Марк Бернелл - Ритм-секция [litres]

Несколькими страницами далее крошечная заметка сообщала о самоубийстве студента-кувейтца, бросившегося под поезд метро на станции «Тоттенхэм-Корт-роуд» Центральной линии метро. Свидетельницей трагедии стала пожилая женщина, возвращавшаяся домой после похода по магазинам на Оксфорд-стрит. По ее словам, она видела, что молодой человек подошел к самому краю платформы. Слишком близко, якобы подумала она, и даже хотела его окликнуть, но не решилась. «Я ведь не знала, что он прыгнет». Петра моментально узнала руку Маджента-Хаус.

Она оторвала от газеты глаза и посмотрела на Серра:

– Самоубийство?

– Знаю. Хотя верится с трудом.

– Но ведь эта женщина его видела.

– Она видела что угодно, но только не самоубийство. Миркас никогда так не поступил бы. Коран недвусмысленно это запрещает.

– А как же мусульманские смертники?

– Между теми, кто умирает во имя Аллаха, и теми, кто по своей воле расстается с жизнью, – огромная разница.

Серра закурил сигарету и встал, расправив плечи. Затем подошел к окну, раздвинул занавески и выглянул на дождливую улицу.

– И что теперь? – спросила Петра.

– Ничего – и всё. На этой стадии планы менять поздно. Колеса крутятся, их уже не остановишь. Что касается меня, то я подожду.

– Тогда почему ты здесь?

Он взглянул на нее с другого конца комнаты.

– Потому что ты – единственная часть плана, которая может поменяться. Захват самолета состоится в любом случае, с тобой или без тебя. Я должен понять, каковы твои намерения.

– И что я, по-твоему, должна сделать?

Серра пожал плечами.

– План можно осуществить и без «контролера». Но для твоего участия есть две причины. Чтобы наверняка знать, что самолет будет уничтожен, и чтобы состоялась твоя встреча с Халилом на Мальте. Мне нужно понять: изменили ли вчерашние события твои намерения относительно того, что будет завтра?

Он пристально смотрел на нее, пытаясь прочесть в ее глазах ответ, прежде чем услышать его из ее уст. Петра уловила важность момента. Если она озвучит свои сомнения, каковы будут последствия?

– Нет, – ответила она. В глазах Серра промелькнуло нечто похожее на печаль. Или же ей только показалось… – О чем ты думаешь?

Серра перешел от окна к столу и принялся рассматривать сэндвичи на подносе.

– Я думаю о Миркасе. О том, что произошло с ним.

– Ты считаешь, что его убили?

– Да.

– И кто?

Серра повернулся к ней.

– Не знаю.

Это то, что он говорит мне, но это не значит, что он так думает. Правдивый ответ я вижу в его глазах. Он на миг встречается со мной взглядом и спешит отвернуться. Он считает, что Миркаса убила я.

Мы еще говорим какое-то время, после чего он заявляет, что хочет заняться со мною любовью. Лишь в этот момент мне становится понятно, что он за человек. Он ничем не отличается от тех мужчин, которые платили за секс со мной на Брюэр-стрит. Мы входим с ним в спальню, и я отлично понимаю, что происходит.

Быстро обвожу взглядом комнату: огромная двуспальная кровать, две дубовые прикроватные тумбочки, туалетный столик с огромным зеркалом в позолоченной раме, высокий платяной шкаф из красного дерева и такой же комод. Интересно, откуда мне ждать угрозы?

Серра просит меня раздеться перед ним. Ну конечно. Хочет удостовериться, что я безоружна. Поскольку никогда нельзя исключать вероятность того, что я ошибаюсь, я вынуждена выполнить его просьбу. Я медленно раздеваюсь для него. Это долгая и болезненная процедура. Когда я наконец предстану перед ним голой, он поверит, что у меня нет с собой оружия?

В постели он хочет всего. Я ни в чем ему не отказываю, утешая себя тем, что даже если что-то произойдет, это будет мой последний секс с Марком Серра. Я дала себе клятву, что он станет последним, с кем я буду иметь секс в обмен на что-то. Он засовывает в меня свои пальцы, он сосет меня, я сосу его, в конце концов он входит в меня – как обычно, по-скотски грубо. Я плоско лежу на спине. Он навалился на меня всей своей тушей, вжимая меня в матрас. Его пальцы больно впиваются в мышцы моих бедер. Он делает это нарочно, чтобы остались синяки. Затем я сажусь на него верхом. Он крепко держит меня за талию, и всякий раз, когда его член движется вверх, он тянет меня вниз. Затем ставит меня в коленно-локтевую – его любимую позу – и вжимает мое лицо в подушки. Я начинаю нервничать, потому что так он мне не виден. Поэтому я слегка поворачиваю голову, сдвигая ее с подушек. Так я могу краем глаза следить за ним в зеркало на туалетном столике. Я сопротивляюсь попыткам вдавить мою голову в смятые простыни. В конце концов он сдается, потому что для него важнее получаемый кайф. Еще сильнее сжимает мои бедра, входит в меня все быстрее и глубже и, наконец, передернувшись всем телом, с громким стоном кончает. Похоже, что он выдохся.

Мы молча лежим рядом. Я вспоминаю Фолстон, дом, в котором выросла. Вижу его как наяву: заросшие травой поля, по которым гуляет ветер, кусты боярышника на холме – их ветви тянутся на восток, спасибо постоянным западным ветрам. Вижу Энн Митчелл в ее квартирке в Чок-Фарм. Вижу, как она плачет в одиночестве, потому что муж изменяет ей, а она крутится в беличьем колесе своей беспросветной жизни. Как-то раз Энн призналась мне, что хотела бы стать стюардессой, чтобы повидать мир. Она же видит лишь башню «Телекома» на фоне серого лондонского неба.

Я вспоминаю свой первый поцелуй, мой первый робкий опыт, от которого меня чуть не стошнило. Я вижу черно-белое фото моих родителей. Они стоят на вершине Маттерхорна. Помнится, оно стояло на каменной каминной полке над плитой в кухне. Затем я снова думаю об Энн, о ее неудавшейся жизни. При этом пытаюсь не проводить параллелей со своей собственной. Еще неизвестно, чья хуже.

– Я проголодался, – говорит Серра. – Принести тебе сэндвич?

Я издаю невнятный звук, нечто среднее между «да» и «нет». Серра поднимается с кровати и, надев белый махровый халат, которые в отелях выдают гостям, выходит из комнаты. Я даже не шелохнулась. Он возвращается с подносом. Внутренне я вся напряжена, но надеюсь, что это незаметно. Он ставит рядом со мной поднос. Возможно, это тот самый момент. Но нет. Подойдя к туалетному столику, он берет из лежащей на нем пачки сигарету, щелкнув зажигалкой, закуривает и с блаженным видом глубоко втягивает в себя дым.

После чего возвращается ко мне. Я уже начинаю думать, что ошиблась.

– Нам нужно подумать о будущем, – говорит он. – О том, что мы будем делать после твоей встречи с Халилом.

Нож появляется в руке Серра из ниоткуда. Следует воздать ему должное: он оказался хитрее, чем я думала. Пружинное лезвие, словно живое, выскользнуло из рукава халата прямо ему в руку, как продолжение его движения в мою сторону. Выбросив сигарету, Серра приготовился к прыжку. Скорость моей реакции запечатлелась на его лице, этакий моментальный снимок удивления. Я быстра, но недостаточно. Лезвие задевает мой бицепс – оно такое острое, что я едва ощущаю его прикосновение.