Андерс де ла Мотт - Конец лета

— Угу. — Вероника отпила колы.

Исак несколько секунд молчал.

— Как по-твоему, что случилось на самом деле? С Билли? Ты теперь знаешь, что я… — Он оборвал себя на полуслове, словно раскаиваясь, что заговорил об этом.

Вероника поставила стакан. Никакого желания отвечать у нее не было, но Исак имел право задать этот вопрос. Ей бы тоже хотелось узнать ответ на него, не в последнюю очередь — ради самой себя. И правда, так что же случилось тем летом?

Она прикинула, можно ли доверять Исаку; выходило, что все-таки можно. Вчерашняя ночь словно обнулила их отношения. К тому же в ее выводах не было ничего сверхсекретного.

— Самое простое объяснение вот какое, — сказала она. — Томми Роот похитил Билли, чтобы вынудить дядю Харальда заплатить выкуп. Однако же он где-то просчитался, и Билли умер. После этого Роот покинул страну. Подался в моряки, да так и не вернулся.

Исак наморщил лоб — кажется, он не вполне удовлетворился ответом.

— Звучит вроде бы логично. Однако кое-что не дает мне покоя.

— А конкретнее?

— Томми Роот бросил семью — жену и двоих детей. И после этого якобы ни разу не написал им, не позвонил. Он действительно был из людей, способных на такое?

Вероника вытерла рот дешевой бумажной салфеткой.

— Похоже на то.

— Тогда почему он не удрал раньше? Еще когда предыдущей осенью лишился возможности охотиться и понял, что не сможет ни содержать хозяйство, ни прокормить семью? Зачем совершать тяжкое преступление ради денег, если на семью тебе наплевать?

— Ну, может, деньги ему понадобились как раз для побега.

— Не верю. — Исак покачал головой. — Да, Роота здесь не любили, но он, кажется, все-таки заботился о семье. Тогда почему он бросил жену и детей на произвол судьбы?

— Почему люди делают то или это? Твой приемный отец, например, тоже оставил семью.

— Верно. — Исак чуть подался вперед. — Но он продолжал содержать нас. И звонил время от времени, на дни рождения, на Рождество… Он не исчез бесследно.

Вероника посмотрела на Исака. Что-то в выражении его лица ей не нравилось. Слегка тревожило.

— Мы явно не сможем залезть ему в голову. — Вероника посмотрела на стенные часы. — Надо выдвигаться. У тебя скоро автобус.

Она позаимствовала у Патрика большой зеленый пикап, с виду совершенно новый. Передача-автомат, кнопки, реле-регуляторы. Экран, встроенный в приборную доску, на всякий случай (вдруг она сама этого не заметит?) показывал, что она находится на автобусной станции Рефтинге.

Вероника поставила машину в парковочный квадрат и заглушила мотор. Порылась в кармане и протянула Исаку две пятисотки из денег дяди Харальда.

— Вот.

— Нет, ты и так уже заплатила за мой билет. Я обойдусь.

— Не дури. Возьми.

Исак поколебался еще пару секунд, потом смущенно сунул деньги в карман джинсов.

— Ну что же. Пока!

Он вылез из машины, закурил. Беспечно забросил сумку на плечо и зашагал к желтому автобусу. У ступенек обернулся и помахал.

Вероника еще посидела в машине; чувство, которое пришло к ней в пиццерии, теперь окрепло. Но лишь когда автобус скрылся за углом, оно облеклось в слова. Исак что-то утаил от нее, что-то такое, о чем он очень не хочет рассказывать. Наверное, о том, как он влез к ней в квартиру, а потом еще и к ее отцу в розарий. Во всяком случае, такое объяснение казалось логичным. И все же Вероника никак не могла убедить себя в этом. Ей вспомнились слова Монсона о том, что в головоломке не хватает нескольких важных деталей. Вероника не могла избавиться от мысли, что одна из них припрятана в рукаве у Исака.

На въезде во двор дяди Харальда ей встретился полицейский джип Маттиаса. Брат остановил машину вровень с ее и опустил окошко.

— Я слышал, что случилось ночью. С тобой все в порядке? — Голос был сухим, служебным.

— Совершенно.

— Хорошо. Тебе что-нибудь нужно?

— Да нет. Дядя Харальд помог.

Настало странное молчание. Слышно было только, как урчат моторы.

— Кстати, зачем приезжал? — Она кивнула на двор.

— Да так, поговорить с дядей.

— О ветровых электростанциях?..

Маттиас фыркнул, покачал головой.

— Хорошо, что с тобой все в порядке. Ну, мне пора … — Стекло окошка поползло вверх.

— Увидимся завтра вечером, — крикнула ему Вероника. Маттиас в ответ невесело улыбнулся.

Народный парк был построен в начале 1900-х годов. Летний театр, ротонда для танцев и банкетный зал. Август Пальм [13] Август Теодор Пальм (1849–1922), «Мастер Пальм» — один из популяризаторов марксизма и основателей Социал-демократической партии Швеции, портной по профессии. когда-то учился здесь произносить речи, но свидетелей тому среди местных жителей уже не осталось.

Дядя Харальд не поскупился. Большую площадку украшали сотни разноцветных фонариков. Лотерейную стойку переделали под уличный бар; два бармена в белых куртках смешивали коктейли. Возле тира разливали вино и пиво, и очереди туда выстроились немалые. Вечер был теплым — лето еще держалось в воздухе. Прогноз погоды обещал грозу, но дальше легкой духоты дело пока не шло. Высоко в безоблачном небе светила луна; неестественно большая, она казалась частью праздничного реквизита.

Пять уличных грилей, возле каждого — по потному повару, испускали в августовский вечер аппетитный дымок. В зеленом театре играл джаз-банд, который после ужина сменился эстрадным оркестром. И не какой-нибудь местной самодеятельностью, а знаменитым ансамблем, который иногда показывают по телевизору. И везде, на всех мало-мальски заметных местах, красовались зеленые наклейки, сообщавшие, кто платит за сегодняшнее празднество.

Поначалу Веронике казалось, что ее выставили на всеобщее обозрение. Она жалела, что надела платье, которое купила, поддавшись импульсу; теперь оно казалось ей слишком коротким. Она то и дело тянула вниз правый рукав, прикрывая шрам. Но потом Вероника встретила Лидию и нескольких женщин, ее сотрудниц; по мере того как уровень алкоголя и шума возрастал, она все больше расслаблялась.

Когда Вероника наткнулась на тетю Берит и дядю Сёрена, ее неожиданно тепло обняли. И вскоре тетя Берит уже таскала ее за собой, представляя куче людей, которых Вероника не видела много лет. Но настроение у нее не испортилось, даже когда кто-то в десятый раз повторил, что она очень похожа на мать.

В толпе мелькало немало знакомых лиц. Мария, медсестра из дома престарелых, Свен-Почтальон, братья Стрид, отец Патрика Бринка, Сесилия с девочками… Вероника вела себя хорошо, даже обнялась с невесткой и спросила, где Маттиас. В ответ услышала, что он на работе, но попозже обязательно появится. Папа тоже пришел, но был занят — раскланивался направо-налево, здоровался. Вероника дождалась, когда он останется один. Протолкалась к нему, тронула за руку.