Тэсс Даймонд - Опасные игры

Миссис Фибс заплакала еще сильнее, обмякнув в руках мужа.

Мэгги шагнула назад и подошла к окну, пытаясь оставить их наедине.

Разговоры с семьями всегда были напоминанием – напоминанием о том, через что прошли ее родители, о том, что ее сестра никогда не вернется домой, о тугих веревках на ее запястьях. Эти напряженные личные встречи были самой сложной частью ее работы: обнаженные, отчаянные эмоции выплескивались на нее. Но быть хорошим переговорщиком означало отделять себя от эмоций. Означало сохранять спокойствие во время бури. Путеводная звезда в конце тоннеля.

Ей надо было держать себя в руках, если она надеялась кому-то помочь.

В дверь постучали, и агент просунул голову в комнату:

– Агент Эденхёрст, мы все собрались в библиотеке.

Фрэнк, который стоял около двери, кивнул и сказал, подходя к Мэгги:

– Сенатор, миссис Фибс, мы должны пройти в другую комнату. Чтобы подготовиться к звонку.

– Конечно, – сказал сенатор.

Он провел миссис Фибс, которая все еще сжимала его руку, как будто от этого зависела ее жизнь, через дверь и вниз в зал, в библиотеку, где дубовые книжные шкафы от пола до потолка, заполненные старинными книгами и антикварными вещами, занимали все стены. Над камином висел портрет маслом миссис Фибс в молодости. Она позировала в саду ночноцветных жасминов, ее голубые глаза и улыбка дразнили загадкой. Кайла была копией своей матери.

Агенты жужжали по комнате, как рой пчел. За занятым ноутбуками раскладным столиком сидели технические специалисты и стучали пальцами по клавишам, готовые отследить любой входящий сигнал. Полевые агенты были в напряжении, ожидая, когда телефон зазвонит. До тех пор они ничего не могли сделать – только ждать. А если ты хорош именно в действии, то ожидание – это мучение.

Мэгги заметила голову с копной золотисто-каштановых кудрей и нахмурилась. Нет… Не может быть… Но так и было. Джексон Даттон – лучшее, что Фрэнк мог сделать?! В этом деле, которое обещало стать очень сложным? Джексон Даттон был третьесортным переговорщиком, слишком уж чувствительным. Они были в одной группе в Куантико и пару раз работали вместе после окончания. Мэгги провела большую часть тренировок, гадая, когда он сломается. И на третьем году работы на Бюро она увидела, как он потерял терпение во время пятнадцатичасовых переговоров, которые зашли в тупик, и так заорал на парня – тирана жертвы, который держал ствол у головы своей девушки, что тот чуть не спустил курок. После этого Мэгги перестала ему доверять. Она, конечно, тоже не любила насилие, но эмоции переговорщика не должны влиять на переговоры. Как только вмешиваются чувства, ситуация становится более опасной для заложника.

Она слишком хорошо это знала.

О чем, черт подери, думал Фрэнк, когда взял сюда Джексона? Мэгги развернулась, чтобы пойти и спросить его об этом, но натолкнулась на широкую грудь. От неожиданности она отшатнулась и чуть не упала. Крепкая рука подхватила ее.

– Аккуратно, – сказал глубокий голос.

Она подняла глаза, и тепло, которое охватило ее, когда их глаза встретились, заставило ее задержать дыхание. Это опять был он – мужчина со второго этажа. Его глаза сузились, когда он улыбнулся.

– Вы в порядке? – спросил он с еле уловимым акцентом.

Мэгги кивнула.

– Похоже, вы и я продолжаем сталкиваться друг с другом, – сказал он и посмотрел через ее плечо на разговаривающих Фрэнка и сенатора. – Итак, вы из ФБР. Дайте угадаю… мозгоправ? Какой-нибудь специалист по анализу поведения, который ловит серийных убийц?

– Участник переговоров об освобождении заложников, – сказала Мэгги.

Он присвистнул, и она не могла с уверенностью сказать, впечатлен ли он или это сарказм. Ей показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Она не до конца могла прочитать его, и это заставляло ее нервничать.

– Это большая работа, – сказал он.

– Для такой маленькой женщины? – спросила она, саркастично изогнув брови. Она и раньше слышала это бесчисленное количество раз.

Но вместо этого убийственная кривая улыбка изогнула его губы с невероятным очарованием. В ней не было ни насмешки, ни мужского позерства. Желудок Мэгги перевернулся.

– Судя по моему опыту, недооценивать женщину любого размера, которая работает в правоохранительных органах, – это очень плохая идея, – сказал он. – Это, скорее, тот тип женщин, которые могут уничтожить мужчину – и в хорошем, и в плохом смысле.

Он удивил ее – этот таинственный мужчина, чье имя ей еще предстояло узнать, возможно, прятал глубокий ум за внешностью ковбойского мачо. Мужчины уже давно ее не удивляли. Но сейчас что-то оживилось в ней, и сердце подскочило, трепыхаясь в груди.

Ей нужно было что-то сказать, а не просто стоять там и глазеть на него, как идиотка. Она открыла рот, но прежде чем она смогла ответить, телефон в библиотеке зазвонил.

Голова Мэгги повернулась на звук, а все тело оцепенело. Все в комнате замерли, болтовня резко прекратилась, как будто запись выключили на середине песни. Все напряженно уставились на телефон в ожидании второго звонка.

Вспышка тепла, которую она уже было почувствовала во всем теле до кончиков пальцев ног, исчезла. Мэгги подалась вперед, всего два шага, инстинктивное движение, которое она не могла остановить. Она заставила себя остановиться и отступить. Ей надо было думать , а не реагировать.

– Окей, внимание, – раздался хриплый голос Фрэнка, властно прервав тишину. – Шоу началось. Удерживайте звонок. Начинайте отслеживать, как только мы поднимем трубку. Сенатор, подойдите сюда. Вам нужно ответить, как мы договаривались, хорошо?

Миссис Фибс издала сдавленный горловой звук, опускаясь в кресло, когда сенатор, пытаясь выглядеть уверенно, направился к столу.

– Прямо как мы обсуждали, – мягко повторил Фрэнк. – Спокойно. Никаких нападок. Позвольте ему вести. Позвольте ему говорить, сколько захочет. Не перебивайте. Дайте ему рассказать нам, что он хочет.

Руки сенатора тряслись, когда он взял трубку и неровным голосом произнес:

– Алло?

Тишина.

Фибс отчаянно посмотрел на Фрэнка, который показал жестом: «Продолжайте».

– Моя дочь у вас?

Снова тишина. Сенатор бросил еще один отчаянный взгляд на Фрэнка, а миссис Фибс прижала кулак к губам, пытаясь подавить всхлипывания.

– Пожалуйста, просто… скажите, что вам нужно. Верните мою маленькую девочку.

Пальцы Мэгги дернулись, когда тишина снова распространилась по комнате. Ей хотелось подойти, схватить телефон и взять дело в свои руки. Заставить того, кто был по ту сторону провода, говорить, кем бы он ни был. Она знала, что смогла бы сделать это.

Она всегда умела заставить их говорить.

Вдруг компьютеризированный голос зазвенел в комнате: