Юсси Адлер-Ольсен - Селфи

Он заметил, что Ассад, приложив к уху телефон, указывал куда-то в направлении двери. Карл наклонил голову в одну, потом в другую сторону, но не заметил ничего подозрительного.

– Благодарю, – бросил сириец в трубку, нажал на кнопку завершения вызова и повернулся к Карлу. – Анне-Лине Свенсен только что позвонила на работу и предупредила, что придет после обеда. На час дня у нее назначен сеанс лучевой терапии в Королевской больнице.

– Прекрасно! Вот она и попалась. Ты предупредил ее начальницу, что ваш разговор строго конфиденциален и что нельзя никому ничего говорить без нашего разрешения? – уточнил Мёрк.

– Да, конечно. Но вот что странно – Анне-Лине Свенсен рассказала секретарше, что в данный момент она ездит по Копенгагену и ищет свой угнанный автомобиль.

Карл приподнял бровь в изумлении.

– Вот-вот. Я тоже было подумал, что мы ошиблись, но затем обнаружил вот это.

Ассад указал на нижнюю полку слева от двери. Карл наклонился и наконец увидел. Темное пятно площадью не более пары сантиметров красовалось на стене между двумя полками с деталями от мотора. Эксперты-криминалисты запросто смогут установить время появления этого пятна, а также место нахождения источника, из которого летели брызги, и, само собой, сообщат, насколько свежая кровь.

– Кажется, Анне-Лине не заметила эту каплю, – улыбнулся Ассад.

Карл почесал шею.

– Дай бог! – воскликнул он.

Находка отмела последние сомнения. Все эти разъезды на велосипеде и разговоры о поисках угнанного автомобиля являются частью умело разыгранной комедии, как и диск на письменном столе. Сколь чрезвычайная находчивость!

Мёрк был доволен. Они нашли настоящего убийцу, тут не возникало никаких вопросов.

– Отличное наблюдение, Ассад! – Он вновь посмотрел на часы. – У нас есть еще три часа до сеанса лучевой терапии, – заметил он и набрал номер Гордона, включив громкую связь.

Как и следовало ожидать, парень по-прежнему грустил, и все же теперь его голос звучал с некоторой надеждой:

– Роза жива, но, к сожалению, осложнений очень много. В данный момент врачи делают все возможное, чтобы ситуация не усугубилась. Они обеспокоены наличием большого количества тромбов и серьезными повреждениями конечностей.

Гордон тяжело дышал; судя по всему, только что он плакал. Если б только Роза знала о его заботе и привязанности к ней!

– Гордон, ты можешь прислать нам ее фотографию?

– Не знаю. А зачем?

– Для ее же блага. Попробуй. С ней можно общаться?

– Не уверен, что это можно назвать общением в привычном понимании. Врачи установили с ней минимальный контакт, но они говорят, что психически она пока вне зоны досягаемости. К работе с ней привлечены местные психиатры, которые успели пообщаться с врачами, лечившими ее в Глострупе. Говорят, что если в ближайшем будущем Роза не избавится от давней психологической травмы, то, учитывая другие наложившиеся психические проблемы, она рискует, вдобавок к многочисленным физическим увечьям, еще и погружением разума в вечную тьму.

– Ты говоришь, избавиться от давней психологической травмы… А они не сказали, каким образом это может произойти?

– Нет; по крайней мере, я не в курсе, – ответил Гордон. Затем повисла пауза – то ли потому, что ему надо было прийти в себя, то ли потому, что он задумался. – Видимо, найти способ снять тяжкое бремя с ее плеч, – наконец выдал парень.

Ассад взглянул на Карла.

– Мы должны попытаться положить конец переживаниям, связанным с трагедией на сталепрокатном заводе. Ты согласен?

Мёрк кивнул. Здесь вполне уместно было бы применить переиначенное Ассадом выражение: две мысли – одна душа.

Лео Андресен встретил их с булочкой в руке. Беззаботное утро пенсионера было в самом разгаре. Фоновым сопровождением служил утренний телеэфир «С добрым утром, Дания», состоявший в основном из вереницы никому не нужных передач о еде. Кофемашина шипела, жена шаркала тапочками, стол был завален газетами с рекламой скидок – пожалуй, лучшее развлечение для пенсионеров.

– Лео, мы обязаны покончить с этой историей раз и навсегда, и я сразу скажу – нас совершенно не колышет, кого вы разоблачите по ходу дела, ибо наш визит преследует одну-единственную цель: помочь Розе. А потому – колитесь, что вам известно, и чем быстрее вы все расскажете, тем лучше. Это ясно?

Хозяин покосился на супругу, и, хотя та старалась сделать это как можно незаметнее, от внимания Карла не укрылось то, что она потихоньку покачала головой. Мёрк обратился к ней и протянул ей руку:

– На дверной табличке написано Гунхильд Андресен – это вы?

Еле заметное движение уголком рта, видимо, стоило расценивать как улыбку и утвердительный ответ на заданный вопрос.

– Добрый день, Гунхильд. Вы отдаете себе отчет в том, что только что подписали суровый приговор собственному мужу?

С ее лица исчезло даже убогое подобие улыбки.

– Ведь вы подали ему знак, призывающий его держать язык за зубами, а для меня такое ваше поведение говорит о том, что он знает гораздо больше, чем рассказал нам. В связи с вышеизложенным, отныне он является одним из главных подозреваемых в убийстве Арне Кнудсена, совершенном восемнадцатого мая тысяча девятьсот девяносто девятого года.

Он повернулся к остолбеневшему Лео Андресену.

– Итак, господин Лео Андресен, сейчас десять часов сорок семь минут, и я объявляю вам о том, что вы арестованы.

Ассад загремел наручниками, висевшими у него на поясе, что произвело на супругов устрашающее впечатление. Напуганные, растерянные, они готовы были вот-вот потерять сознание.

– Но… – вырвалось у Лео, когда Ассад заводил его руки за спину и надевал наручники на запястья.

Карл повернулся к шокированной супруге задержанного, взявшись за свой комплект наручников.

– Гунхильд Андресен, сейчас десять часов сорок восемь минут, и вы арестованы за попытку препятствовать даче свидетельских показаний по делу об убийстве.

В следующий момент женщина и впрямь упала в обморок.

Спустя пять минут супруги сидели на своих привычных местах за кухонным столом, ссутулившись и дрожа от страха; руки их все еще были скованы за спиной наручниками.

– Итак, нам предстоит долгий изнурительный день, вы ведь сами это понимаете?

Риторический вопрос Карла не вызвал у парочки особого воодушевления.

– Сначала мы отправимся в Управление полиции Копенгагена, где я ознакомлю вас с обвинительным приговором. Затем вы подвергнетесь допросу, после чего отправитесь в камеру предварительного заключения. Завтра рано утром вы предстанете перед судом, участники которого выскажут свое мнение о сроках предварительного заключения. После того как сроки будут одобрены, в течение нескольких недель мы продолжим наше расследование. Посмотрим, какие обстоятельства откроются для возможности пересмотра судебного дела. Наверняка ваш адвокат… да, кстати, а у вас есть адвокат?