Брэд Мельтцер - Трюкач

– Так и есть. Итого трое военнослужащих, включая Нолу. А кто еще?

Вопрос прошел мимо внимания Зига. Он по-прежнему думал о родителях Энтони. Надо будет заглянуть к ним, справиться, как они там.

– Не тормози, Зиг. На борту были еще три человека, их доставили вместе с другими сегодня утром.

– Гражданские, – прошептал Дино, стоящий на коленях у торгового автомата.

Зиг обернулся. Он и не подумал о том, что Дино мог подслушать весь разговор.

– Гражданские, – повторил Зиг в трубку. – На борту находились трое гражданских лиц.

– Верно, – откликнулась Уэггс. – Рукстул – глава Библиотеки Конгресса. Разумеется, его сопровождали подчиненные, трое помощников. Ты обратил внимание, как их звали?

Зиг почуял неладное. Фамилии остальных пассажиров до сих пор не называли.

– Хочешь верь, хочешь нет, в новостях заявили, что с их семьями пока не удалось связаться.

– Вот тебе и объяснение фокуса иллюзиониста: все настолько увлеклись обсуждением гибели Рукстула, что забыли, кто сидел с ним на соседних рядах. По счастью, я работаю в ФБР и у меня есть доступ к полетному листу, без купюр.

– Уэггси, торжественно клянусь: когда мы свидимся в следующий раз, я обниму тебя так, что это объятие назовут твоим именем.

– Погоди обниматься. Ты решил, что я сообщу тебе хорошую новость? Согласно полетному листу, одну из сотрудниц Рукстула звали Роуз Маккенберг. Кроме нее летели двое мужчин – Клиффорд Эдди Джуниор и Амедео Вакка.

– Странные имена.

– Мне тоже так показалось.

– Ты их, конечно, проверила?

– Все трое родились в конце девятнадцатого века. Судя по документам, они умерли почти полстолетия тому назад.

Зиг притих. Дино косился через плечо. За спиной открылась дверь зала для боулинга, и в помещение вошли два человека. Оба в форме, молодые курсанты.

– Жуть, правда? – спросила Уэггс в трубку. – Но и это еще не все. Когда Маккенберг, Эдди и Вакка были живы, все они работали в одной и той же научной области. Их можно даже назвать экспертами своего дела.

– Какого дела?

– Древнего искусства возвращения с того света.

Зиг уставился на курсантов, те остановились на пороге, словно в ожидании.

– Я не подозревал, что есть такая наука.

– Этой идеей был увлечен их босс. Можно даже сказать, одержим.

– И кто же их работодатель. Доктор Франкенштейн?

– Почти, – Уэггс понизила голос до шепота. – Почти сто лет назад Роуз Маккенберг, Клиффорд Эдди Джуниор и Амедео Вакка работали на человека по имени Гарри Гудини.

– Ты же знаешь, я не люблю фокусы.

– Это не фокусы, Зигги. Это объясняет, кто все те, – возразила Уэггс по телефону. – Роуз Маккенберг, Клиффорд Эдди Джуниор и Амедео…

– Я запомнил, как их зовут, – перебил ее Зиг, поглядывая на двух курсантов на пороге боулинг-зала. – Раз они умерли пятьдесят лет назад и работали на Гарри Гудини, значит, кто-то решил устроить большой розыгрыш.

– Ты даже не представляешь, как ты прав. Я проверила их фамилии в системе. Сегодня в восемь ноль-ноль утра трупы Маккенберг, Эдди и Вакки были доставлены в Довер. Знаешь, что я еще нашла? Все они погибли пять лет назад во время вертолетной катастрофы. А за четыре года до этого – в автомобильной аварии на армейском «Хамви» неподалеку от Стэнфордского университета.

– Ребята, – обратился Дино к двум курсантам, – у нас перерыв на час. Приходите попозже, хорошо?

Военные переглянулись, попрощались кивком и вышли.

– И это еще цветочки. После 11 сентября все трое погибли во время вторжения в Ирак. А до этого – снова там же, когда мы взялись за Саддама первый раз. В любом десятилетии – в семидесятых, восьмидесятых, девяностых годах – они тут как тут, будто неувядаемая радиостанция легкой музыки, только вместо песен Джеймса Тейлора – призрак смерти. У меня есть данные об их гибели в Камбодже, Ливане и даже на Фолклендских островах.

– Уэггси, я обработал на базе две тысячи триста пятьдесят шесть покойников. Пока ни один не вернулся назад. Если ты решила напустить жути, выбери что-нибудь пооригинальнее зомби.

– Я не о зомби веду речь. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Маккенберг, Эдди и…

– Ясно-ясно. Имена-прикрытия, – перебил Зиг, вспомнив, что не раз видел липовые удостоверения тех, у кого имелись весомые причины скрывать свое реальное имя либо название своего секретного подразделения. – Однако, как правило, они выбирают менее броское имя – например, Эндрю Смит.

– Именно. Теперь ты видишь, в чем проблема? Если они намеренно выбрали эти фамилии, значит, на то существует серьезная причина, либо имена как-то связаны с тайным подразделением. Так бывает чаще, чем ты думаешь.

– Но зачем постоянно использовать одни и те же фамилии? Разве это не вызовет подозрения?

– Не постоянно, а примерно раз в пять лет. Кроме того, люди привыкают к своим кодовым кличкам. Пару лет назад у меня был начальник, который всем осведомителям присваивал имена героев книг Стивена Кинга.

– И что тогда выходит? Если все трое работали на Гарри Гудини, значит, за ними стоит какой-нибудь любитель фокусов?

– Еще раз говорю – это не просто фокусы. Всем известно, что Гудини был лучшим в мире иллюзионистом-эскапистом. Я его сейчас погуглила и знаешь, что нашла? Откуда он больше всего мечтал вырваться? Из лап смерти. Он был просто одержим этой мыслью. Почти на всех сайтах написано: перед смертью Гудини был настолько уверен, что вернется к жизни, что передал своим приближенным тайные кодовые слова. Если бы они попытались вступить с ним в контакт во время сеанса, то были бы уверены, что имеют дело с ним. Кодовое слово получили жена и брат Гудини. Судя по всему, Маккенберг, Эдди и Вакка тоже. Именно они должны были обеспечить потусторонний контакт с Гудини. Чертовски затейливый трюк. Все, что делал Гудини, он делал на публику. Но его одержимость смертью реальна. Она возникла, когда умерла его мать. Смерть матери потрясла Гудини. С этого дня он превратился в ходячий труп. Устраивая самые сногсшибательные шоу по всему миру, в глубине души он был настолько уязвлен, что оттолкнул от себя всех окружающих. Этот человек, не ведавший страха, боялся лишь одного – раскрыться и снова испытать невыносимую боль. До последнего дня своей жизни он был готов отдать все на свете, ничего не пожалев, за одно только мгновение: признаться матери, как он ее любил. Тебе, кажется, такое тоже знакомо?

Зиг некоторое время молча сидел в пластиковом кресле для игроков в боулинг, вперив взгляд в гладкие кегли на дальнем конце дорожки.

– Чуткости ей не занимать, а? – спросил Дино со своего места у торгового автомата, делая вид, что подравнивает выкладку, а на самом деле все еще подслушивая разговор.