Блейк Пирс - Соблазняя

Онемение.

Конечно, ни один паук не чувствовал себя так, закутав собственную добычу в такой славный кокон. Иногда, наблюдая за тем, как паук заканчивает свою работу, он физически ощущал удовлетворение и блаженство, исходящее от этой нервной системы размером с паутину.

Он и сам испытал такое же удовлетворение, когда давным-давно забрал свою первую жертву. Более того, это давнее удовлетворение длилось много лет, и он хранил тот свёрток как трофей, нет, больше, чем трофей, скорее как алтарь, где он мог оживить прочувствованную тогда эйфорию, насладиться её непреходящим блаженством.

Но в конце концов алтарь утратил свою магию. Сам не зная, почему, он перестал испытывать этот душевный подъём. Вот почему он забрал своих недавних жертв: в надежде создать новый, такой важный для него алтарь.

Жаль, что этого еще не случилось…

Но, может быть, на этот раз всё будет иначе.

Если так, то эта женщина станет его последней жертвой, возможно, навсегда.

Сидя на корточках и размышляя, он увидел, что ученики, наконец, встали из-за парт, а учительница начала складывать книги и бумаги в портфель.

Он выдохнул с облегчением.

Урок закончился.

Ученики один за другим вышли из аудитории, учительница выключила свет и исчезла вслед за ними. На несколько мгновений всё здание погрузилось в темноту. Затем открылась входная дверь, и ученики высыпали наружу, всё ещё толпясь вокруг учительницы и оживлённо обсуждая с ней сегодняшнее занятие.

Его настроение упало, когда он понял…

Я не смогу застать её одну.

Студенты не оставят её до самой машины.

Сколько дней ему придется выслеживать её, пока не выдастся возможность?

Она села в машину, и студенты помахали ей на прощание. Затем они развернулись и пошли прочь, вероятно, направляясь в местный бар. Тем временем учительница медленно поехала в его направлении.

Он почувствовал волну возбуждения, когда до него дошло…

Я могу остановить её!

Но нельзя было терять ни минуты.

Он достал из кожаной сумки флакон самодельного хлороформа и намочил им тряпку.

Когда машина завернула за угол, он встал прямо перед ней.

Шины завизжали, когда женщина ударила по тормозам, но избежать столкновения она не успела.

«Идеально», – подумал он.

Он ничуть не пострадал, но она-то этого не знала.

Она выскочила из машины с криком тревоги:

– Боже мой! Простите меня! Я вас не увидела! С вами всё в порядке?

Он слегка покачал ногой и сказал:

– Не знаю. Наверное.

Когда она подошла к нему, он увидел, как она виновато съёжилась, узнав его покрытое шрамами лицо. Она снова быстро подавила отвращение.

– Я отвезу вас в больницу, – сказала она.

– Нет, не думаю, что в этом есть необходимость, – сказал он, слегка прихрамывая. – Но, может быть, вы проводите меня до моего грузовика, просто на всякий случай.

– Конечно, с удовольствием! – ответила она.

Сжимая тряпку в одной руке, он положил другую ей на плечо, притворяясь, что нуждается в поддержке.

«Прекрасно», – снова подумал он.

В этот раз всё получится намного лучше, чем раньше.

Райли услышала женский голос, но не смогла разобрать слов, которые отражались эхом вокруг неё.

«Кто это? – гадала она. – Чего она хочет?»

Кто бы то ни был, она как будто хотела сказать Райли что-то очень важное.

Райли чуть не спросила вслух: «Говорите яснее. Я вас не понимаю».

Но она была слишком слаба, чтобы говорить, и слишком напряжена, чтобы двигаться. Всё её тело болело, голова была откинута назад и лежала на чём-то твердом.

Она открыла глаза и увидела потолок с изысканным орнаментом, который изгибался высоко над её головой.

«Вокзал», – поняла она.

Она сидела на скамейке на Юнион-Стейшн в Вашингтоне, держа на коленях небольшой чемодан и сумочку. А женский голос, как оказалось, зачитывал время отправления и прибытия поездов.

Но Райли не могла вспомнить, что она здесь делает.

«Может, это просто сон», – подумала она.

Тут в её памяти всплыли события прошлого вечера. По возвращении домой она обнаружила Райана с какой-то странной женщиной – подругой, коллегой или любовницей, она до сих пор не знала.

«Может быть, всё вместе», – подумала она. По крайней мере, с виду им было хорошо друг с другом.

Она быстро сбежала из квартиры и добралась на метро до Юнион-Стейшн, но опоздала на поезд до Квантико и заснула на этой скамейке в неудобной позе.

Она взглянула на часы и увидела, что уже утро.

«Ну, можно считать, что я выспалась», – подумала она.

Огромный зал, похожий на пещеру, постепенно оживал от шумных объявлений и людей, спешащих во всех направлениях. Райли огляделась и увидела экран с расписанием поездов. У неё оставалось ещё около 25 минут до следующего поезда в Квантико.

Но какой смысл возвращаться в Академию? Несмотря на вчерашнее отсутствие она пропустила лишь день занятий. Тем не менее дела шли так плохо, что она чувствовала себя безнадёжно отставшей.

«Куда мне ещё пойти?» – задумалась она.

Она посмотрела на телефон и увидела, что Райан даже не пытался ей позвонить. Возвращение в квартиру явно невозможно. С таким же успехом она может сесть на поезд до Квантико, и будь что будет. Если она потерпит полную неудачу, то будет решать, что делать со своей жизнью дальше.

А пока надо перекусить. Она с трудом поднялась на затёкшие ноги и направилась в общепит, где купила кофе и датскую выпечку. На большом экране телевизора показывали новости.

Она увидела, как несколько репортёров окружили седовласого джентльмена. Один из репортёров говорил в камеру:

– Мы встречаемся с сенатором Западной Вирджинии Уорреном Гарднером здесь, в Вашингтоне, у Церкви семьи Грейс…

Это имя привлекло внимание Райли…

Где я слышала его совсем недавно?

Потом она вспомнила: это было в полицейском участке в Дайтоне.

Она стала внимательно слушать репортёра, который протягивал микрофон сенатору Гарднеру.

– Сенатор, это правда, что вы собираетесь объявить прямо здесь, в этой церкви, что спонсируете новый законопроект?

Сенатор усмехнулся и сказал:

– А вы не знаете, да? Просто подождите и всё увидите. Осталось недолго.

Не обращая внимания на хор вопросов, сенатор и несколько одетых в штатское телохранителей вошли в церковь в сопровождении нескольких репортёров с телекамерами.

Репортёр снова заговорил в камеру:

– Ходят слухи, что сенатор собирается объявить о спонсорстве законопроекта, предусматривающего преподавание Десяти Заповедей в государственных школах по всей территории США.

Ведущий новостей спросил:

– Но разве этот законопроект не потерпит неудачи? Он, конечно, никогда не выберется за пределы Комитета и уж точно не пройдёт общее голосование в Сенате.