Блейк Пирс - Когда расплата не за горами

Осторожно спускаясь по лестнице, Кети Филбин хихикала без остановки.

«Перестань!» – сказала она себе.

Разве это смешно?

Почему она вообще хихикает как маленькая девочка, а вовсе не семнадцатилетняя барышня, коей она является на самом деле?

Больше всего на свете ей хотелось вести себя, как взрослая.

Ведь он обращается с ней как со старшей. Он весь вечер разговаривал с ней по-взрослому, с уважением, и она чувствовала себя особенной.

Он даже называл её Кэтрин, а не Кети.

Ей очень нравилось, как это имя звучало из его уст.

Ещё ей понравились взрослые напитки, которые он готовил для неё весь вечер – он называл их «Май Тай» – такие сладкие, что алкоголь почти не чувствовался.

Она не помнила, сколько именно она выпила.

Пьяна ли она?

«О, это было бы ужасно!» – подумала она.

Что он подумает о ней, если она запьянеет всего от пары сладких коктейлей со льдом?

Но в голове у неё было слишком пусто.

Как бы ей не упасть с этой лестницы…

Она опустила взгляд на свои ноги, недоумевая, почему они не ведут себя как обычно. И почему внизу так темно?

К своему стыду, она не могла даже вспомнить, как оказалась на этой деревянной лестнице, которая, казалось, с каждым мгновением становилась всё длинней.

– Куда мы идём? – спросила она.

Она с трудом смогла разобрать собственные слова, так невнятно они прозвучали, но хотя бы ей удалось перестать хихикать.

– Я же говорил тебе, – ответил он. – Хочу кое-что тебе показать.

Она посмотрела на него. Он был уже внизу лестницы, но она его не видела в темноте. Лишь в дальнем углу подвала был островок света от единственной лампы.

Но света хватило, чтобы напомнить ей, где она находится.

– Ах, да, – пробормотала она. – В твоём подвале.

– Ты в порядке?

– Да, – сказала она, стараясь убедить себя, что это действительно так. – Я сейчас.

Она заставила ногу переступить на следующую ступеньку.

Она услышала, как он сказал:

– Давай же, Кети. То, что я обещал тебе показать, лежит здесь.

До неё смутно дошло…

Он назвал меня Кети.

Это разочаровало её после целого вечера, проведённого в качестве Кэтрин.

– Од…ну м…минуту, – выдавила она.

Слова давались ей всё сложней.

Отчего-то ей показалось, что это очень смешно.

Она услышала, как он рассмеялся.

– Тебе хорошо, Кети? – спросил он приятным голосом, тем самым, что так нравился ей и которому она много лет доверяла.

– Оч-чень, – сказала она, снова хихикнув.

– Я рад.

Но тут мир поплыл. Повиснув на перилах, она обмякла на лестнице.

Он снова заговорил, теперь уже не так терпеливо:

– Поторопись, девочка моя. Я не собираюсь стоять здесь весь день.

Кети заставила себя встать на ноги, изо всех сил стараясь прийти в себя. Ей не понравился его тон. Но как она могла винить его за то, что он теряет терпение? Да что с ней, в конце концов? Почему она не может просто взять и спуститься по этой лестнице?

Ей становилось всё трудней сфокусироваться на том, где она находится и что делает.

Она отпустила перила и снова села на ступеньку.

Так сколько же она всё-таки выпила коктейлей?

И тут она вспомнила.

Два.

Всего два!

Конечно, она ведь вообще не пила с той ужасной ночи.

До этого дня. Но позволила себе лишь два бокала.

У неё перехватило дыхание.

«Неужели это происходит опять?»

Она строго сказала себе не глупить.

С этим человеком, которому она доверяла всю свою жизнь, она в целости и сохранности.

И сейчас она лишь выставляет себя дурочкой, а ведь ей в последнюю очередь хотелось бы выставлять себя дурочкой, в особенности рядом с ним, когда он так мило обращался с ней, готовил для неё все эти напитки и…

Тут всё вокруг стало туманным, расплывчатым, а потом и вовсе погрузилось в темноту.

Она почувствовала странную, ни на что не похожую дурноту.

– Мне… плохо… – проговорила она.

Он не отвечал, и она не видела, где он.

Она вообще ничего не видела.

– Я… лучше пойду домой… – начала она.

Он молчал.

Она протянула руку и стала вслепую шарить в воздухе перед собой.

– Помоги мне… подняться… по лестнице. Помоги мне подняться…

Она услышала его шаги, которые приближались к ней.

«Сейчас он мне поможет», – подумала она.

Так почему же дурнота не проходит и с каждой минутой становится всё сильней?

– От…вези меня домой, – прошептала она. – Сделай это… для меня… Пожалуйста…

Шаги замерли.

Она чувствовала его присутствие перед собой, хотя по-прежнему ничего не видела.

Почему же он ничего не говорит?

Почему он ей не помогает?

Тут она поняла, что за дурнота внутри неё.

Страх.

Она собрала в кулак всю силу воли, схватилась за поручни и рывком встала на ноги.

«Нужно уходить», – подумала она. Но сказать вслух ничего не смогла.

Тут Кети почувствовала тяжёлый удар по голове.

И больше она не чувствовала ничего.

Райли Пейдж изо всех сил старалась подавить слёзы. Она сидела в своём кабинете в Квантико и смотрела на фотографию молодой женщины с загипсованной ногой.

«Почему я так себя мучаю?» – думала она.

Ведь ей сейчас надо думать о других вещах – например, о собрании ОПА, которое вот-вот начнётся. Райли боялась этого собрания как огня, ведь оно угрожало её профессиональному будущему.

Тем не менее, она не могла отвести глаз от картинки на своём мобильнике.

Она сделала это фото Люси Варгас прошлой осенью, прямо здесь, в одном из кабинетов Отдела Поведенческого Анализа. Несмотря на загипсованную ногу, Люси лучилась яркой улыбкой, контрастировавшей с её гладкой тёмной кожей. Люси была ранена в ходе первого дела, над которым работала с Райли и её напарником, Биллом Джеффрисом. Но Люси отлично поработала и знала это, как и Райли с Биллом. Поэтому Люси и улыбалась.

Держа в руке телефон, Райли вздрогнула.

Теперь Люси мертва – её застрелил помешавшийся снайпер.

Люси умерла на руках у Райли. Но Райли знала, что не виновна в смерти Люси.

Ей бы очень хотелось, чтобы Билл тоже это понимал – её напарника отправили на отдых, поскольку он был далеко не в норме.

Райли вздрогнула от воспоминания, как всё происходило.

Ситуация разворачивалась хаотично, и вместо того, чтобы выстрелить в снайпера, Билл выстрелил в невинного человека, который старался помочь Люси. К счастью, он ранил его несерьёзно, и никто не порицал его действия, и уж тем более Райли. Но теперь она никогда не видела, чтобы он был так подавлен чувством вины и так душевно потрясён. Она с тревогой гадала, когда он сможет вернуться к работе и сможет ли вообще.

От воспоминания о том, как она держала умирающую Люси на руках, Райли почувствовала комок в горле.