Джесс Райдер - Не ищи меня

– Разведен, – добавляет Маргарет, понизив голос. – Жена ушла к другому. Бедолага. Долго не мог оправиться, но теперь, кажется, все налаживается, – ее голос звучит еще тише, и она прикрывает рот краем кружки. – Сейчас он в порядке. Похоже, он пришел к Богу.

– О, – отвечаю я, ощутив легкое разочарование.

– Да. Он волонтерствует в церкви Святого Спасителя – знаешь, центр помощи бездомным.

Я вспоминаю торчков, с которыми столкнулась несколько недель назад, и внутренне содрогаюсь.

– Он тут недавно о тебе спрашивал. Пытался выкачать из меня информацию, – Маргарет прихлебывает кофе, не сводя с меня глаз. – Должна признать, котик, я понятия не имела, что отвечать. Ты здесь уже больше двух месяцев, а я ничего о тебе не знаю…

Я тяну паузу, дожидаясь, когда та достигнет естественного предела. Если Маргарет таким образом пытается разнюхать что-нибудь о моем прошлом, то это довольно неуклюжая попытка.

– Я довольно закрытый человек, – наконец отвечаю я и улыбаюсь ей. – Чтобы лучше меня узнать, нужно время.

Маргарет достает еще одно печенье из жестянки.

– В любом случае, он пытается набрать в центр новых волонтеров. Я не могу этим заниматься, у меня нет времени, но ведь ты живешь одна?

– Да.

– Что ж, тогда тебе это подойдет. Хорошая возможность познакомиться с людьми. Я имею в виду, с другими волонтерами, – смеется она. – Не с бездомными. От них лучше держаться подальше.

Мы возвращаемся на рабочие места, и остаток дня я провожу сосредоточившись на регистрации заявок на приобретение земельного участка. Поразительно, что таков теперь мой мир. Я выбрала себе эту работу в качестве наказания, но оказалось, что она мне даже нравится. Она монотонна, но не настолько, чтобы позволять моим мыслям отвлекаться и забредать на опасную территорию. Важно, чтобы у меня всегда было занятие, – так говорит Линдси, мой психотерапевт.

Поэтому, возможно, это хорошая идея – волонтерствовать по вечерам. Я раздумываю над этим, когда выключаю компьютер и навожу порядок на столе. Здесь все уходят ровно в 17:00 и идут прямиком домой, вне зависимости от того, сколько невыполненных задач еще осталось.

Мы с Маргарет стоим у лифтов, и тут к нам подходит Крис. Я оказываюсь зажатой между ними и чувствую, что они это нарочно подстроили.

– Анна, – говорит он. – Не хочешь ли ты уделить несколько часов своего времени помощи бездомным?

– Ну… э-э-э… – я смотрю в пол. – Дело в том, что… Не уверена, что гожусь для этого.

– Никогда так не думай. Мы все годимся, – не моргнув глазом отвечает Крис, и в это время прибывает лифт. Двери открываются, мы заходим. – В любом случае, речь о том, чтобы раздавать чай, картошку, выслушивать, показывать, что тебе не все равно. Я слышал, как ты разговариваешь с людьми по телефону, – у тебя талант.

Но ты не знаешь, какую ненависть я испытывала к другому человеческому существу. Что я натворила.

– Я подумаю над этим, – отвечаю я, когда мы останавливаемся на первом этаже.

Быстро пересекаю вестибюль и захожу в крутящиеся двери, но Крис не отстает. Он проскальзывает туда за мной и касается моей спины, пока мы маленькими шажками движемся к выходу.

– У нас есть довольно трудные подопечные, – продолжает он, когда мы выходим на тротуар. – А некоторые просто заплутали, и их нужно немножко подтолкнуть в правильном направлении.

Это мне знакомо, думаю я, вспоминая последние шесть месяцев. Временами я чувствовала такое отчаяние, что легко могла бы прибегнуть к наркотикам и оказаться на улице. Возможно, мне действительно следует стать волонтером: это помогло бы сосредоточиться на благодарности за то, что у меня есть, а не на печали о том, что я потеряла. Как говаривала моя бабушка, всегда есть кто-то, кому хуже, чем тебе.

Крис чувствует, что я начинаю сдаваться.

– Просто попробуй и посмотри, может, понравится. А если не понравится, обещаю никогда больше об этом не заговаривать.

– Хорошо, – слышу я собственный голос.

– Замечательно! Пойдем, сюда, – он хватает меня за руку и разворачивает в противоположном направлении.

– Что, прямо сейчас?

– Конечно, сейчас.

Церковь Святого Спасителя удобно притулилась за огромным пабом, который раньше, похоже, был главным городским кинотеатром. Это кирпичная викторианская постройка, слишком большая и просторная для все уменьшающегося числа прихожан. Когда мы заходим через боковую дверь, Крис рассказывает, что «облик церкви» подвергся перепланировке: центральный неф был значительно уменьшен и разбит на секции, чтобы создать помещения для общественно полезной деятельности.

– Здесь кухня, туалеты вон там, за купелью, – он останавливается перед дверью в одно из внутренних помещений. – Небольшой совет перед тем, как мы зайдем. Будь дружелюбна, но не слишком. Не сообщай никакой личной информации, кроме имени, не давай свой номер телефона, не добавляй никого в друзья на «Фейсбуке». Не давай им денег, какую бы историю они ни сочинили. Они все спустят на наркотики.

– Да, конечно, – отвечаю я, у меня начинает кружиться голова. Зачем я в это ввязалась?

Мы входим. Комнату заполняют разномастные диваны и кресла, заляпанные кофейные столики и большой обеденный стол в углу. Есть и книжный шкаф с потрепанными книжками в мягких обложках и стопкой старых журналов. Больше всего это место похоже на лавку старьевщика, но есть в нем что-то уютное. Я быстро обегаю взглядом собравшихся – все мужчины, – чтобы убедиться, что здесь нет никого из той компании, с которой я столкнулась в индустриальном районе.

Крис громко окликает сборище:

– Ребята! Ребята! Это Анна, она пришла на нас посмотреть, так что, пожалуйста, ведите себя хорошо.

Большинство мужиков не обращает на него никакого внимания, но некоторые поворачивают головы и награждают меня неприятным свистом.

– Вот этого не надо, – говорит Крис. – Мы относимся друг к другу с уважением, помните?

Я сделала мысленную заметку в следующий раз надеть что-нибудь менее женственное – если, конечно, будет следующий раз.

– Так что мне нужно делать? – спрашиваю я.

– Не приготовишь чаю? Я пойду с тобой, покажу, где что.

На кухне Крис рассказывает мне истории некоторых завсегдатаев. Один только что отсидел в тюрьме за избиение жены, у второго диплом химика, третий раньше служил в армии. По словам Криса, большинство из них оказались на улице после развалившегося брака или сокращения на работе – а зачастую и того и другого.

– Превращение в бездомного происходит очень быстро, – говорит он, держа хлипкие одноразовые стаканчики, в которые я наливаю чай из непомерного чайника. – Сейчас ты вполне счастлив, а через минуту – ни жены, ни работы, ни денег, ни дома…