Дэвид Балдаччи - Где моя сестра?

Пайн достала значок.

– Я работаю в ФБР и пришла поговорить о вашем друге Бене Присте.

Его взгляд стал еще более подозрительным.

– Бен? Что с ним случилось? Почему им заинтересовалось ФБР?

– Мы можем войти и поговорить внутри?

После короткого колебания Рассел кивнул.

– Хорошо.

Он впустил ее в дом, отключил сигнализацию, закрыл и запер дверь. Сняв шляпу и макинтош, оставил их на вешалке в маленькой прихожей.

Этли заметила, что волосы у него действительно сильно поредели, а те немногие, что остались, продолжали расти, как хотели, – и Рассел им не препятствовал. Аккуратная бородка и усы, казалось, компенсировали недостаток волос на макушке. Он был довольно стройным, и Пайн решила, что у него пятнадцатый размер обуви, что вполне подходило для человека ростом в шесть футов и семь дюймов [24] Соответственно 48-й размер и приблизительно 2,01 м. . Дополняли портрет длинный тонкий нос и быстрые карие глаза. Над ними на компактном лбу выделялись брови, также не знавшие, что такое порядок.

Пайн осмотрелась по сторонам. Квартира Рассела производила куда более приятное впечатление, чем жилище Приста. Мебель явно была антикварной, далеко не новой и уютной. Справа от прихожей находилась комната с камином, отделанным известняковыми панелями с изображением церкви. На стенах висели картины, написанные маслом, и Этли решила, что это подлинники.

Ковру, на котором она стояла, было не менее ста лет. Кроме того, Пайн успела заметить дорогие обои на стенах коридора и оштукатуренные потолок и стены. Чуть раньше она обратила внимание на медные водосточные трубы снаружи и покрытую шифером крышу. Теперь так уже не строят. Разве что у тебя есть достаточно денег, чтобы заплатить за такой дом.

Рассел прервал ее размышления.

– Хотите что-нибудь выпить? Или вы на работе? – спросил он.

– А что будете пить вы?

– Джин с тоником. «Бомбей сапфир» – мой любимый выбор оружия.

– Я буду только тоник, благодарю.

Рассел провел ее по коридору к большой овальной резной деревянной двери – такие обычно бывают в церквях, – распахнул ее, и они вошли в просторную комнату, обставленную как библиотека или кабинет.

Вдоль трех стен шли шкафы, заполненные книгами. Посреди комнаты стоял огромный письменный стол, под которым лежал потускневший восточный ковер. Здесь также имелся камин, а еще удобный кожаный диван и стулья. И небольшой комод, на котором стояли бутылки и стаканы.

– Со льдом? – спросил Рассел, взяв два стакана. – Для вашего тоника?

– Да, спасибо.

Он открыл филенчатую дверь шкафа, за которой оказался морозильник, разрезал лайм, лежавший в вазочке на комоде, положил по ломтику в каждый стакан, затем налил джин с тоником себе и только тоник ей. Она наблюдала за ним.

Слегка встряхнув стаканы, Рассел протянул один Пайн, взял пульт управления и навел его на камин; раздался щелчок, свист загоревшегося газа, и в камине запылало голубое пламя. Хозяин дома сел на диван и указал на один из стульев.

– Приятная комната, – сказала Пайн, усаживаясь на стул и оглядываясь по сторонам.

– На самом деле я люблю здесь работать и провожу тут довольно много времени.

– И чем именно вы занимаетесь? – заинтересовалась Пайн.

Рассел сделал глоток. Выражение его лица – и до того не слишком приветливое – стало еще более холодным.

– Это вас не касается – вот первый ответ, который приходит мне в голову. Если у вас нет ордера. Но даже и тогда я не обязан отвечать. А теперь расскажите о Бене.

– Он исчез.

Рассел ничего не ответил, только слегка повернул голову и стал смотреть на синее пламя.

– Вас это не слишком удивило, – заметила Этли.

Он пожал плечами.

– Бен регулярно исчезает.

Пайн решила рискнуть, рассчитывая, что Рассел поведет себя более открыто.

– Неужели его регулярно похищают и увозят на вертолете? – поинтересовалась она.

Ее слова привлекли внимание Рассела.

– Это гипотетическое утверждение или вы говорите об известном факте?

– Он в беде. В большой беде. Давайте пока ограничимся этим.

– Я готов ограничиться этим, – заявил Рассел.

Пайн оглядела комнату.

– Если бы мне пришлось составлять ваш профиль на основании того, что я увидела у вас в доме, я написала бы, что вы из богатой семьи, много путешествовали, интересуетесь геополитикой, излишне бдительны и вас беспокоит будущее вашей страны.

– Я не стану делать наш разговор длиннее, спрашивая, как вы пришли к таким выводам.

Однако Пайн продолжала:

– Серебряный набор на столе – от «Тиффани». Монограмма показывает, что это, скорее всего, семейная реликвия. Могу спорить, что он старше, чем ваши бабушка и дедушка. Значит, вы получили его по наследству. О людях, у которых имеются такие вещи, обычно заботятся и в других отношениях. Остальные мои рассуждения основаны на книгах, многочисленных замках и системе безопасности, а также детальных картах Китая и Среднего Востока на стене.

– А беспокойство о нашей стране? – поинтересовался Рассел.

– На стене висит фотография в рамке с благодарностью предыдущего президента за службу.

Казалось, теперь Рассел посмотрел на нее совсем другими глазами. Он сделал еще глоток джина с тоником и кивнул.

– Хорошо. Не исключено, что ваш анализ верен. Что вы хотите от меня сейчас?

– У вас есть какое-то представление о том, над чем работает Бен и могло ли это привести его к неприятностям?

– Мы не работали вместе.

– Но я слышала совсем другое, – возразила Пайн.

– В таком случае ваш информатор ошибся.

– Вы никогда не обсуждали с ним рабочие вопросы?

– На то не было никаких причин.

– А он ничего не обсуждал с вами?

– Я думал, что уже ответил на ваш вопрос.

– Он живет в Александрии, а вы – здесь. Как ему удалось убедить вас играть в церковной лиге?

– Наверное, на какой-то скучной вечеринке у нас зашел разговор о церкви и баскетболе.

– Значит, вы не имеете никакого представления о другом парне?

– О каком еще другом парне? – резко спросил Рассел.

– И о защищенном паролем послании, оставленном Беном.

Теперь хозяин дома не спускал с Пайн глаз, позвякивая льдом в стакане.

– Что с вашим лицом? – спросил он после паузы.

– Налетела на дверь, – ответила Этли.

– Да, вы на что-то налетели… Может быть, на кулак.

– Издержки профессии.

– Могу я спросить, как вы оказались вовлечены в это дело? – осведомился Рассел.

– Это моя работа.

Рассел откашлялся.

– Вы работаете в Отделе национальной безопасности Бюро? Или в разведке? – Он немного помолчал. – Но, если мне будет позволено делать выводы, скажу, что вы не похожи на сотрудника Национальной безопасности или разведки.

– Значит, вы с ними знакомы. И вам известно о существовании таких отделов в Бюро. Из чего следует, что какой-то информацией вы обменивались. – Увидев, что он не намерен отвечать, Пайн добавила: – И к какой категории, по-вашему, я отношусь?