Кристина Эрман - Колода предзнаменования [litres]

– Да, ты пригласила его, – кивнула Августа. – Но только потому, что я не знала, как рассказать тебе правду. Я надеялась, что тебе никогда не придется нести это бремя… Но теперь я вижу, что все эти тайны только навредили нам обеим. – Она помедлила. – Помнишь, что я говорила тебе? О том, что твой отец питал нездоровый интерес к Четверке Дорог? Как только вы родились, его интерес был сосредоточен только на вас с Джастином. У Эзры была теория насчет того, как повторить первоначальный ритуал основателей, который запер Зверя, только на этот раз он должен был убить его. Но есть подвох: для этого требуется связь иного рода. И, по сути, вы стали его первым экспериментом.

– Так ты знала о ритуале? – у Мэй закружилась голова. – Ты знала, что я его прошла?

– Нет. Эта идея привела меня в такой ужас, что я выставила твоего отца за дверь. Но каким-то образом он всегда находил путь обратно. Присылал вам подарки, делал нелепые широкие жесты, и, в конце концов, я прощала его.

У Мэй скрутило желудок. Она помнила, что Эзра постоянно то пропадал, то появлялся в их жизни, помнила игрушки, которые он им покупал. Она всегда считала свою мать жестокой из-за того, что она продолжала его прогонять.

– Ты никогда мне этого не рассказывала. Почему?

– Потому что ты любила его, – просто ответила Августа. – Он твой отец, и даже если наши с ним отношения не сложились, я считала несправедливым лишать их и тебя. Но до того дня, как ты пришла ко мне с вопросами о способности менять будущее, я думала, что он пренебрег ими.

– Но последние семь лет ты не позволяла ему вернуться, – медленно произнесла Мэй. – Что изменилось?

Лицо Августы побледнело.

– Кое-что произошло в день, когда он уехал. Мы поссорились… и ссора зашла слишком далеко.

И тогда в голове Мэй вновь возникло то старое воспоминание. Крики. « Не ходи вниз, Мэй! » Джастин стоял перед ней, словно щит, и когда она выбежала в коридор…

На щеке ее матери была красная отметина.

Мэй затошнило.

– Он ударил тебя, – прошептала она.

Августа ошарашенно подняла взгляд.

– Я думала, ты не видела этого.

– Не видела. – Постепенно разум Мэй сложил картинку целиком. Она слышала их ссору. Джастин поднялся на второй этаж и просил ее не спускаться, а когда она ослушалась, то как раз застала момент, когда Эзра быстро вышел за дверь с сумкой в руке. Мэй даже представить не могла, до чего больно было ее матери смотреть, как дочь бежит за отцом и молит забрать ее с собой. – Но мне стоило догадаться. Само собой, что после этого ты не хотела, чтобы он возвращался. Мне так жаль. Мне так жаль…

Ее голос сорвался, и затем в ней ничего не осталось, кроме слез.

Мэй чувствовала, как ломалась, ускользала в забвение, пытаясь примириться с семьей, которую не связывало ничего, кроме взаимных обид. Неудивительно, что Джастин помчался за ней в лес. Он долгие годы хранил этот секрет вместе с матерью.

– Ты не знала, – прошептала Августа, и Мэй упала в ее объятия. Мать прижала ее к себе, словно ребенка, и гладила по волосам, пока она плакала.

– Это неважно, – выдавила Мэй, изо всех сил цепляясь за нее. – Он победил.

– Нет, – Августа отстранилась, и Мэй уставилась на мать круглыми глазами. – Он совершил большую ошибку. Твой отец думал, что может сломить тебя, и ты последуешь за ним куда угодно. Но этого не произошло, не так ли?

Впервые за долгое время Мэй видела в матери не препятствие и не врага. А ее настоящую. Эгоистичную, напуганную, злую. И все же Августа боролась до последнего, чтобы защитить своих близких.

Отец Мэй ошибался насчет них с Джастином. Может, он ошибался и насчет дочери.

– Не произошло, – прошептала она.

– У меня есть план, как положить этому конец, – ласково произнесла Августа. – От тебя требуется только слушать меня.

В груди Мэй заворошилась тревога. Отчасти ей хотелось вернуться в объятия матери и кивнуть. Но это приведет лишь к тому, что она снова станет инструментом, только в руках другого родителя. Может, ее мать и не чудовище, но ей нельзя полностью доверять.

– Я единственная, кто видел папу в действии. И единственная, у кого хватит сил с ним бороться. Мне нужно, чтобы ты послушала меня , если мы хотим его одолеть, ладно?

Всю свою жизнь Мэй искала одобрения у других – будь то Августа или Ричард, или жители Четверки Дорог. Но на самом деле важно было только то, чтобы она сама понимала, на что способна.

У нее была сила, чтобы навсегда прервать этот порочный круг. Она знала об этом, но только сейчас позволила себе по-настоящему поверить, что ее собственного голоса достаточно, и ей не нужно признание других.

Мэй с Августой встретились взглядами, не моргая и отказываясь давать слабину.

– Ладно, – наконец сказала Августа, и уважение в голосе матери было усладой для ее ушей. – Что ты задумала?

Джастина заперли в спальне Айзека. Сделать это было сложно – он кричал и корчился в такт корням, пульсирующим на его спине.

Джастин не нападал на них, как боялась того Вайолет, но она все равно волновалась за его душевное состояние и убрала из комнаты все, что он теоретически мог использовать во вред себе или другим. Когда они закончили, там почти ничего не осталось, кроме матраса, на котором он лежал, уставившись в потолок.

– Дела… плохи, – пробормотал он.

Он часто выпадал из реальности – иногда в его глазах виделся Зверь, иногда Джастин. Вайолет было это слишком хорошо знакомо.

– Ты должен бороться, – сказала она другу. – Это по-прежнему ты . Это по-прежнему твой разум. Клянусь тебе.

– Мне… жаль, – прохрипел он. – Хотел… изменить положение. Но не так .

– Я знаю, – искренне ответила Вайолет. – Ты спас меня, когда Церковь взяла меня в плен. А теперь мы спасем тебя, ясно?

Выйдя из спальни, она начала расхаживать взад-вперед по кухне, умирая от усталости. Орфей потерся о ее ногу, пытаясь утешить хозяйку, но тщетно.

Все менялось слишком быстро; у Вайолет почти не было времени переварить то, что рассказала ей Джунипер… или побеспокоиться о ней. Теперь же, когда она позволила себе задуматься об этом, то чуть не свалилась с ног от тяжести всего происходящего. Девушка понятия не имела, где ее мать, в порядке ли она. Свои последние секунды вместе – перед тем, как их разделили корни – они провели за ссорой.

Вайолет было грустно от того, что Джунипер не рассказала ей правду раньше, но она также понимала, почему та врала. Ради собственного блага она убеждала себя, что вскоре у них появится шанс обговорить все лично.

А пока что ей нужно было сосредоточиться. Джастин болел, Ричард заполучил Мэй в свои лапы. Они должны спасти их, но эта битва будет не из легких.

Что-то ей подсказывало, что, так или иначе, это битва станет для нее последней.