Кирилл Агапов - Восемьдесят сигарет

– Кто надо, тот знает, – Токарь закипал.

– И потом, чем тебе вообще не угодило слово «обижаться»? На кой чёрт нужно было брать самый подходящий из глаголов, характеризующих это чувство, и заменять его на совершенно неправильное по смыслу слово? Ну хорошо, допустим, лично тебе наплевать на языковые нормы. Но за что же бить того, кто говорит правильно? Тебе-то какая разница?

Нина слишком поздно поняла, что перешла за черту дозволенного. Токарь вскочил с места, отшвырнул стул ногой и заорал на всё кафе:

– Какая разница?! Один ебёт, другой дразнится!!!

От неожиданности Нина вздрогнула. Улыбка медленно сползла с её губ. Мужчины за дальним столиком покосились на Токаря, а официант предпочёл не делать даже этого. С фанатичным усердием он дышал в стаканы, протирал их и ставил на место.

Красный, как рак, Токарь стоял неподвижно, буравя Нину своим жутким, свирепым взглядом. И всем, кто присутствовал при этой сцене, было совершенно понятно, что сейчас он борется с желанием разбить красивое личико своей спутницы.

В повисшей тишине отчётливо слышалось тяжёлое дыхание Токаря. Он вбирал воздух полной грудью и с шумом выдыхал через ноздри. Так дышит разъяренный бык, растравленный матадором. И когда, казалось, Токарь уже собрался замахнуться, чтобы ударить девушку по лицу, Нина, хлопая ресницами, неожиданно пролепетала:

– Прости. Я, наверное, сказала какую-нибудь глупость.

То, с какой интонацией она это произнесла и, главное, с какой готовностью попросила прощения, даже не понимая, за что она его просит, мгновенно охладило Токаря.

Сама того не зная, а быть может и намеренно, Нина сыграла на древнейшем чувстве, свойственном таким людям, как Токарь. Сладком чувстве господства над женщиной, ибо нет для него в мире ничего более дурманящего, чем женщина, смиренно повинующаяся мужчине.

Разумеется, ничего подобного Токарь не подумал. Всю мыслительную работу проделали за него генетические духи предков.

Мощный выброс эндорфинов.

У Токаря закружилась голова. Ему захотелось обнять эту девочку.

На глаза Нины навернулись слёзы. Она виновато улыбнулась и робким кивком головы «попросила» Токаря вернуться на своё место.

Он сел. Подбирая какие-нибудь слова, несколько раз причмокнул губами, но так ничего и не сказал.

Завтрак они закончили в молчании.

Первым заговорил Токарь, когда они перешли к кофе.

– Ты пойми, Нинок, на зоне…

Он осёкся. Вглядываясь в глаза девушки, Токарь задумался. А надо ли ему вообще рассказывать ей об этом? Ведь понятно – девочка из другого мира. Что, если… как сказать… все эти истории о тюрьме и арестантских понятиях оттолкнут Нину от него? Напугают. Всё-таки он не первый год живёт на этом свете и прекрасно понимает, как девушки вроде Нины относятся к простым пацанам типа него самого. Разве ей объяснишь, что это не он такой, а жизнь такая? Она глупая, хоть и говорит умнó. Для неё жизнь по понятиям – это быдлятство, как они все любят сейчас говорить. Нет, слишком велик риск потерять её. И так уже лишнего наговорил. Чудо, что она вообще ещё не ушла после его выходки.

– Да неважно, в общем, – выдохнул он.

Нина понимающе кивнула и поднесла к губам чашку кофе.

Мимо прошел официант, неся поднос с двумя бутылками пива и какой-то закуской. Он остановился у дальнего столика. Получив свой заказ, двое мужчин глухо чокнулись бутылками.

Нина поглядела в их сторону и, улыбнувшись, вдруг предложила:

– Может, по пивку?

– По пивку? – оживился Токарь. – А чё бы и нет!

Эта девочка нравилась ему всё больше и больше. Мало того, что она покорно снесла его оскорбления и к тому же признала себя виноватой, так ещё и нашла способ разрядить обстановку. Ай да умница, ай да золотце!

Он махнул официанту.

– Ой-ёй, длинный! Принеси-ка нам пару «Хайнекенов»! Давай-давай, любезный, шевели булочками!

«А для вас я никто, как и вы для меня…» – с натужным хрипом запел телефон Токаря, лежавший на краю стола. Он скосил глаза на дисплей. Там высвечивалась фотография мужчины с болезненными тенями вокруг глаз и лихорадочным взглядом. Под фотографией моргала надпись: «Братка».

– Я ща, – сказал Токарь, вставая из-за стола. Взял телефон, вышел на улицу и только тогда ответил на звонок.

– Да, братан, здорóво… пожрать заехал… чё?.. ну, думаю, через часа два – два с половиной буду на месте… Винстон, ты меня совсем за дебила держишь? Помню я всё: приехал, осмотрелся, хуё-моё, короче, не учи папу любить маму. Скажи лучше, когда сам подтянешься?.. Понял. Ты выяснил номер и марку?.. Хорошо. Ладно, давай, мочим разбег.

Токарь положил трубку и записал в блокноте телефона: «Черный „МАН“ Н-142-ТУ». Убрав телефон в карман, он посмотрел сквозь грязное оконное стекло кафешки на Нину. Девушка с аппетитом уплетала десерт. Словно почувствовав на себе взгляд Токаря, она посмотрела в окно. Они встретились глазами. Широко улыбнувшись, Нина помахала Токарю рукой. Невозможная белизна её зубов ослепляла даже сквозь толстый слой оконной пыли.

Токарь рассеянно улыбнулся в ответ. Он смотрел на Нину и в этот момент испытывал целый вихрь чуждых ему чувств: нежность, волнение и какое-то совсем смутное чувство. Страх потерять Её. И как только Токарь об этом подумал, он вновь вспомнил истинную цель своей поездки.

Он отвернулся.

Дорожное полотно дрожало у линии горизонта в утреннем мареве.

Токарь думал о том, как сказать Нине, что им придётся провести эти выходные в каком-то придорожном клоповнике. Ведь они почти не знакомы. Что, если такая перспектива её напугает? Хотя вряд ли. До сих пор казалось, что она готова ехать с ним куда угодно, не задавая никаких вопросов.

Токарь вспомнил, как вчера провожал Нину до дома и, сам того не ожидая, внезапно спросил её: «Хочешь, мы завтра же поедем с тобой на юг, к морю?». Она взяла его руку в свои ладони. Задумалась на какое-то мгновение. Прикоснулась губами к его пальцам. «Хочу», – сказала она шёпотом.

Странная она. То руки ему целует, то ни с того ни с сего эти руки пытается цапнуть. Вот как только что. Что это было? Вела себя как стервозная сучка. А через минуту уже сама извинялась. Хотя последнее-то как раз понятно. У Токаря часто просят прощения, когда он в гневе.

А может, она это вовсе и не со зла говорила? Да, скорее всего. С какого ляха ей на него злиться? Чё он такого сделал? Ничего. Просто у молодёжи сейчас так принято. Они друг друга на хуях таскают, и это у них считается нормальным. Приколы у них такие. Даже слово какое-то дебильное для этого есть. Что-то с орками связано. Или гоблинами.

В общем, чёрт их разберёт, это поколение. Особенно баб. Токарь никогда не умел их понимать.

Медленно и рассеяно взгляд его проскользил между столиками уличного кафе; переплыл на трассу, на припаркованные машины, посеревшие от дорожной пыли, на чернеющие вдалеке крыши дачных домиков; перетёк на высоковольтные провода, провисающие над вбитыми вкривь и вкось вдоль трассы столбами, на бездомных дворняг, вымаливающих объедки у таджика-шашлычника, и, наконец, снова вернулся к замызганному окошку убогого кафе.