Джастин Скотт - Месть

Юноша глядел на него, ожидая ответа.

— Мне приходилось сажать леса, — сказал Майлс.

Доннер постарался скрыть свое возбуждение, когда самолет приземлился в аэропорту Лод. Британскому фотографу в командировке не подобало проявлять радость возвращения домой. Но его спутнику скрывать было нечего. Прежде чем самолет остановился, юноша вскочил с кресла с широкой улыбкой на лице и повлажневшими глазами.

— Шалом, — произнес Доннер.

— Шалом! — откликнулся юноша, проталкиваясь по проходу мимо других пассажиров.

Доннер предъявил свой британский паспорт, затем, как все прочие законопослушные пассажиры, показал багаж таможенникам и сел в автобус, направляющийся в центр Тель-Авива. Он снял номер в «Хилтоне», принял душ, выкроил два часа для абсолютно необходимого сна, затем позвонил Вейнтраубу и проехал на городском автобусе пять миль до здания Моссада. Он правильно сделал, что выспался. Если бы его приезд был действительно так необходим, его бы встретили в аэропорту.

Это был обыкновенный автобус, но задолго до того, как он остановился в ста пятидесяти ярдах от кольца зданий, окруженных высокой изгородью, в нем остались только Доннер и женщина с хозяйственной сумкой. Вокруг проволочной изгороди расстилалось широкое открытое плоское пространство.

Доннер зашагал по выжженной солнцем земле к единственным воротам, показал пропуск и, обойдя массивное кольцо главных сооружений, подошел к небольшому зданию с задней стороны комплекса. Моссад жил экономно, но у него была своя собственная система безопасности, включающая телевизионные камеры и электронные сенсоры.

Персонал штаб-квартиры Моссада проявлял так же мало почтения к начальству, как и все в Израиле, но после того, как Доннер прошел третий контрольный пункт и остался в недрах запретной зоны, молодые люди и девушки стали подниматься за своими столами при его появлении. Сопровождающий довел его до кабинета шефа, и там почтительность кончилась.

Шеф был лысеющим, болезненно тощим мужчиной, лет на десять старше Доннера. Рубашка цвета хаки висела мешком на его изнуренном торсе и не подходила по цвету к мертвенно-бледной коже. Он оглядел Доннера с нескрываемой неприязнью.

Вместе с ним в кабинете сидел Цви Вейнтрауб. Краснолицый и толстый Вейнтрауб был ветераном террористов из организации «Иргун», а также другом и наставником Доннера. Он тепло обнял своего подопечного. Под его кожей перекатывались тугие мускулы. Вейнтрауб спросил у шефа:

— Вы помните Майлса?

— Очень хорошо помню.

В 1973 году шеф тоже был полевым агентом, числясь профессором филологии в немецком университете, и они одновременно с Доннером раскопали детальные планы египетско-сирийского нападения. Видимо, аналитикам Моссада появление двух одинаковых сообщений из двух независимых источников показалось подозрительным. Они посчитали, что затевается заговор, не поверили сообщениям, и филолог свалил всю вину на Доннера. Ему отказала логика, что бывало с ним редко. Он до сих пор по натуре был профессором, верным сторонником скрупулезного соблюдения процедур и академической ясности.

— Привет, — сказал Доннер. — Поздравляю с назначением.

— Я не вполне уверен, что во главе Службы было необходимо ставить стареющего полевого агента, — чопорно ответил шеф. — Посмотрим, оправдаются ли поздравления в ближайшем будущем.

— Тогда поздравляю с личным достижением, — с улыбкой парировал Доннер.

— Доннер, вы слишком высоко цените личные достижения. Ваш образ мыслей и приводит к таким результатам, как этот план, который вы состряпали с Вейнтраубом.

Доннер предупреждающе поднял руку.

— Это мой план. И вся вина — моя.

— Я так и думал. — Шеф бросил взгляд на Вейнтрауба. Старик ответил ему безмятежной улыбкой.

— Что вы о нем думаете? — спросил Доннер, увидев, что Вейнтрауб не собирается отвечать.

— Безумие! — рявкнул шеф. — Мы цивилизованная нация, а цивилизованные нации не покровительствуют пиратству в открытом море.

— Наша цивилизованность до сих пор ставится под сомнение врагами, — возразил Доннер.

— А вы создаете нам новых врагов.

Вейнтрауб нахмурился, и его лицо уже не казалось добродушным.

— Это хороший план, — произнес он серьезным тоном. — Смелый план. Риска мало, а возможные выгоды огромны.

— Даже если бы дело обстояло так, — возразил шеф, — этой операцией должен заниматься Отдел, а не глава секции или полевой агент.

— Отдел об этом не думал, — заметил Доннер.

— С вашим планом необходимо кончать.

Доннер был ошеломлен. Он считал, что предстоит дискуссия, но не ожидал прямого осуждения.

Он повернулся к Вейнтраубу. Цви успокаивающе улыбнулся.

— План Майлса, — заявил он, — поставлен на повестку дня правительственного Комитета по безопасности и иностранным делам. Комитет примет окончательное решение.

Шеф Моссада злобно поглядел на Вейнтрауба. Комитет состоял из премьер-министра и главных министров и советников. Вейнтрауб тоже был членом Комитета, как и нынешний глава Моссада. Старик вырвал из рук шефа решение вопроса внутренней политики.

— Хорошо, — сказал шеф. — Чем скорее мы разберемся с этим делом, тем лучше. Потом можно будет поднять вопрос о вашей самодеятельности.

Он поглядел Доннеру в глаза, затем опустил взгляд на бумаги на своем столе. Вейнтрауб подал Майлсу жест — настал момент дипломатично удалиться.

Когда они вышли из здания на солнцепек, Вейнтрауб обнял Доннера за плечи.

— Не беспокойся, — стал он уверять друга. — Я не отдам тебя ему на съедение, чем бы дело ни кончилось.

Доннер кивнул без особого энтузиазма. Слова «чем бы дело ни кончилось» не внушали ему особых надежд. Они зашли в столовую, расположенную в Оборонительном комплексе. Доннер вспомнил с мрачной иронией, что именно здесь он и его нынешний шеф пережидали ночь накануне начала войны 1973 года, надеясь, что Моссад со вниманием отнесется к их сообщениям. Вейнтрауб заказал чай и стал расспрашивать о жизни в Англии. Доннер пытался перевести разговор на Хардена, но старый террорист не поддавался, и в конце концов Доннер понял: Вейнтрауб смущен тем, что принятие решения зависит не от него.

— Мой план, конечно, не будет одобрен?

Вейнтрауб пожал плечами.

— Представить твой план на обсуждение Комитета было единственным способом не дать шефу принять решение единолично. Я уже разговаривал с некоторыми членами Комитета. Шанс у тебя есть.

— Откуда шеф узнал?

— Он следит за тобой.

— Но даже мой штаб не знает. Только ближайшие...

— Я бы на твоем месте пригляделся к твоему другу Грандигу.

— Откуда вы...

Вейнтрауб улыбнулся. Через час юный офицер военно-воздушных сил подошел к столику с телефонограммой. Вейнтрауба ждали в кабинете премьер-министра.