Джон Гришэм - Серая гора

Она вернулась в центр уже затемно и увидела, что Мэтти ее ждет. Ноутбуки тоже были на месте, в полной целости и сохранности.

— Пойдем, посидим у нас на террасе, выпьем по бокалу вина, — предложила Мэтти. — Нам надо поговорить.

— А Честер что-то готовит, да?

— Чтобы мы остались без ужина? Да никогда!

Они дошли пешком до дома Мэтти и еще по дороге решили, что сегодня слишком холодно, чтобы сидеть на террасе. Честер хлопотал на кухне, они остались вдвоем. Устроились в гостиной, выпили по глотку, а потом Мэтти сказала:

— А ну, давай, расскажи-ка мне все.

— Ладно.

Примерно в то же время Бадди Райзер остановил свой пикап в живописном месте, у самого обрыва, и прошел ярдов двести по тропинке до площадки, где в летнее время устраивали пикники. Он сел на стол, сунул ствол в рот и спустил курок. Двое туристов нашли его тело в понедельник, поздно вечером, и позвонили в службу «911». Мэйвис висела на телефоне несколько часов, пытаясь разыскать мужа, и вдруг в дверь к ней постучали. Прибежали взволнованные соседи, в доме начался сущий кошмар.

Саманта крепко спала, когда у нее завибрировал мобильный. Она его не услышала. Да и кто станет названивать адвокату в понедельник в двенадцать ночи? Такое возможно разве что в случае ареста.

Она проверила входящие звонки лишь в полшестого утра, после того как очнулась от дурного сна — в нем агенты ФБР снова обыскивали ее офис. Она насчитала три пропущенных звонка от Мэйвис Райзер, последний — в 12.40. А потом открылось голосовое сообщение, и Саманта узнала ужасную новость, которая немедленно заставила ее позабыть о ФБР.

Она уже начала уставать от всех этих смертей. Донован не выходил из головы. Фрэнсин Крамп не была ей настолько близка, но и ее смерть вызвала нешуточные проблемы. Всего два дня тому назад на Серой горе Саманта снова видела белый крест, отмечавший то место, где покончила с собой мать Донована и Джеффа. Она ни разу не видела маленьких братьев Тейт, но очень остро переживала эту трагедию. Часто думала об отце Мэтти и о том, что болезнь черных легких убила его. Жизнь в этих горах была трудна и сурова к людям, и на мгновение она снова затосковала по оживленным улицам большого города.

И вот теперь ее любимый клиент мертв, и ей предстоит посетить еще одни похороны. Саманта надела джинсы и парку и вышла прогуляться. Небо начало светлеть, она продрогла на холоде и в очередной раз задалась вопросом: что именно она делает здесь, в Брэйди, штат Виргиния? Почему оплакивает шахтера, с которым познакомилась всего три месяца назад? Почему бы ей не уехать отсюда прямо сейчас? И, как всегда, простых ответов на эти вопросы не было.

Она увидела свет в окне на кухне у Мэтти и тихо постучала в стекло. Честер стоял в халате и варил кофе. Он впустил ее и пошел за Мэтти, которая к этому времени тоже, наверное, проснулась. Та тоже крайне тяжело восприняла эти новости, и довольно долго две женщины сидели на кухне и пытались найти хоть какой-то смысл в этой на первый взгляд бессмысленной трагедии.

А потом Саманта вдруг вспомнила, что где-то в кипе документов Райзера видела платежку с указанием того, что он застраховал свою жизнь на 50 000 долларов.

— Может, из-за этого он и покончил с собой? — спросила она, сжимая кружку в ладонях.

— Вообще-то похоже, но обычно люди поступают так в первый же год после того, как застраховались. Если нет, тогда человек может постепенно продлять полис, довести страховую сумму до максимума и прыгнуть с моста. Если полис у Бадди был просрочен, тогда, возможно, его могут признать недействительным.

— И все равно, похоже, он сделал это из-за денег.

— Как знать? Ведь человек, собравшийся покончить с собой, не способен мыслить рационально. Но думаю, одним из факторов был все-таки этот полис. Работы у Бадди не было, пособий — тоже, все небольшие накопления давно растаяли. Плюс к тому трое детишек дома, и жена не работает. Здоровье только ухудшалось, никаких перспектив на улучшение. И смерть его ждала мучительная. Да каждый шахтер знает, каково это — быть жертвой пневмокониоза.

— И страдания только усугублялись.

— Да. Может, позавтракаешь? Приготовить тебе тосты?

— Нет, спасибо. Такое ощущение, словно я сама только что оттуда. — Пока Мэтти хлопотала над кофе, Саманта задумалась, а потом вдруг спросила: — А хочешь чисто гипотетическое предположение? Но предупреждаю, неприятное. Если бы десять лет тому назад у Бадди был адвокат, как бы обернулось его дело?

Мэтти, хмурясь, размешивала сахар в чашке.

— Как знать. Хотя, если б этот адвокат был крутой и нашел бы те же медицинские заключения, что и ты, разоблачил бы махинации «Каспер, Слейт» и то, как они скрывали улики от суда, то, по всей очевидности, Бадди получил бы пособие. Это всего лишь предположения, но есть у меня подозрение, что «Каспер, Слейт» пришлось действовать быстро, чтобы скрыть свои преступные деяния от суда. Они должны были признать иск обоснованным и, фигурально выражаясь, свернуть шатры или пойти на попятную. И тогда Бадди получил бы пособие.

— И не вдыхал бы угольную пыль на протяжении последних десяти лет.

— Вполне возможно. Тем более что требовал он не так уж и много, они вполне пережили бы.

Какое-то время они сидели в полном молчании, двигаться и говорить не хотелось. В дверях возник Честер с пустой чашкой в руках, увидел, что женщины погружены в глубокие размышления, и так же бесшумно скрылся из вида. И вот наконец Мэтти тряхнула головой и встала. Потянулась за хлебом, вставила два ломтика в тостер. Потом достала из холодильника масло и джем.

Откусив пару раз, Саманта сказала:

— Знаешь, мне что-то не хочется идти на работу сегодня. Я чувствую себя обворованной, понимаешь? Компьютер вчера забрали, и еще они рылись во всех моих файлах. И Джефф, и Донован считали, что у нас там понаставили «жучков». Мне нужен перерыв.

— Ну, возьми день или два. Ты же знаешь, мы не против.

— Спасибо. Тогда я уезжаю из города. Увидимся завтра.

Она выехала из Брэйди и ехала еще примерно час, прежде чем позволила себе взглянуть в зеркало заднего вида. Ничего подозрительного. Джефф звонил дважды, но она решила не отвечать. После Роаноке она свернула на восток, подальше от долины Шенандоа и плотного движения на автомагистрали. Чтобы убить время, взялась за телефон, дозванивалась людям, уточняла кое-какие детали и ехала все дальше через центральную часть Виргинии. В Шарлотсвилле сделала остановку, сходила на ленч с одним другом, знакомым еще по Джорджтауну. И без десяти шесть вечера вошла в бар в гостинице «Хэй-Адамс», всего в одном квартале от Белого дома, и заняла там угловой столик. Ей требовалась нейтральная территория.