Джеймс Деларджи - 55 [litres]

James Delargy

55 Copyright © James Delargy 2019.

© Молчанов М.Ю., перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке. ООО «Издательство Эксмо», 2019

Легкие пылали, будто вместо кислорода он вдыхал вездесущую рыжую пыль. Каждый шаг взметал очередное облачко. Каждый шаг вел незнамо куда. Если задуматься, он и был незнамо где, плотно окруженный со всех сторон деревьями, а каждая ветка норовила схватить за руку, за бок, за голову – мол, оставайся здесь. Навеки.

Еще чуть-чуть, так бы и вышло. Но он вырвался и теперь спасал свою шкуру. Никогда не думал, что хоть раз в жизни воспользуется такой банальной фразой. Впрочем, разве это жизнь? Скорее выживание… Он бежал, перелезал через камни, уворачивался от веток и ничего больше не соображал: все мысли забивал страх, что его снова поймают. Остались одни животные инстинкты: кругом опасность, спасайся.

Солнце, чьи щупальца проникали сквозь листву, нещадно жгло землю, но ни единый его проблеск не указывал пути к свободе. Всюду только деревья, камни, еще деревья и еще камни, чтоб их. Он не знал, бежит ли навстречу цивилизации или, наоборот, углубляется в аутбэк [1] Англ. outback – «глушь»; так в Австралии называют малоосвоенные районы, более удаленные от густонаселенных мест и более пустынные, чем другой вид австралийской дикой местности – буш ( англ. bush, «заросли»). .

Он перескочил через очередной валун. Ноги свело, будто на них все еще висели кандалы: холодные, ржавые цепи, в которые его заковал тот псих. Нет, останавливаться нельзя. Плевать на боль, усталость, нехватку воздуха и жжение в легких. Прекратишь бежать – умрешь.

Впереди деревья расступались. Еще немного. Лишь бы там была дорога, ферма, тропинка – хоть какое-нибудь указание на то, что рядом люди. Набрав в грудь побольше воздуха, он рванул на свет. Именно в это мгновение под ногу ему попался камень. Небось много сотен лет выжидал, пока на него наступят, – и вот дождался. Он споткнулся и, ловя руками пустоту, полетел на землю. В падении приложился плечом о ствол дерева; тот хрустнул, но не сломался. Кости, к счастью, тоже.

Заросли кончились, в глаза ударил свет. Увы, ни намека на цивилизацию. Всего лишь полянка, а на ней – пять-шесть рыхлых холмиков прямоугольной формы… точно могилы. Одну из них наверняка готовили для него.

Он рывком поднялся. Все мышцы болели, одежда промокла от пота. Обогнув кладбище, он снова угодил в заросли. Такое ощущение, будто кто-то водит его кругами.

Теперь, однако, путь шел в гору. В ответ на подобное издевательство заныли колени. Вдалеке проглядывал клочок голубого неба – значит, там вершина, можно будет осмотреться и сориентироваться.

Превозмогая боль в бунтующих легких и ногах, он не заметил, что на дороге торчит узловатый древесный корень, и снова распластался на жесткой, запекшейся от жары земле. В рот, нос и глаза набилась пыль. Из страха выдать себя он сдержал вопль, но грохот удара, казалось, разнесся на милю, заглушая чириканье птиц, стрекот насекомых и топот преследователя.

Вершина ожиданий не оправдала. Обзора никакого, только обрыв и отвесная стена в этаж высотой. Спуститься тоже нельзя: что слева, что справа ни одной тропинки.

Не успел он подумать про обходной маршрут, как ощутил толчок в спину и снова грохнулся на землю. Перевернувшись, тут же получил кулаком в левую скулу. Удар вышел скользящим, но в глазах все равно потемнело. Сжав кулак, он ударил с размаху в ответ и угодил во что-то твердое – похоже, в плечо. Противник всадил ему колено в бедро. От боли брызнули слезы. Он еще несколько раз без разбора махнул кулаками, то попадая, то промахиваясь. Противник в это время продолжал избиение, нанося меткие удары по шее и по голове, каждый из которых отзывался тупой болью и рассыпал перед глазами искры. Потом схватил за волосы и несколько раз приложил о твердую землю. Он чувствовал, как сознание начинает понемногу оставлять его. Отключишься – конец. Он замахнулся, схватил противника за руки и перекатился, чтобы оказаться сверху.

Земля вдруг кончилась, перекат превратился в бесконечный полет. Отбитая голова как будто перестала ощущать силу тяжести, и его охватила невесомость. Нахлынуло какое-то неземное блаженство. Все, кончено. Он умер и с чистой совестью может отправляться в мир иной.

И тут – удар.

От столкновения с землей у него словно вышибло душу из тела. Открыв глаза, он увидел серо-коричневый камень и голубое, подернутое дымкой небо. Затем все потемнело, и он потерял сознание.

Чендлер Дженкинс жил в городке Уилбрук. Здесь он родился и вырос. Все тридцать два года прошли на засушливом плато Пилбара в Западной Австралии. Этому участку суши, когда-то входившему в состав древнего суперконтинента Ур, насчитывалось не менее двух с половиной миллиардов лет. Порой Чендлеру казалось, что доисторические атомы просочились в кости и состарили его раньше срока, – впрочем, не ему одному. Все из-за огненно-рыжей пыли, покрывающей выжженную, почти безжизненную землю.

Уилбрук находился в глуши, за сотню километров от ближайшего населенного пункта – Портмена, куда вела одинокая дорога, извивающаяся, как хвост ящерицы. Даже по австралийским меркам городок совсем не старый: первые упоминания относятся к концу XIX века. Его назвали в честь известного старателя из Албани, который, бросив плодородные виноградники на юге материка, отправился искать богатство в здешней глине. И ведь нашел! Он откопал целую россыпь золота, самородки буквально торчали из земли, как маршмеллоу в чашке с хлопьями. Некоторые даже не помещались в ладонь.

Когда о находке узнали, в округе тут же стали возникать деревянные лачуги, количество которых не поддавалось здравому смыслу. А где лачуги, там и увеселительные заведения: бары, салуны, бордели – минимум по паре. В погоне за богатством хлынул народ: тысячи и тысячи золотоискателей, которым газеты сулили исполнение всех желаний.

Увы, сбыться мечтам не довелось. Самородки вдруг закончились, а в ржавых лотках оседали лишь отдельные крупинки. Людей, впрочем, это не останавливало, они продолжали намывать камни и глину в ручьях, а отчаявшись, утоляли разочарование выпивкой и женщинами, вот только платить было нечем. Вместе с долгами копились и обиды.

Городок жил как на пороховой бочке, и однажды летней ночью грянул взрыв: десятеро мужчин устроили перестрелку прямо на центральной улице. На ногах остался только Том «Томат» Келли, но на следующее утро кровотечение в плече доконало и его. Обстановка в Уилбруке ухудшалась, а денег становилось все меньше. Первыми – за новой золотой лихорадкой – уехали врачи, юристы и торговцы; от пятитысячного населения осталась едва ли пятая часть. Удержались и несколько баров да борделей, для которых людское отчаяние было основным источником дохода.