Валерий Пушной - Ребро беса

И тут в голове мелькнула догадка, что погром — это лишь повод. Но если повод, то для чего? Для чего? Думай, думай. Может, чтобы вытащить его из больницы? А почему нет? С девицей в больнице у них произошел облом. А тут он как на ладони. Мысль обожгла. Глеб быстро осмотрелся и бросил взор на Исая. У того также возникли схожие мысли. Подозрительным показался дом через дорогу. Для стрелка удачная позиция. С любого этажа, из любого окна, с крыши. Подъезды — во двор. Путь для отступления идеальный. Только ленивый откажется от такой позиции.

— Тебе лучше уехать, Глеб, — произнес Исай. — Не стоит здесь маячить. Пора крутить педали.

Корозов в душе согласился с ним, но сознание протестовало. Его обычное упрямство не позволяло ему спасаться бегством. И потом, от кого бежать? От Сынянова? Смешно. При чем тут Сынянов? Личность, конечно, непонятная, темная, присосался к Тамаре, прожигает чужие деньги, на чужой машине катается. Если бы не фото из пивного бара, то и причин никаких для подозрений. Сам себя взбаламутил и Аристарху подсунул.

А теперь, после заварухи с Артемом и Тамарой, ясно как белый день, что все было перестраховкой, перегрузкой мозга, лишними телодвижениями. Только время впустую. Так же и с Сыняновым. Все эти подозрения — потеря времени. Надо не с мельницами сражаться, а искать настоящих убийц. Они в глаза не пялятся. Их не обнаружишь так, как Сынянова. Если они где-то пасут его сейчас, то от них лучше укрыться внутри магазина. И Глеб шагнул к дверям.

— Пошли внутрь, — сказал. — Здесь маячить не будем!

Стал подниматься на крыльцо, под ногами заскрипело битое стекло на ступенях.

Вошли в торговый зал. Хаос поразил. Все поломано, побито, разбросано, потоптано. Медленно двинулись, переступая через обломки опрокинутых витрин, разбросанные товары, обходя обломки прилавков. В конце зала Корозов неудачно оступился и завалился набок на раненую руку. Застонал, заскрипел зубами. Исай подхватил, помог подняться, увидал новые порезы на руке, кровь, потянул за собой:

— Пошли в кабинет директрисы, Глеб, там погрома не было, там есть бинты!

Подбежала директриса:

— Ах ты боже мой, как же так, Глеб? Не надо было сюда заходить! Управимся как-нибудь без тебя!

Прошли в кабинет директрисы. Женщина посадила его на стул и стала осторожно обирать стекло с руки. Исай шагнул к двери. И в эту минуту в торговом зале раздался взрыв. Взрывная волна ударила в дверь кабинета, распахивая ее. Клубы дыма, пыли и осколков обрушились на Исая, опрокинули. Директрису откинуло к стене. Корозова сбросило со стула. И наступила звенящая тишина.

Кровельщик наблюдал, как полыхнуло пламя из окон магазина, а затем, как грохот грома, ухнул взрыв. Прохожие шарахнулись в разные стороны. Леонтий удовлетворенно хмыкнул и расслабил мышцы. Когда из окон повалил дым, Кровельщик хлопнул водителя по бритому затылку, тот завел мотор, тронул машину с места. Отъезжая, Леонтий видел, что вокруг магазина забегали люди. Он не сомневался, что его план осуществился в полной мере. Его подручный, затаившийся в подвале дома напротив, нажал кнопку на пульте дистанционного управления взрывчаткой в тот момент, когда Корозов находился в магазине. Взрывчатку заложили во время погрома, она не могла оставить в живых никого в торговом зале. Леонтий радостно вздохнул: вот и все, с Глебом покончено так же, как с Артемом.

Машина Кровельщика катила мягко и небыстро. Тихо играло радио, музыка была печальная, как на заказ. Леонтий прижался затылком к подголовнику, прикрыл глаза. Никто в его авто не заметил, что из ближайшего переулка выкатил серый автомобиль и, несколько отстав, поехал за ними.

Исай медленно пришел в себя, закашлялся, гарь и дым давили сверху. Он попытался повернуться набок, но почувствовал, что чем-то придавлен. В горячке не ощутил боли, сознание, возвращаясь, подсказывало, что нужно скорее выходить отсюда. Он попытался выбраться из завала, но у него ничего не получилось, только обнаружил боль во всем теле, а чуть позже услыхал чей-то крик:

— Есть кто-нибудь живой?

— Есть! Сюда! — хрипло и негромко отозвался Исай и опять закашлялся от дыма.

Через искореженный дверной проем в кабинет директрисы, закрывая лица от дыма, вбежал полицейский с охранником. Увидав трех человек, придавленных сорванными дверями, опрокинутыми книжным и платяным шкафами, принялись растаскивать обломки, кликнули на помощь других охранников и прохожих.

У Исая жутко болела нога, он не мог опереться на нее. Приподнимался на локте, пытаясь рассмотреть, что с ногой, но видел только кровь на джинсах. Директриса стонала, была без сознания. Корозов очнулся, в ушах стоял звон, тело от боли горело, как в огне. Их вынесли на улицу, уложили на землю. Директриса вдохнула свежего воздуха и начала медленно приходить в себя. Ее била дрожь, женщина испугалась собственной крови, зашептала:

— У меня есть бинт, перевяжите. А что с девочками? В зале продавцы.

Ей ничего не сказали, потому что два продавца были мертвы. Их окровавленные изуродованные тела отнесли в другую сторону и прикрыли.

Глеб в горячке попытался сесть, оперся на больную руку и глухо застонал, даже зарычал, забыв о ране в плече, попросил:

— Помогите сесть!

Но его удержали женщины из числа прохожих:

— Лежите, не двигайтесь. Вы ранены, вы все в крови. Там был взрыв. Вас взорвали. Сейчас скорая будет. Успокойтесь.

Но Корозов, придя в себя окончательно, не успокоился — напротив, вскипел, шумно задышал, закашлялся и начал сам подниматься. Охранники помогли сесть.

От угла противоположного дома за ними наблюдал подручный Кровельщика. Тот, что нажал кнопку дистанционного управления взрывчаткой. Он видел, как после взрыва из магазина стали выносить окровавленные тела людей. Разнесли в разные стороны. Двоих налево, троих направо. Кто погиб, а кто остался жив, он не знал, но, заметив, возле кого крутятся охранники, сообразил, что Корозов остался жив. Зло сплюнул, лицо перекосилось.

Достал из кармана телефон и долго смотрел на него, не решаясь сообщить об этом Кровельщику. Знал, что Леонтий ждал от него другой информации, и уверен был, что тот взбесится, услыхав его сообщение. У подручного дрожали пальцы, ведь Леонтий был непредсказуем, никто не ведал, что он мог выкинуть в следующую минуту, но все были в курсе, что карал безжалостно за всякую мелочь.

Подручному стало страшно, он понимал, что Кровельщик мог выписать ему билет туда, откуда возврата нет. В неудаче именно он будет крайним, больше некому. Ведь это он нажимал кнопку, он промедлил или поспешил. И подручный шагнул вперед. Двум смертям не бывать, а одной не миновать!

Он шел от угла дома к дороге прямо по направлению на Корозова. Не замечал мелькающих перед глазами автомобилей между ним и Глебом. На нем, лежащем на той стороне дороги, сосредоточил все свое внимание. В одной руке телефон, другая свободна. В рубахе навыпуск. Сзади под рубахой за поясом — ствол. Спиной ощущал твердость металла. Ступив на тротуар, набрал номер, поднес телефон к уху: