Мариэтт Линдстин - Секта с Туманного острова [litres]

Предстоял мрачный вечер. К тому же погода была отвратительной. Во второй половине дня налетел шторм, и по окнам хлестало ветром и дождем. Над поместьем висели черные плотные тучи. Деревья клонились от ветра, а сорванные листья и лепестки цветов летали по двору, как порхающие бабочки. Как раз, когда София обдумывала, каким предлогом воспользоваться, чтобы ненадолго отлучиться из офиса, зазвонил телефон. Это оказался Беньямин.

– София, пятичасовой паром отменили из-за погоды. Я не могу сегодня доставить Освальду еду и не знаю, как решить эту проблему.

– Ты ведь ничего не можешь с этим поделать?

– Да, но попробуй, пожалуйста, объяснить ему это. Я разговаривал с Бьёрком, но он сказал, что ветер очень силен и выходить в море слишком опасно.

– Я это улажу, – сказала София и положила трубку.

Освальд покосился в ее сторону.

– Кто звонил?

– Беньямин. Отменили пятичасовой паром. Твою еду сегодня не привезти. Но я прослежу, чтобы кухня что-нибудь приготовила.

– Не надо. Пусть он лучше организует паром. Я хочу получить свою еду. – Он пребывал на основательном взводе после разговора с газетой.

– Беньямин сказал, что разговаривал с Бьёрком. Ветер чересчур сильный, и выходить в море слишком опасно.

– Ничего страшного! Посмотри в окно. Посмотри, я сказал! Для любого, кто разбирается в лодках, такая погода – дело привычное. Но вся эта чертова деревня полна жалких трусов, и Беньямин – самый худший из них. Я никогда не понимал, что ты нашла в этом идиоте.

– Понимаю.

– Нет, ты не понимаешь, потому что не знаешь, как много раз мне приходилось есть дерьмовую еду из-за его промахов. Сходи на кухню, но держу пари, что, как всегда, получу нечто омерзительное.

София направилась было к двери, но Освальд встал, преграждая ей путь, и двинулся навстречу. С каждым его шагом она отступала на шаг назад, пока не уперлась спиной в стену. Он взял ее за запястья, поднял их ей над головой и держал так железной хваткой.

– Беньямин то, Беньямин это… – прошипел он.

Когда она попыталась подтянуть руки к себе, Освальд только крепче сжал ее запястья. Придвинулся ближе и крепко прижался к ней всем телом. Его лицо оказалось возле ее лица. Он прерывисто дышал ей в ухо.

– У тебя совсем крышу снесло, София? Ты что, не понимаешь, что тебе нужен настоящий мужчина со стержнем, а не маленький сопляк?

Голос у нее в голове кричал, что надо велеть ему прекратить, но слова не проходили между сжатыми губами. Освальд прижался к ней еще сильнее, и она животом ощущала его эрекцию.

Сделай что-нибудь! Лягни его!

Но тут он ослабил хватку. Отошел от нее на шаг. Пожал плечами.

– Иди, неси эту проклятую еду.

Дождь на улице лил как из ведра. София открыла зонтик, но его сразу вывернуло ветром. Она распрямила его и направила против ветра. Когда ей удалось добраться до домиков, ноги были насквозь мокрые, а нижняя часть юбки промокла до нитки.

София усиленно вытесняла картины только что случившегося. «Путь на волю лежит через его офис, – думала она. – У меня нет выбора. Разве что опять отправиться на "Покаяние"… Ни за что! Лучше умереть. Я должна отсюда выбраться, должна».

Она долго обсуждала с кухонным персоналом, какую еду им приготовить Освальду. Запас продуктов был ограниченным, и под конец они решили приготовить равиоли с сыром и шпинатом.

– Для начинки у нас есть хороший французский сыр, – сказала Инга, одна из поварих.

– У вас есть свежие помидоры? – поинтересовалась София.

Повара сразу повесили носы.

– Нет, только помидоры из банок. Но у нас есть немного свежего салата из теплицы.

София ненадолго задумалась. Это казалось лучшим выходом из положения.

– Ладно! Только лучше принимайтесь за дело прямо сейчас.

Она осталась ждать на кухне, пока приготовят ужин, поскольку возвращаться в офис не хотелось. От кипящего на плите томатного соуса приятно пахло, и у нее появилась надежда, что им, возможно, удастся смягчить Освальда.

Когда еду приготовили, дождь слегка утих. София попросила Ингу помочь ей отнести ужин в офис, поскольку не хотела подавать его Освальду в одиночку.

Они молча стояли в дверях, пока тот не кивнул, чтобы они вошли. Инга поставила поднос перед ним на письменный стол. Кухонный персонал заботливо разложил еду, украсив ее базиликом, который Симону уже удалось вырастить в теплице. Подняв выпуклую крышку, закрывавшую тарелку, Освальд поначалу казался удовлетворенным.

– Что это?

– Равиоли с сыром и шпинатом, – ответила Инга. – Сыр из Бретани. Салат, разумеется, выращен здесь.

– Хм… – Он поковырялся в соусе вилкой. – Надеюсь, вы не использовали баночные помидоры?

Они сразу сникли. Ответить никто не решался. Щеки Инги стали пунцовыми.

– Использовали, сэр, – произнесла София. – У нас просто-напросто нет…

Поднос полетел с такой скоростью, что перевернулся в воздухе. Тарелка разбилась на сотни мелких кусочков, равиоли запрыгали по полу. Ноги девушек покрылись пятнами от томатного соуса и воды из стакана, тоже разбившегося об пол.

Потом все стихло, кроме металлической крышки, которая продолжала крутиться по полу, издавая неприятный скребущий звук. Сталь по мрамору.

– Вон! – закричал Освальд. – Пошли вон, и не смейте возвращаться!

Поначалу София не знала, куда ей деваться. Отправив Ингу на кухню, она пошла к себе в комнату, села на кровать и постаралась загнать обратно подступившие к глазам слезы. «Я туда не пойду, – думала она. – Не стану заискивать перед ним из-за нескольких проклятых помидоров из банки. Пусть убирает все сам».

Тут у нее завибрировал пейджер.

«Возвращайся в офис».

Она все-таки пошла. Ноги сами собой встали и засеменили вверх по лестнице.

«Но если он продолжит зудеть насчет помидоров, я сразу уйду, – думала София. – Просто удалюсь, не говоря ни слова».

Когда она вошла, Освальд улыбнулся ей так, словно ничего не произошло. Будто осколков и еды на полу не существовало. Подходя к нему, она чуть не поскользнулась на равиоли, но в последний момент удержалась.

– Ты не виновата, София, – сказал он. – Это Фриск не выполняет свою работу. Он уже давно издевается надо мной. Думаю, он пытается прибрать все к рукам.

– Прибрать к рукам?

– Да, прибрать к рукам мою работу. Наверняка поэтому и пристал к тебе. Потому что именно я уговорил тебя приехать сюда. Понимаешь, ему хочется всего, что принадлежит мне.

– Но он ведь всегда говорил о вас только хорошее…

– Именно. Он умеет быть льстивым. Ты не знаешь его, София. Заруби себе на носу: я знаю, о чем говорю. Ты же видела, что случилось, когда ты захотела сбежать. Любой другой, обладающий хоть каким-то драйвом, просто остановил бы тебя. Но не Беньямин. Он не решился сделать это сам, а просто прибежал ко мне.