Говард Лински - Безымянная тропа

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Переводчик:Юля Вахрамеева

Редактор вычитки и оформитель:Маргарита Волкова

Переведено для группы: https://vk.com/dark_eternity_of_books

Любое копирование на сторонние сайты или использование в коммерческих целях ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Девушка №4

Округ Дарем, 1993 год

Он наблюдал за девушкой, пока не убедился, что она идеальна. Только тогда он рискнул приблизиться к ней. Ничто не представляло сложности уговорить их пойти с ним. Сложно было вести себя спокойно, ровно, в то время как его сердце билось в груди так сильно, что, верил, девушка могла услышать.

Мужчина отвез ее в тихое место, а затем остановил машину, подождал и убедился, что они полностью одни. Иногда он связывал девушек и бросал в багажник, но эта дорога была достаточно уединенной, поэтому он перебрался на заднее сиденье, чтобы добраться до нее. Он игнорировал ее испуганные мольбы и потянулся к ней, легко отмахиваясь от слабых маленьких рук, запрокидывая голову девушки назад, пока не обнажилась плоть на ее хрупкой шее. Сцепил руки на ее горле и начал сжимать, усиливая хватку, пока она отчаянно боролась. Он закрыл глаза. Было лучше, когда он не мог видеть лицо молодой девушки, когда она не понимала. Как она могла хотя бы начать осознавать, что он делает с ней? Сжимал сильнее и сильнее и не собирался отпускать, пока ее борьба не затихла, а маленькое тело не обмякло.

Он посмотрел вниз на безжизненное тело девушки в своих руках и прошептал особенные слова, которые он всегда использовал, когда спасал одну из них.

Страдай маленькое дитя с приходом меня.

Все началось с телефонного звонка, как обычно и бывало.

― Алло, ― ответил Том, а затем последовала пауза, будто человек на другом конце провода внезапно осознал весь размах того, чем они занимаются, и передумал. ― Алло? ― подтолкнул Том.

― У меня есть история, ― выпалила женщина.

Он напрягся, прислушиваясь к ее голосу среди дюжин говорящих журналистов, «тап-тап-тап» усердных пальцев, ударяющих по клавиатуре, в то же время по всему помещению раздавался настойчивый трезвон соревнующихся между собой телефонных аппаратов.

― Хорошо, ― ответил Том. ― Какого рода история?

Последовала еще одна пауза.

― Большая и кровавая, ― наконец, ответила женщина, и было что-то в ее нервозной, взволнованной манере речи, что побудило Тома поверить женщине.

Бульварные истории обычно начинались с наводки. Эта же началась с того, что женщина выбрала крупнейшую желтую прессу в стране, чтобы рассказать свою версию событий. Возмущенные мужчины и женщины звонили в лондонский офис редакции каждый день. Некоторые чувствовали себя оскорбленными, другие были в отчаянии, некоторые просто свихнулись. Это было работой Тома Карни ― «заниматься их сортировкой», как обозвал это его легендарный редактор Алекс «Док» Докерти.

«От французского слова trier, обозначающего просеивать и выбирать» , ― поговаривал он. ― «Твоя работа отделять дерьмо от сахара» .

Люди, которые звонили, всегда полагали, что их история принесет им деньги для изменения всей жизни. Однако попадание их истории в прессу случалось редко к их величайшему недовольству. Бульварная газета, в которой работал Том Карни, имела ежедневный тираж в четыре миллиона копий. Все хотели оказаться в газете: политики всех мастей, модели, актеры, рок-группы, карьеристы, мечтатели, те, кто утратил былую славу, и безызвестные люди вместе со многими тысячами тех, кого сквернословящий редактор называл «сирые и убогие», под чем подразумевал основную публику. Только самый сочный материал попадал в прессу. Все же иногда один из этих звонивших, оказывалось, торговал не дерьмом, не сахаром, а подлинным золотом.

Женщина-аноним, звонившая этим утром, была случайным образом соединена по связи с одним из большого числа журналистов, которые дежурили за столами новостей. После Том Карни будет часто гадать о направлении, который могла бы принять его жизнь, не окажись он тем утром в офисе или если бы звонок ушел к другому репортеру в отделе новостей. Просто ответив на телефонный звонок тем днем, Том изменил свою жизнь, хотя в то время он никогда бы об этом даже не подумал.

― О чем она? ― подтолкнул он, когда женщина не принялась охотно выдавать сведения. ― Ваша история?

― Об очень известном человеке. О том, кто сидит высоко.

― Хорошо, ― нейтрально ответил он. ― Могу я узнать ваше имя, мисс?

― Никаких имен. Пока нет, просто слушайте.

Он мог сыграть жестко, сказать ей, чтобы она назвала ему имя или же мужчина повесит трубку, но, если у нее действительно стоящая история, мужчина прочитает об этом позже в газете-конкуренте. Кроме того, было что-то в том, как она говорила, в этой спешке в ее голосе, что побуждало его не прерывать звонок.

― Так что с тем известным мужчиной?

― То, что он не имел права делать, ― и она, фыркая, рассмеялась, а затем резко вновь стала серьезной. ― Он женился, видите ли, и приходит навестить нас, а ему не следовало бы этого делать, не в его положении.

― Кого нас? ― спросил он, хотя начал улавливать идею.

― Меня и некоторых других, ― сказала она, скрытничая.

― Понятно. Вас и некоторых других, ― его тон прозвучал задумчиво. ― Имею ли я право предположить, что видеться с этим мужчиной в ваших профессиональных обязанностях?

Он пытался быть тактичным.

― Вы имеете в виду, заинтересована ли я? ― огрызнулась она.

― Да, ― просто сказал он.

― Ну, тогда говорите то, что имеете в виду, ― сказала она ему. ― Да, мы заинтересованы, конечно же, заинтересованы.

― И кто этот семейный мужчина, что проводит с вами время?

― Я не могу сказать, пока не узнаю, сколько это стоит.

― Как я могу сообщить вам это, если не знаю, кто он?

На линии последовала долгая пауза, пока она разбиралась с этой дилеммой.

― Он важный человек, как я и сказала, и расскажу вам все за правильную цену.

― Я понимаю.

Если она была законопослушной гражданкой, то это, вероятно, история про похождения, в которой может быть заинтересована газета, но, кому реально любопытно, если некий член городского совета, третьесортный актеришка или же ведущий телевикторины сует свой член, куда не попадя?

― Он из тех, о ком я мог слышать?

― Все слышали о нем.

― Он не политик?

Общественность с печальной известностью ужасно принимала политиков, если только те не были премьер-министром или каким-то лунатиком с взглядами вроде «выпороть их» и «повесить их», которые превращали их в «персонажей», и, в конце концов, в национальное достояние.