Андреас Грубер - Смертельный хоровод [litres]

Он громко спорил с медсестрой, которая объясняла ему, что, во-первых, он перепутал день доставки, во-вторых, привез не те медикаменты и что к тому же это не вход для поставщиков.

– Я сам это знаю, но меня отправили сюда! – протестовал Кржистоф. Заметив, что Снейдер вошел в коридор, он специально выронил свою папку с накладными. Листки разлетелись по всему проходу. – Черт, еще и это! – выругался он.

Оба полицейских отвлеклись. Они сделали несколько шагов к Кржистофу. Один даже нагнулся, чтобы помочь собрать накладные. Прежде чем кто-то из них успел обернуться, Снейдер уже проскочил за их спиной в палату.

Через закрытую дверь он слышал препирательства в коридоре. Кржистоф продолжал скандалить. В следующий момент Снейдер абстрагировался от постороннего шума и осмотрелся. В затемненной одноместной палате действительно лежал Хесс – подключенный к нескольким монотонно попискивающим аппаратам.

Снейдер быстро поставил ширму перед кроватью и сел рядом с Хессом на стул. Если кто-то случайно заглянет в палату, Снейдера за ширмой не будет видно.

– Дьявол! – вырвалось у него, когда он взглянул на лицо Хесса.

Передняя половина лица запала. На челюсть была наложена шина, голова обрита и забинтована. В горле Хесса торчал катетер, к нему были подключены несколько тонких трубок, по которым поступали успокоительные и обезболивающие средства. Хесс находился без сознания. Что, вероятно, было для него лучше.

В папке на столе лежали рентгеновские снимки. Снейдер по очереди поднимал их и подносил к окну. Через ламели жалюзи проникало достаточно солнечного света, чтобы разглядеть изображения.

Пуля вышла с левой стороны и повредила передний отдел головного мозга. Такое ранение никому не пережить. Удивительно, что Хесс вообще еще дышал. Снейдер открутил трубки от катетера, опустил их под кровать, чтобы жидкость капала на пол, и подождал.

Между тем суматоха за дверью улеглась. Спустя минуту веки Хесса задрожали, и он вышел из состояния неподвижности.

– Мы оба знаем, что ты умрешь, – прошептал Снейдер и взял Хесса за руку. На мгновение ему показалось, что он почувствовал ответную реакцию. Хесс пытался пожать его руку, чего вообще-то не могло быть.

– Тот, кто заметает мусор под ковер, не должен удивляться, когда споткнется о него и набьет шишку, – пробормотал Снейдер. – Что бы вы тогда ни сделали, я предупреждал вас не замалчивать это.

Гудел аппарат искусственного дыхания. В горле Хесса торчала трубка – из-за этого он не мог произнести даже глухого звука. Снейдер сомневался, что Хесс слышал его слова. А если и слышал, то понимал ли их смысл? Но он все равно продолжал говорить.

– Однако я пришел сюда не умничать, хотя ты мог бы от меня этого ожидать. Легко судить, когда не был в вашей ситуации, поэтому ты не услышишь от меня больше никаких упреков.

Снейдер немного помолчал.

– Почему я здесь? А ты сам не догадываешься? – пробормотал он. – Кржистоф привез меня сюда. Да, он! Я тоже не думал, что он станет мне помогать. Но, видимо, его все еще мучают угрызения совести из-за того, что он сотворил с Иреной Айзнер и ее ребенком. Мы должны остановить Харди. И мы выясним, что вы совершили и кто был к этому причастен. Какая бы правда ни всплыла, молчать мы не станем. Диана мертва, и у меня больше нет причины притворяться, будто я ни о чем не знаю. – Он поднял голову и посмотрел на мониторы приборов.

Отмена лекарств начала действовать. Показатели изменились, и кривые полезли вверх.

– Почему ты был таким неосторожным? Кто всадил тебе пулю в голову?

Хесс молчал. Лишь его пальцы подергивались.

– Это был Харди?

Никакой реакции.

– Полагаю, ты тоже не знаешь, где Сабина Немез?

У Хесса дернулось одно веко.

– Я так и думал. Но я здесь не поэтому. – Снейдер сделал глубокий вдох. – Я хотел попрощаться с тобой. Ты, как никто другой, знаешь, насколько ужасна и омерзительна работа в БКА, как сильно она изматывает и разочаровывает. Ты начинаешь курить травку, или напиваться, или идешь в бордель, потому что шлюхи единственные, кто выслушают тебя и смогут понять. Брак рушится, ты теряешь детей, друзей или видишь, как погибают коллеги, – но у БКА есть и плохие стороны. – Он устало усмехнулся собственной шутке.

На лице Хесса дернулся мускул.

– Оскорбления всех этих идиотов меня никогда не задевали. В отличие от твоих! Ты всегда был мне равным соперником. – Снейдер закусил нижнюю губу. – Кстати, ты знаешь, что я начал курить травку из-за тебя и Дианы? У меня еще не было возможности поблагодарить тебя за это. Новая привычка расширила мой горизонт.

Кривые на мониторах снова дернулись и изогнулись, но уже хаотично.

– Вашему сыну скоро исполнится шестнадцать. Полагаю, сейчас о нем заботится твоя младшая сестра. Не знаю, оценит ли он, но я навещу его, когда все это закончится.

Аппараты громко запищали.

– Конец может прийти так быстро. Мы откладываем вещи на завтра, а ведь этот день может и не наступить. Вот поэтому я здесь. – Он глубоко вздохнул и сжал руку своего друга, коллеги и начальника. – Спасибо, что ты так долго заботился о Диане.

Губа Хесса задрожала, как будто он хотел что-то сказать.

– Не бойся, в ад мы не попадем, – успокоил его Снейдер. – Мы уже живем в нем!

Снейдер размазал ботинком жидкость под кроватью и снова подключил трубки к катетеру, но пережал их так, чтобы лекарство не проходило. Образовался затор, и подающий насос запищал. Из-за частого пульса Хесса сработала еще одна сигнализация, потому что он начал медленно приходить в себя и пытался дышать самостоятельно и не в такт машине.

Пищание аппаратуры с каждой секундой становилось все громче.

Снейдер поднялся со стула.

– Мне пора, я слышал, что в столовой есть отличный ванильный чай. Однажды мы снова увидимся. Передавай Диане привет от меня, если встретишь ее.

Снейдер отпустил согнутые трубки и спрятался в ванной. В следующий момент дверь в палату распахнулась, и Снейдер увидел через узкую щель, как в комнату ворвались врач, санитар, две медсестры и один из полицейских.

Снейдер воспользовался моментом и выскользнул через дверь в коридор, в котором все еще стоял Кржистоф с тележкой, сортировал накладные, одновременно говорил по телефону и своими воплями отвлекал другого полицейского.

Снейдер прошел мимо полицейского, направился прямо к Кржистофу и прикрикнул на него:

– Все, вы мне надоели. Немедленно исчезните отсюда. Это реанимация, а не пункт приема медикаментов. К тому же телефонные звонки здесь запрещены.

Кржистоф послушно убрал телефон.

– Все получилось? – прошептал он.

– Молчи! – шикнул на него Снейдер, схватил Кржистофа за предплечье и потащил его вместе с тележкой к выходу.