Александр Куприн - Бармен из Шереметьево

А вскоре у него появилась Йоко. Маленькая японка сама подошла к нему в магазине пластинок, сказала, что видит его каждый день на перемене, но он, очевидно, ее не замечает. Они пару раз где-то недорого поужинали и стали жить вместе. Йоко училась в университете, а в центре брала курсы дизайна. Кроме того, она отлично говорила на английском. С ее появлением дальнейшее посещение классов утратило всякий смысл — никакой инструктор не в состоянии был бы дать больше разговорной практики, чем live-in girlfriend, или, как это неблагозвучно называется по-русски, — сожительница. Странные это были отношения. В них присутствовало искреннее участие, много секса, разговоров и смеха. При этом возможное расставание ни одна сторона не расценила бы как трагедию.

— Ты знаешь, она — наркоманка!

— Ека твоя, что ли?

— Ага. К ней уже третий раз подруга-стюардесса прилетает — так они накуриваются какой-то дрянью и ржут как кони. А потом сметают все из холодильника.

— Да ты с ума сошел. Это трава. Конопля называется. Из земли вырастает. Не называй ее больше наркотиком, а то обидно — вся моя юность под этим дымком пролетела. Ты вот лучше деньги начинай с нее брать за квартиру. Тыщу раз говорил — здесь так принято! К тому же она в поиске.

— Ну ты-то откуда знаешь?

— Да вижу я. По глазам, по голосу, по интонациям, по жестам. Даже по походке вижу.

Но деньги беглец брать стеснялся, зато ходил с Йоко по вечерам и субботам в университет, разобрался в этой странной системе «кредитов» и «юнитов», а потом даже сам стал потихоньку брать курсы в колледже при этом университете, насколько позволяло время.

Колледж, однако, расценивался как личная забота беженца, а вот прекращение посещения занятий в центре автоматически означало выход на работу. Димка и вышел. Ханна определила его к своему дяде рабочим по обслуживанию жилого комплекса из огороженных забором двухсот дорогих домов с тремя общими бассейнами, теннисными кортами и спортзалом. Работа была несложная и состояла в мелком ремонте оград, проводки, ирригационных спринклеров и прочее. Плюсом было то, что вся работа проходила на воздухе, а минусов было два: необходимость носить форменную майку и бейсболку с названием комплекса — Playmore , и то, что в бригаде были исключительно Ханнины земляки — поляки.

— Что значит «не люблю форму»? — удивлялся бригадир. — Вот сегодня ты приставлял лестницу и красил перила на балконах. А ты понимаешь, что тут в каждом доме оружие? Увидят они незнакомого на своем балконе да и застрелят через стекло. Ты даже понять не успеешь, что случилось!

Димка нервно поежился. Темно-синяя майка его больше не раздражала, иногда он не снимал ее и после работы — никому в Калифорнии дела нет, как ты одет, да к тому же маек этих ему выдали аж пять штук. Решилась и проблема передвижения — он занял у Эмина денег и за 900 долларов купил себе огромный седан «Шевроле» весом почти в две тонны. Машина эта несколько лет использовалась в полиции и по достижению определенного пробега была выставлена на аукцион — обычная практика в Штатах. Димка, конечно, ничего об этом не ведал — всю информацию собрал ушлый Эмин, он же и провел покупку, поднимая в нужный момент руку.

Управлять этим монстром было легко и приятно — в салоне тишина, мощный восьмицилиндровый двигатель мгновенно реагирует даже на легкое нажатие педали газа, отлично работает кондиционер. При всем при этом машина оказалась весьма прожорливой и при цене бензина девяносто центов за галлон наносила заметный урон и без того тощему бюджету. Еще печальней было то, что прошло уже полгода бесплатного проживания и вскоре нужно было начинать платить 350 долларов за квартиру из своего кармана. Добрейшая Ханна, узнав от поляков о приобретении подопечным автомобиля, упросила шефа продлить оплату Димкиной квартиры еще на полтора месяца. Прекрасная все же организация — этот Международный комитет спасения.

На работе все было ровненько, пока в бригаде не появился новый рабочий. Звали его Гженда. Было это имя, фамилия или же кличка, Димка так и не понял. Поляки его презирали — по слухам, он сидел в австрийской тюрьме за кражи из магазинов и должен был быть выслан обратно в Польшу, но как-то выкрутился и даже получил статус беженца в Штатах. Гженда пытался прикалываться над единственным неполяком, но никто не смеялся. Тогда он стал называть Димку попеременно Ленинград и Комсомол, что было неприятно, но терпимо. Но вот однажды он решил напугать русского, подкрался сзади, когда тот крутил какие-то провода, и зашипел, изображая змею. Димка отпустил проволоку, резко развернулся, схватил поляка плоскогубцами за щеку, притянул к себе и эмоционально высказался тому прямо в ухо. Гженда завизжал, как свинья под ножом, и помчался в офис. Случился большой скандал, который Ханна и ее дядя — бригадир, с огромным трудом смогли погасить.

— Пан даже не разумеет, как ужасно все это могло закончиться! — вздыхала она, закатывая глаза.

Гженда немедленно уволился, но появился через неделю — пришел за чеком. Выглядел он неважно — отек с щеки поднялся на глаз, но не это его волновало. Он показал пальцем на аккуратный коричневый прямоугольник на своей щеке, сказал, что это останется на всю его Гжендову жизнь, и пообещал жестоко отомстить. Димка теперь все время бегал проверять свою единственную собственность — машину. Но меченый не появлялся — шины целы, стекла не побиты. Тем не менее работа беглецу разонравилась.

Пропал Эмин. Домашний телефон его не отвечал, стук в дверь тоже оставался без ответа. «Наверное, таинственные „они“ в конце концов что-то ему предложили», — решил наш герой. И не ошибся. Эмин вернулся через неделю злой и разочарованный. Ему действительно предлагали работу в городке Монтерей — древней столице Калифорнии.

— Там Defense Language Institute — языковая школа от Министерства обороны, находится и им нужны инструкторы русского языка. Я для тебя взял пакет, — кивнул он на довольно толстый конверт, лежащий на столе.

— А чего сам-то не захотел?

— Да ты не представляешь, какая это дыра! Деревня. А «институт» этот состоит из одноэтажных бараков с кондиционерами. Есть там с десяток русских — ходят важные такие, называют друг дружку не иначе как «профессор». Я потом забухал там с одним — так он поведал мне по секрету, что купил машину-холодильник и место на пляже. Будет после работы бизнесом с дочкой заниматься — мороженое продавать. Тьфу, блин, — исполнение мечт!

Дальше Эмин рассказал, что инструкторы должны хорошо разбираться в жизни современного СССР, что в институте есть «советские» комнаты с портретами членов политбюро, знаменами и прочей атрибутикой, что обучаются там в основном военные, но есть и студенты в масках — разведчики.