Джастин Скотт - Буйство

В приемной Комиссии секретарь настороженно взглянул на него.

— Скажите Таглиону, что я детектив Варнер, и, я уверен, он бросит все.

К нему подошел агент ФБР, которого он знал, и уставился на него. Казалось, наибольшее подозрение у агента вызывал пакет, оттопыривающий плащ.

— Я здесь не для того, чтобы его застрелить, козел.

— Я хотел бы, чтобы так оно и было, потому что иначе появился бы повод застрелить тебя. Выписан ордер на твой арест.

— Расслабься. Давай подождем, когда я увижу босса.

Таглион говорил по телефону. Несколько помощников с усталыми лицами ожидали окончания беседы с бумагами в руках. Агенты расхаживали по коридору и нервно курили. Варнер улыбнулся. Как он и думал, прочитав статью в газете, это дело повергло всех в мрачное настроение.

Таглион прикрыл телефонную трубку рукой и направил на него свои пронзительные глаза.

— Ты явился добровольно?

— Да.

Таглион секунду изучающе смотрел ему в глаза, потом что-то сказал в телефонную трубку, повесил ее и отдал распоряжение всем присутствующим выйти на пять минут.

Варнер закрыл дверь и оперся на нее.

— Все, что я хочу — это вернуться обратно в полицию.

— Вернуться? Тебе повезет, если тебе дадут только десять лет. С чего это я должен брать тебя обратно?

— Потому что без меня вы к Таггарту не подберетесь.

— У нас достаточно свидетельств.

— Они недостаточны.

Таглион уставился на него.

— Слушай, я работал с твоим братом. Я знаю, как он был осторожен. Он не давал этой бабе ничего, что она могла бы использовать против него. Все, что у нее есть — это слова. Но не доказательства.

— Джек, ты предал самое престижное учреждение в Америке. Ты продался, а потом бежал. Я не могу разрешить тебе вернуться.

Варнер пожал плечами:

— Тогда твой брат останется на свободе.

— А ты отправишься в тюрьму.

— Отлично. Ты ловишь мелкую рыбешку и выпускаешь на волю акулу. Это мог бы сделать полицейский в Канзасе, но может ли это позволить себе Южный полицейский округ Нью-Йорка?

Таглион покраснел, и Варнер понял, что его удар попал в цель. Таглион сказал:

— Даже если Артур Финч с этим согласится, другие полицейские — вряд ли. Все знают, что ты бежал.

— Я не бежал, — ухмыльнулся Варнер. — С чего это тебе пришло в голову? Это была специальная операция. Я работал на тебя.

— Этого не было.

— Ты и Финч скажете им, что вы изобразили дело, как будто я бежал.

Таглион глядел на него так, что, казалось, хотел убить. Но Варнер знал, что он ему нужен.

— Тебе придется очень постараться, чтобы мы на это согласились.

Варнер рассмеялся:

— Слушай, никто не знает о мафии больше, чем Джек Варнер.

Он вынул свой конверт и высыпал его содержимое на стол Таглиона — записи, ксероксы, расшифровки, имена и даты. Таглион принялся разгребать бумаги обеими руками.

— Что это значит?

— Это значит, что, если я получу назад полицейскую кокарду, я смогу двинуть ваше расследование по семнадцати направлениям, по которым работал ваш брат. Хелен Риззоло не знает и о половине его дел.

Министр юстиции США Артур Финч пригласил Таггарта и его адвоката в свой кабинет. Когда они вошли в комнату, в кресле уже сидел Тони Таглион. Его глаза поблескивали. Артур сидел за столом.

— Мы собираемся предъявить вашему клиенту очень серьезное обвинение, — сказал адвокату Таггарта Артур Финч.

— Вы не сможете выдвинуть сколько-нибудь серьезное обвинение. Все это — попытки опорочить моего клиента. Это — паршивенькое дело, и оно останется паршивеньким даже перед большим жюри.

Глаза Финча посерели.

— Вы в самом деле так думаете? — И он посмотрел на адвоката так, что тот отвел взгляд. — Мы не только знаем, что делал ваш клиент, но можем это доказать.

— Если у вас есть все, зачем вы нас пригласили?

— Потому что мы располагаем полным списком людей из правительства, которых подкупал ваш подопечный, и тех мафиози, которых он использовал для доставки наркотиков. Это поважнее, чем посадить его под замок.

— Откуда у вас такие сведения?

— Мы заключили соглашение с одним из помощников вашего клиента. Он сообщил нам немало по поводу всех направлений деятельности вашего подопечного. А его деятельность была много шире, чем мы думали.

— О чем вы говорите? Какой помощник? — Он посмотрел на Таггарта. Тот пожал плечами и подумал: «Джек Варнер».

— Я хочу объединить все обвинения в два основных. Каждое из них тянет на двадцать лет тюрьмы. Двадцать лет, которые не могут быть сокращены за примерное поведение. Я не хотел бы, чтобы ваш хозяин вышел на волю раньше, чем ему стукнет пятьдесят.

— Я не понимаю. Какой помощник?

В комнате было душно. Таггарт взялся за щеколду и с шумом распахнул окно. Несколько секунд он стоял, подставив лицо холодному ветру, затем повернулся к людям, обсуждающим его судьбу. Артур оглянулся, и Таггарт вдруг понял, что при всем желании засадить его в тюрьму министр юстиции стремится спасти карьеру Тони. Адвокат Таггарта сидел, напряженно сжав губы. Тони не удавалось сделать лицо бесстрастным — его глаз подергивался, и это напомнило Таггарту детство.

— Сид, вы можете выйти из комнаты?

— Мистер Таггарт...

— Выйдите! Пожалуйста.

— Я вам очень советую... — Таггарт посмотрел на Тони, и Тони встал.

— Артур, ты не позволишь мне и Крису немного пройтись?

— Это мне подходит. Господин адвокат и я можем вспомнить добрые старые времена, которые были до того, как он ушел со службы в поисках больших денег.

— Не все рождаются в богатых семьях, — парировал Сид. — Мистер Таггарт, то, что вы делаете, опасно. Я очень вам советую...

— Я только немного прогуляюсь с моим братом.

Они спустились на лифте, прошли коридор и пошагали по мощеной площади.

— Никакого эскорта? — спросил Таггарт.

— Ты все еще освобожден под залог. Что ты хочешь? Прогуляться? Промочить горло? — Он кивнул на управление полиции, за которым приютился бар для полицейских. — Гамбургер?

Таггарт поднял голову и глянул на вершины домов.

— Ты не хочешь со мной побывать на «Шпиле»?

— Ты хочешь поговорить со мной?

— Да. Мы можем кое о чем договориться.

Они остановили такси.

— О'кей, — сказал Тони, закрывая дверцу. — Это все верно, не правда ли?

— А ты как думаешь?

— Но почему? Почему ты сделал это?

— Ради отца.

— Месть? — удивленно взглянул на него Тони.

— Я сказал тебе десять лет назад. Они нам должны.

— Это все за отца?

— Все.

— А как насчет денег?

— Каких денег? Я тратил больше, чем получал.

И за всю дорогу до Унион-сквер они не проронили ни звука.

Тони наконец прервал молчание:

— Ты не понимал, что действуешь неверными методами. И до сих пор не понимаешь. Ты продавал наркотики.