Рени Найт - Секретарь

– И кто же купил вашу землю, мистер Фрейзер?

– Некая компания «Лансинг».

– «Лансинг» – это подставной офшор. Компания-однодневка, – объяснил обвинитель присяжным. – Долго ваша семья занималась фермерством, мистер Фрейзер?

– Семьдесят лет.

– Семьдесят лет. Мистер Фрейзер, почему вы согласились побеседовать с представителем газеты лишь при условии, что ваше имя в ней упоминаться не будет?

– Я был напуган. Если бы другие супермаркеты узнали об этом, мы бы попали в черный список. Никто не стал бы покупать у нас фрукты. Вот так обстоит дело. К нам пристало бы клеймо скандалистов. Но так уж вышло, что мы все равно лишились всего. А после того как она выиграла суд… ну, тогда мне было уже нечего терять.

– Мистер Фрейзер, ваш отец умер вскоре после того суда, верно?

– Да.

– Я понимаю, как мучительны для вас эти расспросы, мистер Фрейзер, но не могли бы вы рассказать суду, как он умер?

– Он застрелился.

Я задрожала. Мине, должно быть, тоже стало зябко, потому что она протянула руку, достала из сумки кашемировый палантин, бережно развернула его и набросила на плечи, стараясь не зацепить нежную ткань кольцами. На портрете, нарисованном художником в зале суда, она выглядит, как гувернантка из девятнадцатого века: одежда невзрачных тусклых цветов, чистое, ненакрашенное лицо, густые волосы стянуты сзади, выбилась только одна волнистая прядь.

– Однажды утром, еще до того, как мы проснулись, он ушел в лес Суэйнстон. Он взял ружье – из тех, что мы держали на ферме, – и покончил с собой.

Желчь, подкатившая к горлу, просочилась мне в рот. Я вспомнила, как вскрыла письмо Джона Фрейзера к Мине. Оно было написано от руки и по ошибке оказалось среди писем ее поклонников. На такую почту я отвечала всегда. Но это письмо содержало просьбу. Оно пришло во время процесса по иску о клевете, и я приняла ответственное решение. Я порвала его. Мина его не видела. Должно быть, Джон Фрейзер написал его за несколько дней до того, как застрелился.

– Отец любил лес Суэйнстон. Когда я был еще маленьким, он часто брал меня туда с собой. Его тело нашли две женщины, выгуливавшие собак.

– Когда именно это случилось, мистер Фрейзер? Вы помните?

– И никогда не забуду. На следующий день после того, как Мина Эплтон выиграла суд против газеты.

В тот день я была с Миной в «Минерве». Помню, ей позвонил директор по связям с общественностью. Замните эту историю, Пол , велела она. Победа в суде вскружила ей голову, как и нам всем. В общенациональной прессе смерть Джона Фрейзера так и не была упомянута. Об этом позаботился ее отдел пиара.

– Спасибо, мистер Фрейзер. Больше вопросов нет.

Я задумалась, мелькали ли у Мины мысли о самоубийстве Джона Фрейзера, пока мы все пили шампанское на устроенном ею праздничном обеде. От озноба пальцы у меня онемели, я сжала руки на коленях. И тогда под столом, незаметно для окружающих, Мина накрыла мою руку ладонью. Я помню, какой теплой она была, как она пожала мне пальцы, чтобы остановить их дрожь.

После обеденного перерыва Клиффорд Фрейзер снова вышел на свидетельскую трибуну, на этот раз его допрашивал Дуглас Рокуэлл. В суде я едва узнала адвоката-барристера Мины – человека, который никогда не повышал голоса, вел себя в офисе так невозмутимо и неизменно отказывался от спиртного, с улыбкой покачивая головой. Мне, пожалуйста, просто воды, Кристина .

– Мистер Фрейзер, сколько лет было вашему отцу, когда он умер?

– Семьдесят пять.

– Семьдесят пять. Но, в сущности, неважно, сколько лет родителям и сколько нам. Смерть отца – всегда тяжелая утрата.

Я подняла взгляд на места для публики, почти ожидая увидеть, что оттуда на меня смотрит мой собственный отец. Я знаю, что прочла бы в его глазах. Стыд и срам, Кристина .

– А поскольку ваш отец покончил с собой, трудно даже вообразить, какую боль это вам причинило.

Клиффорд Фрейзер кивнул, принимая сочувствие.

– Из ваших слов складывается впечатление, что он, то есть ваш отец, мистер Джон Фрейзер, жил в хаосе – на «настоящей свалке», как вы выразились. Это так?

– Ну, не то чтобы…

– Он захламлял комнату и не впускал в нее ни вас, ни вашу жену, чтобы вы помогли навести там порядок. Он не доверял вам? – Адвокат не дал Клиффорду Фрейзеру времени для ответа. – Комнату загромождали бумаги и коробки. Возможно, хаос, в котором он жил, отражал его душевное состояние?

– Нет. Нет, ничего подобного. Он был уже стар, вот и все.

– Ваш отец Джон Фрейзер всю свою жизнь работал на земле. На своем веку он наверняка повидал немало перемен – новые методы работы, новые технологии. Совершенно новый мир, ведь так? С которым человеку его поколения было наверняка чрезвычайно трудно свыкнуться. В последние годы в анамнезе вашего отца появились нарушения душевного здоровья, а именно тревожность. Он принимал антидепрессанты некоторое время до того, как покончил с собой. – Адвокат сверился со своими записями. – Все эти обстоятельства всплыли в ходе дознания, правильно?

– Отец впал в депрессию, потому что нам лгали. Она лгала нам. И как только лорда Эплтона не стало…

– Мистер Фрейзер. Тот факс, о котором вы говорили. Тот самый, который вы получили от компании «Эплтон» и якобы отправленный вам Миной Эплтон, тот, в котором она расторгла контракт с вами, – у вас есть его копия? – Он улыбался, будто задавал совершенно безобидный вопрос, но я увидела, как Клиффорд Фрейзер заерзал в замешательстве. Плечи его пиджака были усыпаны перхотью, и мне хотелось подбежать и смахнуть ее, причесать ему волосы, поправить галстук.

– Нет.

– Нет? – Деланое удивление. – Но вы же говорите, он был от нее – от Мины Эплтон.

– Да.

– Значит, она подписалась на нем.

– Кажется, да…

– Вам кажется? К счастью, у нас есть копия этого факса. Прошу присяжных обратить внимание на том двадцать шесть в материалах дела.

Зашелестели страницы. Дуглас Рокуэлл передал копию Клиффорду Фрейзеру.

– Мистер Фрейзер, вы не зачитаете мне подпись под этим факсом?

Ответ получился невнятным.

– Мистер Фрейзер, пожалуйста, говорите громче, чтобы суд слышал вас.

– «Доминик Тейлор».

– Доминик Тейлор. Вы знаете, кто такой Доминик Тейлор, мистер Фрейзер?

– Да…

– К сведению присяжных: Доминик Тейлор – помощник закупщика компании «Эплтон». И поскольку он занимает настолько низкую позицию, маловероятно, что Мина Эплтон хотя бы видела этот факс, однако вы утверждаете, что его прислала она.

– Он все равно пришел от нее, она знала о нем. Никто ничего не делал без ее распоряжения.

Я почувствовала сырость под коленками, внутри нейлоновой оболочки.

– А этот контракт, мистер Фрейзер, который вы представили в качестве доказательства. – Адвокат поднял его. – Два жалких листа бумаги четвертого формата, многократно сложенных, с едва различимыми подписями. Это не контракт. Это список пожеланий, мистер Фрейзер. Мой восьмилетний сын мог бы смастерить такой документ на своем компьютере. Подделать подпись миссис Эплтон легко – достаточно только заполучить экземпляр одной из ее кулинарных книг с автографом. И еще, разве не удобно, что эта копия нашлась уже после смерти вашего отца, когда он не мог подтвердить ее подлинность? Так что нам приходится верить вам на слово, мистер Фрейзер.