Стефан Анхем - Минус восемнадцать [litres]

– Послушай, созвонимся позже.

– Легче на поворотах. Кто сказал, что я закончил?

– Что тут такого непонятного? Она в Мальмё и выйдет на работу не раньше…

– Речь идет не о Тувессон, – оборвал его Утес. – Я звонил совсем не поэтому.

– Вот как?

– Ну, ты помнишь тот родовой герб на кольце. Я был настроен просмотреть каждый герб. Знаешь, сколько их в Швеции?

– Нет, – ответил Фабиан и включил микрофон на наушниках, чтобы продолжить уборку.

– Свыше восьмисот, и я не могу понять, какой смысл иметь собственный герб, поскольку все выглядят более или менее одинаково.

– Но тебе повезло. – Фабиан вошел на кухню и стал завязывать и выставлять переполненные мешки с мусором.

– Да, как ты догадался? Стоило мне начать, как я вышел на род фон Юлленборг. Ты их знаешь?

– Нет, а должен? – Он вынул посуду из посудомоечной машины и стал ставить туда новую партию.

– Во всяком случае, большинство живет в Стокгольме или совсем рядом. Как это мило – все эти графы, бароны и прочая чушь. И…

– Утес, ты установил личность убитого или нет?

– Имей терпение, я к этому подхожу.

Фабиан забыл, как может раздражать Утес именно в таких ситуациях. Сейчас он почувствовал, что начинает испытывать нетерпение, хотя пытался сосредоточиться на мытье пола.

– Дело в том, что, похоже, с этим родом приключались многие странные вещи.

– Утес, тебе не надо перечислять все…

– Черт возьми, почему ты не можешь просто выслушать?

Утес почти никогда не злился, и Фабиан ни разу не слышал, чтобы он на кого-то повышал голос, кроме, возможно, своей жены.

– Прости, – сказал он в надежде, что этого хватит, пока он будет выходить из кухни с мокрым кухонным полотенцем, от которого шел пар.

– Все в порядке. На самом деле прощение должен просить я. – Длинный вздох на другом конце. – Я просто страшно устал от того, что мне никогда не дают договорить до конца.

– Пожалуй, мы все немного устали.

Вернувшись в гостиную, он сел на корточки и начал начисто вытирать лицо Тувессон горячим влажным полотенцем.

– Давай рассказывай.

– Пока что это только ничем не подкрепленная версия, так что дели все надвое. Но не удивлюсь, если Коса подтвердит это, когда закончит свои дела. Как бы то ни было: в воскресенье 11 июля 2010 года граф Бернард фон Юлленборг бесследно исчезает, и мне с трудом представляется, что мы нашли не его тело.

– Граф? – Фабиан взял Тувессон под мышки и понес ее в спальню.

– Да. Он жил в Стокгольме со своей семьей и должен был провести выходные в родовом поместье рядом с Йерной к югу от Стокгольма. Но, по словам его брата Акселя фон Юлленборга, который владеет половиной имения, он туда не доехал.

– А как он попал в сад Халена? Между ними есть какая-то взаимосвязь?

– Пока что я ее не вижу, но она должна быть. А сейчас станет по-настоящему интересно. В воскресенье 24 октября 2010 года, то есть почти через четыре месяца после исчезновения Бернарда, его брат Аксель найден мертвым в своих охотничьих угодьях. Ты хочешь знать, как все произошло?

– Да, – ответил Фабиан, осторожно кладя Тувессон в кровать и подтыкая ей одеяло.

– Насколько я понял, он жил там один и, согласно газетам, в субботу пошел на охоту и не вернулся домой. Его начали искать в ночь на воскресенье и нашли спустя восемь часов. Оказалось, что он случайно выстрелил себе в ногу и не смог дойти до дома.

– Но ведь от выстрела в ногу не умирают?

– Нет, он умер от холода.

– Он что, замерз насмерть?

– Именно в ту ночь температура опустилась ниже пяти градусов. Но, по-моему, к тому моменту он был уже давно мертв.

Бывшая коллега Фабиана Ма́лин Ренберг сидела за своим письменным столом в здании полиции в стокгольмском квартале Крунуберг, прижав к уху трубку телефона. Она смотрела на пожелтевшее старое расследование, раскрытое перед ней. Час назад Фабиан имел наглость позвонить и попросить о помощи, а ей совсем не хотелось помогать именно ему. Наоборот, ей хотелось послать его к черту.

С момента драматических событий, которые произошли в подвале израильского посольства почти два года тому назад, когда один из ее не родившихся близнецов умер у нее в животе, она ждала, что он объявится, чтобы поговорить о том, что случилось на самом деле. И почему он не смог заставить себя нажать на курок и защитить ее, Томаса и Ярмо. О том, что двое их коллег ушли из жизни, а у нее только один ребенок.

Правда, он послал страшно дорогой букет цветов и через несколько месяцев навестил ее во время декретного отпуска. Но не для того, чтобы объясниться, а с целью рассказать, что они с семьей решили переехать из Стокгольма в Хельсингборг. Малин была совершенно огорошена – в руке она держала банку с кофе и совсем сбилась со счета, не зная, сколько положила ложечек в кофеварку.

А теперь, когда ему нужна помощь в расследовании, он позвонил, как ни в чем не бывало. Она была настолько удивлена и рада просто услышать его голос, что, не задумываясь, отбросила все раздражение и сказала да. Поэтому сейчас слушала гудки в ожидании его ответа, неумолимо втянувшись в нераскрытое дело двадцатилетней давности.

Фабиан сказал, что это срочно. То, что сегодня Вознесение, не играет, конечно, никакой роли, и как только ее гражданский муж Андерс пришел домой с большим количеством покупок из универсама «Виллис», она оставила на него Тиндру и поехала в Крунуберг, где в архиве нашла старое расследование. К счастью, у ее нового коллеги Пера Вигселя не было настроения работать. Или у Боба, как она его упорно называла по имени героя из американского мультсериала «Губка Боб Квадратные Штаны», поскольку коллега был таким же безнадежно квадратным и сразу бы стал задавать массу дурацких вопросов о том, чем она занимается и действительно ли Херман Эдельман дал ей задание.

– Привет, Малин, что-нибудь нашла? – раздался голос Фабиана, и у нее опять прошло раздражение. Она по-настоящему соскучилось по нему, и хотя он не сидел за письменным столом напротив, они словно опять работали вместе.

– Да, нашла, – ответила Малин, отпив давно остывший кофе. – А именно расследование двадцатилетней давности дела об убийстве Хеннинга фон Юлленборга.

– А кто это?

– Отец Бернарда и Акселя Юлленборгов. 16 мая 1992 г. его нашли убитым на одном из хуторов в его владениях к югу от Стокгольма. Это была чистая бойня. Согласно отчету о вскрытии ему нанесли целых восемнадцать ножевых ранений в спину.

– Кто отвечал за расследование? Эдельман?

– Да. Но он так и не довел дело до суда и, в конце концов, был вынужден закрыть его.

– Как так вынужден?

– Фабиан, я знаю, о чем ты думаешь. Но некогда он был действительно хорошим полицейским, тебе это известно так же хорошо, как и мне. Насколько я вижу, он проделал добросовестную работу и практически перевернул каждый камень. Уверяю тебя, это целый талмуд.