Майкл Смит - Аномалия

Потом ее глаза широко распахнулись, дыхание стало прерывистым, в горле что-то забулькало. Она не отрываясь, смотрела на меня и шевелила губами, но слов я разобрать не мог.

Вдруг из ее рта выскользнул темно-красный сгусток.

Глаза стали еще шире.

Руки свела судорога, пальцы скрючились, как когти хищной птицы. Рот наполнился кровью, но она не вытекала наружу и забурлила в горле, когда Джемма начала кричать.

Я действовал так быстро, как только мог: подтянул ее колени к груди, сунул пальцы ей в рот, пытаясь прочистить горло, но это не помогало. Джемма захлебывалась собственной кровью.

И захлебнулась.

Она умерла.

Я несколько раз надавил ей на грудь, перевернул на живот, нажал на спину – применил все известные мне приемы, включая те, что видел в медицинских программах. Безрезультатно.

Что делать, когда на твоих глазах происходит такое? Я стоял на коленях у тела Джеммы, распластавшейся в нелепой позе, с неестественно вывернутой шеей, и чувствовал себя так, будто все происходящее – просто чудовищное реалити-шоу, плод чьей-то больной фантазии.

Я бережно перевернул Джемму на спину.

Огромные, ничего не видящие глаза смотрели в пустоту. Подбородок, шея и грудь были залиты кровью, в которой угадывались какие-то мелкие кусочки, извергнутые желудком. И этот жуткий запах – густая, тошнотворная смесь металлических нот крови и чего-то еще, по-видимому, того, что разорвалось внутри.

Теперь я знал, что должен сделать. Пусть это и будет выглядеть абсурдно.

Я коснулся пальцами век Джеммы, еще теплых, и закрыл ей глаза. Одно веко опустилось чуть быстрее, и с долю секунды казалось, будто она мне подмигивает.

Я встал. То, что лежало у моих ног, больше не было нашей остроумной бесстрашной Джеммой. Это была лишь ее опустевшая оболочка.

Некоторое время мы молча смотрели на нее, потом Пьер подобрал фонарик, мы отошли к стене и сели, прижавшись к ней спинами.

Голова разрывалась от боли. Я ждал, что Кен попросит сигарету, но он так и не попросил. Да и какое утешение могла сейчас принести сигарета?

Наконец тишину нарушил голос Пьера:

– Ну и как мы поступим?

– То есть?

– Как объясним, почему Джемма не вернулась вместе с нами?

– Никак. – Молли повернулась к Пьеру. – Ты что, до сих пор не понял? Нам не придется никому ничего объяснять: мы останемся здесь, вместе с ней, навсегда.

Это случилось минут через пять или десять. А может, и намного позже. Пустой желудок настойчиво напоминал о себе болезненными судорогами. Где-то на задворках сознания вспыхнула мысль: воды почти нет. Осталось по глотку на каждого, а когда выпьем и это – что дальше? К тому же рюкзаки лежали рядом с трупом Джеммы, а никому из нас не хотелось к нему подходить.

Я провалился в какое-то двойное измерение: вот я вижу Кена, сидящего поблизости с опущенной головой, и вдруг – картинка размывается, и я не понимаю, сплю я или бодрствую, где я, да и кто я вообще такой.

Кен поднял голову.

Это движение, едва различимое во тьме, все же выдернуло меня из забытья. Я моргнул, чувствуя, как отяжелели веки, а затем повернулся к нему, думая, что он смотрит на меня.

Но он вглядывался куда-то вглубь зала и хмурился.

Пьер и Молли, скрючившись, спали. Фонарик, который мы по непростительной оплошности не выключили, тускло освещал футов десять пространства вокруг, а за пределами этого желтого пятна вздымалась, словно надуваемый ветром парус, тьма.

И в ней что-то шевелилось.

Сначала я решил, что это галлюцинация. Крепко зажмурился, а когда открыл глаза, то ничего не было.

Однако затем я снова заметил какое-то движение. В темноте кто-то стоял. На долю секунды я подумал, что это Фезер.

Но я ошибся. Это был какой-то зверь.

Он замер на границе освещенного пятачка, и мне удалось его рассмотреть.

Такую невероятную тварь мне встречать еще не доводилось: она была размером с пуму и двигалась, подобно кошачьим, вот только голова с широко раскрытыми глазами смахивала на собачью, а в верхней челюсти раззявленной пасти поблескивали длинные изогнутые клыки.

Всю мою сонливость как рукой сняло. Я взглянул на Кена.

– Ты это…

– Да, – прошептал он, – вижу.

Услышав нас, зверюга резко повернула голову в нашу сторону и насторожилась, как будто почуяла опасность. Или добычу.

А потом попятилась и растворилась в темноте.

Тихо, стараясь не шуметь, мы поднялись на ноги.

– Ты уверен? – спросил Кен.

– Да.

Мы осторожно приблизились к тому месту, где только что стоял зверь. Хотя… а был ли он вообще? Уже через несколько секунд после его исчезновения это казалось невероятным. Я слишком поздно сообразил, что мы не взяли фонарик, но, на счастье, у меня в кармане лежал телефон. Я включил его, и мы с Кеном поспешили к ближайшему коридору. На пороге мы остановились, дожидаясь, пока телефон загрузится.

– Это ведь здесь находится та вонючая комната, да?

– Точно.

– А еще что-нибудь есть?

– Не знаю. – Тут до меня дошло, что я действительно, не знаю. – Пьер наткнулся на нее вчера и, по-моему, больше ни о чем, кроме нее, не рассказывал. Потому что дальше не пошел.

Телефон наконец ожил. Я поднял его над головой: подсветки экрана хватало на то, чтобы худо-бедно разглядеть перед собой футов восемь.

Мы с Кеном двигались по коридору. Поравнявшись со зловонной комнатой, прошли мимо, единодушно решив, что ни одно живое существо по своей воле туда не полезет.

Кен глядел вперед, а я по сторонам, проверяя выныривающие из темноты новые проемы. Все комнаты были одинаковые, мы видели такие в других туннелях: прямоугольной формы, с маленькими каменными пирамидками.

– Ну и куда делся этот уродец?

– Мы еще не закончили осмотр. К тому же, если он как-то сюда попал, значит…

– Знаю.

Через пару минут мы дошли до последней пары проемов, расположенных друг напротив друга. Один из них был заметно уже второго.

– А тебе это не напоминает?..

– Напоминает, – кивнул Кен.

Мы свернули в узкий коридор. На стене во второй комнате я заметил иероглифы: они были выбиты в одну строку.

Через пятьдесят ярдов пол внезапно кончился. Перед нами было озеро кристально чистой воды.

– Слава тебе господи, еще один бассейн.

– Отойди подальше, Нолан. С нас туда ни пылинки упасть не должно. И вообще, после того, что случилось с Джеммой, я бы трижды подумал, прежде чем отсюда пить.

Мы быстрым шагом вернулись в главный коридор.

– Так, значит, этот зверь должен быть в комнате напротив.

– Давай загородим проход, чтобы он не смог выскользнуть.

– А потом что?

– Вежливо спросим эту сволочь, как она сюда попала.

– Кен…

– Если его напугать, он бросится бежать к той лазейке, через которую проник сюда.