А. В Гейджер - Маленькие испуганные кролики [litres]

Но эта новая Нора – полная противоположность известной мне Элеоноры. Она кажется такой… настоящей. В ней нет ничего фальшивого. Никакого расчета. Никакой модной одежды. Никакого макияжа. Каждая мимолетная эмоция написана у нее на лице. Поначалу она вроде нервничала, но потом заметила мой ИнсайтВизор и просияла, как ребенок в день своего рождения. А ее зеленые глаза стали такими круглыми, что я подумал, не хватит ли ее удар от удивления.

Воспоминание об этом заставляет меня усмехнуться, но я стираю усмешку с лица. Я прекращаю отношения с Элеонорой, не потому что хочу приударить за другой. Нет. Мне нужен новый старт, вот и все. Я хочу быть самим собой. Хотя бы раз в жизни мне надо проявить немного храбрости и вести себя как настоящий смельчак.

Я тяжело сглатываю и выпрямляюсь:

– Прости. Мы останемся друзьями. Навсегда. Мы можем продолжать работать вместе для Фестиваля проектов. Но я не хочу ничего большего. И если честно, Элеонора, я практически уверен, что ты тоже ничего большего не хочешь.

Я ожидаю, что она надуется. Может, прольет слезу-другую. Но вместо этого она откидывает голову и хохочет. И от этого ее веселья всякое чувство вины перед ней испаряется бесследно. Это тоже часть нашего заезженного сценария.

статус дисфункционал ():

пока ‘мэддокс’ в немилости:

мэддокс (‘просит прощения’)

элеонора (‘смеется ему в лицо’)

Элеонора Уинтроп смеялась надо мной все время, сколько я себя помню, – с того дня, как Уинтропы наняли мою бабушку ей в няньки и позволили мне сопровождать их в качестве партнера по играм для их очаровательного единственного ребенка. И черт возьми, она действительно была очаровательна.

Мне так нравилось ее смешить. Черт, да я жил ради этого. Я думал, что за звенящим смехом кроется какое-то тайное чувство привязанности. И только недавно до меня дошло, насколько мы несовместимы. Всю свою жизнь я был всего лишь игрушкой Элеоноры Уинтроп.

Весенние каникулы заставили меня прозреть. Моя бабушка плохо себя чувствовала, поэтому я вернулся в город, к нам домой, чтобы ухаживать за ней. Вместо меня Элеонора взяла с собой Риз в их семейный домик с пятью спальнями на озере Тахо. Я думал, что буду скучать по ней в течение этой недели, но я вообще о ней почти не вспоминал. Всю неделю я спал допоздна, слушал музыку и тайком ходил в клубы при помощи фальшивого удостоверения личности. Я поднял свой рейтинг в InstaLove до небывалого максимума, флиртуя ночи напролет с девчонками, которые смеялись над моей одеждой и неумением танцевать.

И Элеонора по мне совсем не скучала. Она даже ни слова не написала. Наш бесконечный личный чат в InstaLove все это время оставался пустым. Но я видел, что ее рейтинг тоже взлетел до небес, пока она была на озере Тахо. Она общалась там с кем-то, а мне было все равно, с кем именно.

Да, этот разговор назревал уже долгое время. Элеонора все еще смеется, но я уже сказал все, что хотел. Так что я поворачиваюсь, чтобы выйти из комнаты. Стеклянная дверь гипнотизирует: я всего лишь в трех шагах от своего будущего без Элеоноры. Но сзади раздается ее голос:

– Куда это ты собрался?

– Я сказал все, что должен был сказать. – Моя рука уже на дверной ручке, но я снова медлю. – Все кончено, – тихо говорю я ей, – а ты смеешься, Элеонора. Признай это. Тебе даже ни чуточки не грустно.

Я стою к ней спиной, но вижу отражение ее лица в стеклянной двери. Я замечаю, как подрагивают уголки ее губ, но она продолжает улыбаться.

– Ты же знаешь , что все не так просто.

Я опускаю руку, так и не повернув дверную ручку. Прислоняюсь к дверному косяку. Нет, так просто не получится, не правда ли? Только не с Элеонорой. Только не с Уинтропами.

– Ты можешь уйти от меня, если хочешь, Смельчак, – говорит она тем насмешливым тоном, который я отлично знаю. – Ноу меня есть несколько условий.

Я подхожу к двери, представляя себе, что за ней стоит Мэддокс в очках дополненной реальности, которые скрывают его глаза.

Но, конечно, наверняка это не он .Добро пожаловать в реальность, Нора. Нет никаких сомнений в том, что Мэддокс забыл обо мне в течение двух секунд после окончания нашего разговора. Мы обменялись всего лишь несколькими фразами, и он даже не удосужился закончить последнюю. Он собирался рассказать мне, как работают эти крутейшие очки дополненной реальности и… бум. Появилась Элеонора.

Начинаю хмуриться, но быстро беру себя в руки. Ну, по крайней мере, хоть кто-то подошел к моей двери. Стук возобновляется, и я открываю. В коридоре стоит девушка, она уже занесла руку чтобы постучать повторно.

– Отлично, – говорит она, опуская руку. – Ты здесь.

Хм-м. Кто ты такая?

Она делает паузу и оглядывает меня с головы до ног, я жду продолжения. Рано или поздно она вынуждена будет представиться. Но она молчит, и пауза, оттого что я ей не ответила, уже слишком затягивается.

– Ой, да! – наконец отвечаю я. – Привет! Заходи.

Вообще-то я говорила вполне дружелюбно. Странно, но время от времени такое случается. В ситуациях крайней неловкости из меня выскакивают случайные, непредсказуемые слова, иногда дружелюбные.

Однако эта девушка явно не впечатлена моими превосходными навыками общения. Она наклоняет голову набок и продолжает изучать меня, как будто я какая-то самозванка.

– Ты – Элеонора Вайнберг?

Я в полном замешательстве киваю. Быть может, это мисс Клири – местный куратор? Нет… Очень маловероятно, что в шикарной школе-пансионе сотрудники могут выглядеть так, как она. С виду она старше меня всего на пару лет. Пурпурная матовая помада, гладкие волосы до плеч, выкрашенные в неестественный неоново-голубой цвет.

Она входит в комнату.

– Мэддокс сказал, что ты в InstaLove, верно?

Я в изумлении смотрю на нее. У меня в животе все перевернулось при звуке этого имени – Мэддокс – и оттого, что он счел меня достаточно примечательной, чтобы вообще вспомнить о моем существовании. Но синеволосая девушка возвращает меня на землю. Она неодобрительно смотрит куда-то в сторону моего бедра.

Моя рука тянется к бедру, к тому месту, куда прикован ее взгляд, и я понимаю, на что же именно она смотрит: на очертания мобильного телефона в моем кармане.

О-о-о! Я знаю, кто это.

Я помню предупреждение Мэддокса, когда я впервые столкнулась с ним, из-за того, что смотрела на экран своего телефона: «Риз будет в бешенстве, если застукает тебя с телефоном».

– Извини, – бормочу я, копошась в своем кармане. – Ты Риз?

Она просто показывает через мое плечо в угол комнаты.

– Верхний ящик твоего стола запирается. Это, пожалуй, самое безопасное место, чтобы оставить его.