Марк Бернелл - Ритм-секция [litres]

Между ними как будто протянулась некая нить. Незримая, неозвученная – и тем не менее явственная. Один миг, и все изменилось. Реза Мохаммед опустил руку с зажатым в ней пистолетом.

– Сначала мои родители, мои бабушка и дед. Затем мой дядя. И, наконец, моя жена. Я и рад бы простить израильтян, но, увы, они сотворили слишком много зла.

Дуло ее «Беретты» все еще было нацелено в него.

– И ты считаешь, что захват самолета положит ему конец?

– Израиль потому ведет себя безнаказанно, что за его спиной стоят США. Израильтянам нет необходимости делать какие-то усилия, потому что они всегда могут рассчитывать на поддержку со стороны Америки.

– Поэтому вы наказываете Америку, чтобы надавить на Израиль?

Реза Мохаммед кивнул:

– Американцы не имеют права вмешиваться в то, что происходит в нашей части мира. Они должны понять, что им следует прекратить это делать. Они не понимают нас и потому должны оставить нас в покое. У меня нет ненависти к израильтянам. Нет ненависти к американцам. Я просто ненавижу тех, кто постоянно пытается уничтожить меня.

– А как насчет невинных людей? Неужели их можно убивать, чтобы донести до Америки свою точку зрения?

Реза Мохаммед открыл рот, но не издал ни звука. Автоматический ответ застрял у него в горле. Петра была слишком хорошо знакома с такими избитыми фразами, как «приемлемые жертвы» и «цель оправдывает средства». Эти фразы любили в Маджента-Хаус, но сейчас ни она, ни Реза Мохаммед не нуждались в их дешевой фальши. Его молчание было красноречивее любых слов. Невозможно защищать то, что не поддается защите. Петра видела перед собой человека, чьи убеждения и обиды были вполне искренни и законны, но который в глубине души знал всю горечь правды.

– Потому что лично я не понимаю, как этим можно хоть что-то исправить, – сказала Петра.

– Я ничего не пытаюсь исправить. Я лишь пытаюсь заставить их остановиться.

Реза на минуту задумался. Затем вопросительно посмотрел на нее:

– Кто ты?

– А ты? – в свою очередь спросила она.

Выражение его лица вновь изменилось. Вместо того чтобы смотреть на нее, теперь его взгляд был устремлен куда-то в пустоту за пределами самолета. В другое время. В другой мир.

– Мое имя Мустафа Села. Я палестинец. Мою страну у меня украли, мою семью разлучили. В глазах Запада мой народ – это грязные псы. – Его взгляд вновь обрел фокус. – Ты спрашивала, что довело меня до этого момента. Это не религия и не политика. Подумай о том, что я тебе рассказал, и скажи мне, что на моем месте ты не была бы такой, как я.

Я уже такая, как ты. Судьба отняла у нас обоих наших близких , подумала Петра, но вслух ничего не сказала. Реза Мохаммед медленно кивнул:

– Вот видишь, ты не можешь. Меня сюда привел гнев. Я пытался подавить его в себе. Но какие шансы у меня были? Никаких. Вот что такое быть палестинцем.

Петра опустила «Беретту».

– Что бы ни случилось с нами, «Сыновья Саббаха» потерпели поражение. Я обозначила все двенадцать рейсов из списка на диске, который достала из кармана твоего пиджака. Ни один самолет из списка не поднимется в воздух. Пока идет регистрация на рейсы, остальные «Сыновья Саббаха» будут опознаны и арестованы.

– Ты лжешь! – заявил Реза, но ей было видно, что он сам в это не верит.

Она печально улыбнулась.

– Ты даже не проверил свой карман… Итак, ты знаешь, что мне известно про эти рейсы. Ты также знаешь, что я была в кабине пилотов. Что из этого следует? То, что я отправила мое сообщение.

– А как же люди на этом самолете? Тебе все равно, что с ними случится?

– Все кончено, – сказала Петра.

Он задумчиво склонил голову.

– Наше послание миру останется тем же. Он узнает, что могло произойти. Шансы спастись минимальные. Этого хватит, чтобы закалить наши сердца. В конце концов, это самое главное. – Они посмотрели друг на друга без всякой вражды, затем Реза Мохаммед добавил: – Пусть будет что будет. Так даже лучше. Идеальный вариант.

Свет вырубается – снаружи кто-то отключил вспомогательный генератор. Похоже, началось. Иллюминаторы задраены, дверь кабины пилотов закрыта. Мы в полной темноте и не видим друг друга. Приобретенные навыки и мои естественные инстинкты включаются одновременно. Я вскидываю «Беретту» и целюсь в темноту. Я отпускаю предохранитель; мой палец начинает давить на спусковой крючок. Но я не стреляю. Не могу.

Реза Мохаммед – или Мустафа Села – тоже. Я представляю его перед собой, этакое зеркальное отражение меня самой. Я не могу выстрелить в него, потому что не могу выстрелить в себя. Потому что именно это произошло бы, нажми я до конца на спусковой крючок. Возвращаю на место предохранитель и опускаю пистолет. Чему быть, того не миновать. Я готова встретить мою судьбу.

Мы оба не проронили ни слова. Снизу до нас доносятся крики. Затем трижды гремят взрывы. Затем – треск автоматной очереди. Нам слышны крики. Я слышу знакомый мне акцент. Он принадлежит анонимному солдату. На лестнице, ведущей из основной части самолета на верхнюю палубу, раздается топот тяжелых ботинок. Темноту прорезают красные лазерные лучи. Ярко-алая точка сначала танцует по моему лицу, затем замирает у меня на груди.

Самолет не взорвался. Мустафа Села не нажал кнопки на «Уокмэне». Не выстрелил из своего «Смит-энд-Вессона 645». Мы с ним одинаковы, он и я. Ни один из нас не оказался здесь добровольно. Нас обоих сюда и в этот момент привел неумолимый рок.

С задней части верхней палубы доносится хлопок выстрела. В чернильной тьме мне ничего не видно, кроме вырвавшейся из дула вспышки. Затем передо мной что-то с тяжелым стуком падает на пол. На его месте могла быть я. Но это не я. Я все еще стою на ногах. Значит, я жива.

06:17 по Гринвичу

Александер закурил свой привычный «Ротманс» и посмотрел на кассету на рабочем столе. Из восьми террористов, захвативших рейс BA283 авиакомпании «Бритиш эйруэйз», семеро погибли. Восьмого террориста, женщину, обнаружили в туалете. В иных обстоятельствах это можно было счесть комичным. Во время штурма самолета силами бойцов САС [13] Специальная авиадесантная служба (САС; также Особая воздушная служба, англ. Special Air Service, SAS – специальное подразделение специального назначения Вооруженных сил Великобритании). два человека были убиты и четырнадцать получили ранения, в том числе трое – тяжелые. Как ни печальны были эти потери, по мнению Александера, число жертв было на редкость низким. Внутри тесного пространства коммерческого авиалайнера можно было ожидать гораздо более высокие цифры человеческих потерь.

Как же это все случилось? Александеру было понятно одно: преследуя некие собственные цели, Петра действовала независимо от него. Анонимный звонок, сделанный в Маджента-Хаус по коду допуска, пока еще не удалось отследить. Что-то подсказывало Александеру, что этого никогда не произойдет – Петра наверняка постаралась. По крайней мере, звонивший предупредил его о ее присутствии на борту, таким образом давая ему время связаться с Бойдом, у которого, в свою очередь, имелись связи с начальством САС в Херефорде. С подсказки Бойда Александер выдал себя за «технического координатора» операции.