Блейк Пирс - Соблазняя

Она остановилась, продолжая ощущать холодную плоть кончиками пальцев.

Может, он касался её, как я сейчас.

Тело уже было мёртвым и обескровленным, а значит таким же холодным, как сейчас.

Каково ему было касаться плода своих жутких трудов?

Она чувствовала, как энергия покидает её тело.

Она глубоко вздохнула и сказала вслух:

– Я чувствую себя так же, как в прошлый раз. Полное изнеможение. Оцепенение. Может быть, даже… разочарование.

Её глаза всё ещё были закрыты. Она услышала, как Криваро сказал:

– Хорошо. Я думаю, что ты, скорей всего, права. Попробуй вернуться назад, когда жертва была ещё жива и он мучал её.

Райли вздрогнула и пробормотала:

– О, агент Криваро, я не знаю, смогу ли я…

Криваро так же мягко произнёс:

– Ты сможешь, Райли. Попробуй открыть глаза.

Райли открыла глаза и обнаружила, что снова смотрит на свёрток.

Она почувствовала новый толчок при виде мёртвого, уставившегося на неё лица, бледного в свете галогенных ламп.

Всё было совсем не так, как на месте преступления с телом Хоуп Нельсон.

Яркий свет и её пальцы на плоти делали всё слишком, слишком реальным.

Она медленно заговорила:

– Я думаю… он, должно быть, убил её в каком-то месте, которое считал безопасным, где-то в стороне, в логове, о котором знает только он сам.

С минуту она изучала свёрток, отмечая, что тело было сначала туго обмотано скотчем, а потом обёрнуто колючей проволокой.

Она вспомнила, что читала в отчетах о предыдущих убийствах.

– Он использовал хлороформ, чтобы усмирить предыдущих жертвы, верно? – спросила она у Криваро.

– Да, всё так, – сказал Криваро. – Можно предположить, что и на этот раз тоже.

Райли чуть сдвинула руку и коснулась пальцами клейкой ленты.

– Он не мог связать её после того, как она проснулась. Он сделал это, когда она была ещё без сознания. Но он уже приготовил колючую проволоку и разложил её под телом, когда связывал её. И когда она начала приходить в сознание…

Райли вздрогнула всем телом.

– Тогда-то он и начал обвязывать её колючей проволокой. И он отчётливо ощущал её ужас и боль. И этот ужас и боль… вот ради чего он всё это делал. Он получал огромное удовлетворение от страданий женщины. И всё же…

Она помолчала, потом сказала:

– Это был не из чистого садизма… Не из чистой жестокости. Конечно, это было в своём роде жестокостью, но это не было… подлостью или злодейством. Я знаю, что это похоже на бред…

– Продолжай, – сказал Криваро.

– Всё дело в его боли, а не в боли жертв. Я…

Ей казалось, что она вот-вот поймёт что-то действительно страшное про убийцу.

Но тут ощущение пошло на спад, и она почувствовала, как всё её тело обмякло.

– Я теряю нить, – сказала она Криваро. – Больше я ничего не узнаю.

Криваро тронул её за плечо и сказал:

– Всё нормально. Ты молодец. Это хорошее начало. Мы можем работать с этими впечатлениями. Можем опираться на них. Пойдем, поговорим с шефом полиции.

Она неуверенно поднялась на ноги. Когда они с Криваро подошли к шефу полиции, Райли оглянулась на свёрток и вспомнила, как, по словам Криваро, иногда называют колючую проволоку…

«Дьявольская верёвка».

Слова подходили идеально.

Что-то осенило её, когда она вспомнила ту пустоту и оцепенение, которое, она была уверена, испытал убийца, оставляя здесь свою жертву…

Он ещё не закончил.

Убийца не прекратит убивать, пока процесс не удовлетворит его от начала до конца…

А этого никогда не случится.

Никогда.

Райли заметила, что шеф МакНерланд таращится на неё, когда они с агентом Криваро направились к нему.

Она поняла…

То, что я сейчас делала, должно быть, выглядело довольно странно.

Но, с другой стороны, это не могло выглядеть страннее, чем было на самом деле. По ощущениям это было даже хуже, чем странно. Это было просто ужасно.

Интересно, сможет ли она когда-нибудь привыкнуть к попыткам проникнуть в сознание кровожадного монстра?

И хочет ли она привыкнуть к этому? Как глубоко ей придётся погрузиться в эту тьму из-за своего странного таланта?

Криваро спросил шефа МакНерланда:

– Что вам известно о похищении Анны Парк?

– У нас есть лишь общее представление, – сказал МакНерланд. – Вчера вечером она вела занятия в местном колледже. Вскоре после окончания занятий местный мужчина наткнулся на машину Анны, брошенную рядом со школой. Водительская дверь была открыта, мотор работал, фары горели. Очевидно, её похитили, когда она вышла с последнего урока и собиралась поехать домой. Тот, кто её похитил, должно быть, заставил её остановить машину и выйти. Парень, который нашёл машину, тут же позвонил нам.

МакНерланд покачал головой и добавил:

– Я сразу понял, что её дела плохи. Я лишь надеялся, что это не… это.

– Были ли свидетели самого похищения? – спросил Криваро.

– Нет, – ответил МакНерланд. – Но несколько учеников Анны вышли из здания вместе с ней. Они проводили её до машины и отправились в другую сторону. Мы уже собрали студентов и опрашиваем их в участке.

– Я бы тоже хотел поговорить с ними, – сказал Криваро.

– Пожалуйста, – сказал МакНерланд. – Некоторые из них уже ушли домой, но, по-моему, трое или четверо ещё в отделении. Я отвезу вас туда.

Пока МакНерланд вёз их в город, Райли увидела, что Винвуд больше Дайтона. Он скорей походил на Лантон, городок в Вирджинии, где она училась в колледже. Тем не менее, Винвуд был типичным Аппалачским городком, и его улицы до жути мирными и тихими в это время вечера.

Но Райли была уверена, что город не так спокоен, каким кажется. Слух об исчезновении Анны Парк, а потом и об её убийстве, уже должен был разлететься. Граждане Винвуда за закрытыми дверями сейчас дрожали от страха.

Когда они добрались до полицейского участка, шеф МакНерланд провёл их в небольшой конференц-зал. Четверо студентов, которые ещё не ушли домой, сидели за столом и беседовали с полицейским, который что-то записывал.

Райли и Криваро сели за стол, и МакНерланд представил их студентам. Райли немного удивил их возраст и происхождение, она напомнила себе, что это общественный колледж. Людей разных типов и возрастов шли туда по разным причинам и с разными ожиданиями.

Самая младшая из всех, Джейн Хантер, год назад окончила местную среднюю школу. Она хотела получить зачёты, чтобы продолжить обучение в колледже где-нибудь ещё, может быть, в Гленвилле.

Потом были Руди и Ларк Честерфилд, пара лет пятидесяти. Они вышли на пенсию, а их дети уже разъехались. Им нравилось вместе заниматься разными вещами, от игры в бридж до бальных танцев. Анна вела занятия по романтической поэзии, и они решили, что будет забавно вместе пройти курс.