Евгений Клейменов - Сон

— О чем задумался, юнец? — Наталья взяла бандероль и раскрыла. Там было письмо, напечатанное на пишущей машинке Арта. Девушка прочла, и ее настроение изменилось.

— Вот, лучше прочитай. Ты ведь умеешь читать? — жестко спросила она.

Егор взял письмо, раскрыл и начал читать, не обратив внимания на язвительное замечание.

Письмо:

«Вы должны быть вместе, развлекайтесь, словно последние кролики на Земле!

P.S. Игрушки из секс-шопа — вам в подарок от меня».

Молчание. Никто ничего не мог сказать, они пытались осознать слова мертвеца. Егор заглянул в коробку, там были разные развратные приспособления.

— Да он издевается?! Егор, тебе пора уходить! Мы этого не будем делать! По крайне мере я!

— Вот так назовите мое дело после моей смерти. Думаю, лучше не скажешь, это как заглавие книги. Книга равна жизни одного героя и множеству возможных сопутствующих людей в его книге, то есть в голове…

Костлявая только тяжело вздохнула.

— Так и в моей жизни, было множество сопутствующих людей. Они все были разные, некоторые совсем неповторимы, и каждый относился ко мне по-разному. А некоторые вообще ко мне не относились, зато к ним относился я, — продолжил с некой горечью. — Отношения между людьми — странная штука… Совсем непонятная. В частности, я заметил такое явление, как разговор двух людей: каждый, скорее всего, общается не с человеком, стоящим напротив, а с самим собой, то есть с образом этого человека… сложившемся у него в голове. Мы слышим, что хотим, видим, кого хотим и т. д. Так, прожив 10 лет вместе, люди могут разойтись, как совершенно чужие! Это не тот человек изменился, а ваши представления о нем. Надо стараться проникать в душу ближнего сразу, но мы этим занимаемся в последний момент. А когда научитесь проникать в сознание человека, вам откроется тайна вашего существования: кто вы есть, почему с вами эти люди. Вы будете отдаляться от людей. Вот и все, виноваты вы сами, — Арт хлопнул в ладоши и потер их. — Так, как делаю я? Я ведь все это знаю и все равно так и делаю, создаю человека поверх его сущности. Вот только в конце я не обижаюсь, а просто смотрю в пустоту, мне он уже не интересен. Я эгоистичен, но дарю любовь, свою любовь… — Артур ухмыльнулся. — У всех в детстве были игрушки, так какие нам больше всего нравятся? Правильно, те, которые умеют говорить или двигаться. А что мы от них хотим? Чтоб они играли по нашему сценарию. Так и с людьми. Они могут нам дать только то, что в них есть. Нам этого мало. Кукол мы пускаем на войну, солдатики плавают в ванне, уточка становится матерью котят. Соединить все это воедино помогает наша фантазия, наш разум. Через некоторое время мы понимаем, что так больше не может продолжаться и все верх дном — теперь уточка идет на войну, а солдатики кормят кукол. Проблема в «человеке-игрушке», в том, что эта игрушка умеет думать, и думает она порой по-своему. Не всегда по-нашему. И если вы не привили уточке навыка кормления солдатиков, тогда вы расходитесь. Конфликт интересов. Так что всю жизнь мы общаемся только с нашим воображением. Забавно? Так почему нам хорошими никогда не стать?

Костлявая посмотрела на Артура.

— Потому как всем не угодишь, ведь тебе все не смогут угодить. Да тут все и не нужны, достаточно одного. Мир этот наполнен парадоксами, знанием и правом выбора. По сути, все парадоксально. Поможешь одному, заберешь у другого или просто не дашь. Да и сейчас я общаюсь со своим воображением, а не с вами. Так что, вы написали, что я просил? — Артур попытался заглянуть в письмена Костлявой.

— Да, конечно, все дословно, «Хорошим нам не стать, никогда».

— Спасибо большое, — иронично поклонился он Костлявой.

— Вот только зачем вам это?

— Все просто. Так хочет мое воображение. Значит, так хочет он. А он моя вера, мое воображение, как и вы, — Артур указал на Костлявую.

— Мне вас не понять, я не ела таких плодов, как вы. По вашим словам выходит, что я игрушка с одной функцией. Та самая уточка, которая кормит утят, и никогда мною не будут играть по-другому. Выполняю одну функцию? — Костлявая говорила спокойно, без какого-либо выражения на лице.

— Вы правы. Вот что еще интересно… Вы сказали про плоды, что не ели таких, как я… — Артур задумался.

— Да, так и сказала.

— Значит, люди не просто так говорят: «плод моего воображения». Этакая пища… В Библии раскрыта истина мира, не только вера. Они вкусили запретный плод, плод — это знание. Как и я создал знание у себя в голове. Быть может, это самая лучшая защита от всего неприятного нам. Не все мы можем принять, не все нам следует знать. Иначе шок, и весь мир перевернулся… Сон стал явью…

— Это все не мое дело.

Костлявая достала из ящика стола стетоскоп.

— Да, вы правы, кормите дальше своих уточек. Но только послушайте… — Артур наклонился ближе к ней. — Ведь смысл другой писали вы в моем деле, моей книге. А каждый обретет свой! Воображения редко схожи на все 100%.

— Извините, что перебила, но вам и вправду пора, — она указала на дверь.

— Хах, кормишь хорошо. Ну ладно, играем дальше…

Артур вышел за дверь, на которую указала Костлявая. Он скрылся во мраке света темноты…

— Здравствуй, Арсон, я смотрю, у тебя сегодня полный кошелек грон. Сегодня у тебя много игр?

— Нет, Петр. Сегодня я снова ставлю на Егора. Конечно, есть новички интересные, но мне не до них. Мне интереснее, когда боги сами становятся марионетками.

— Жаль, конечно, он был хорошим товарищем…

— Хорошо, хорошо, не начинай про долг и всякое такое.

Петр отошел от Арсона и завязал разговор с другими Богами.

Арсон внимательно посмотрел в бумаги. У Егора все плохо, но шансы на спасение еще были.

— Ну что, Костлявая? Принимай ставку, еще немного гронов никому не повредит.

— Весь этот мешочек? Вы ставите все сразу? — с удивлением, которое нечасто можно увидеть на ее лице, спросила Костлявая.

— Ты все правильно поняла, давай быстрей. Я надеюсь, что это поможет Егору… — Арсон задумался, но подошла Рада.

— Все готово, можно начинать…

Утром Наталью разбудил звонок в дверь, на пороге стояла Ксения.

— Заходи, Ксюша. Почему в такую рань?

— Я принесла тебе кофе и хотела узнать, как прошло вчерашние собрание?

— Собрание?.. Какое?

— Куда я тебя отправила. Ты ходила? Я все же твоя подруга и желаю тебе только добра, — Ксения начала всматриваться в глаза Натальи.

— Собрание?.. Ах… да… нормально. Ничего особенного. Просто я спросонья, — в замешательстве проговорила Натали. Она знала, что Ксении всего, что с ней случилось, рассказывать не стоит, и так ситуация плачевная.

— Как тебе док? Тебе помог вчерашний вечер почувствовать себя лучше? Какие мысли?