизу страницы рядом с названием веб-сайта. Карту Киган распечатал еще в мае.

В итоге я отнесла карту в полицию, но, возможно, это было даже неважно, потому что на его компьютере полиция нашла множество других улик. И Кайле – его бывшей девушке – было что сказать про него. Наверное, она довольно долгое время копила все в себе. Тебе должно быть знакомо это чувство, когда ты долго притворяешься, что ничего не происходит и не происходило, потому что так проще.

Я даже не уверена, что все это значит. Может быть, за спиной у Марка Табби делала что-то с Киганом. Но за моей спиной с моим парнем у них не было ничего.

Вот моя правда: я просто больше не думаю, что Табби убила Марка. Я считала ее угрозой все это время, тенью, которая меня затмевала, но сейчас у меня такое ощущение, будто бы я заглянула под кровать и поняла, что там нет никаких монстров, лишь валяются старые носки. Получается, что Табби и есть старые носки в данном контексте. Мне и вроде как даже жаль, потому что, наверное, она и правда любила Марка, а Киган с ним что-то сделал.

Так что, когда Табби признают невиновной – а ее признают, потому что я наблюдала за присяжными и я хорошо умею читать людей, – я, возможно, даже предложу Табби встретиться как-нибудь и поговорить. Возможно, в тот вечер в зрительном зале действительно сидела женщина-скаут с яркими красными волосами, и все, что было между нами, окажется лишь большим недоразумением. Я готова дать ей возможность объясниться. Да, я именно такая девушка.

– У ВАС С ТАБИТОЙ завязалась дружба, – говорит Деверо. Она произносит слово «дружба», как будто бы это какая-то болезнь. Черт побери, самая настоящая болезнь – это Табби.

– Выходит так, – отвечаю я. Клянусь, чем больше вопросов она задает, тем меньше слогов я могу выдавить из себя.