Альбина Нурисламова - Тот, кто стоит снаружи

Нет! Нет!

Девушка забилась, как кролик в силках, безуспешно пытаясь вырваться.

– Гордана, пожалуйста!

– Ты не знаешь, кто я, – глухой, квакающий голос был вовсе не похож на голос Горданы. Запах разложения, исходящий от старухи, был невыносим, и Яна едва не теряла сознание. – Ты утолишь мой голод. Она обещала.

– Кровь, – существо приблизило лицо к Яне, принюхиваясь. – Я чувствую запах твоей крови. Он знаком мне.

«Она так и не смогла убить меня, хотела спасти, предупредить! Но ведь она еще… Гордана еще жива, и она где-то тут – она поможет!»

– Гордана! – простонала Яна. – Пожалуйста! Прогоните…

– Она противилась. Но сейчас ее душа моя, как и ее жалкое тело. Ты будешь убита ее рукой – для меня.

– Неправда! Гордана! Вы же сильная, вернитесь, где же вы!

Яна хотела докричаться до Горданы, но ледяная длань, что держала ее плечо, теперь схватила за горло и стиснула его. Дышать стало трудно, перед глазами поплыли цветные пятна. Яна смотрела на мерзкое зловонное существо и видела…

…У девушки были длинные волосы. Вьющиеся, темные, отливающие медью, они волной спускались ниже талии. Хрупкая фигурка, узкие плечи, тонкие руки. Она напоминала раненую птицу, которая больше не может подняться ввысь.

Когда-то девушка была красивой. Не такой красивой, как та, но красота – в глазах смотрящего. Он смотрел на нее с нежностью, он любовался ею.

Еще недавно… Нет, уже давно.

Теперь не было красоты, не было силы, не было света – была лишь беда. Огромная, заслоняющая всю прежнюю жизнь, не оставляющая места для жизни будущей.

Девушка подняла заплаканное лицо к небу. Она хотела увидеть солнце – увидеть в последний раз, но солнца не было. Тучи – тяжелые, низкие, клочковатые, похожие на серые комки овечьей шерсти, ползли над землей. Прятали под собой лазоревое небо, скрывали солнце.

Холод, только холод.

Полил дождь. Река – бурливая, быстрая – теперь будто кипела. Капли барабанили по поверхности, на том месте, куда они ударяли, образовывались водовороты… Девушка раскинула руки и шагнула с высокого обрыва в кипящую дождем воду.

…Тело на берегу, люди вокруг. Плачут, крестятся, вздыхают. Глаза у девушки открыты, и в них заливается дождевая вода. Белое тело, бледное лицо, бескровная рана на щеке – должно быть, острый камень на дне реки оставил отметину.

Мокрые волосы почернели. Нет уже в них горящей меди, не живет в них больше солнечный луч. Мертвые волосы мертвой девушки.

…Девушки нет, а боль осталась. И обида, и ненависть – живы.

Мертвая девушка открыла глаза. Выцветшие, размытые, выеденные влагой – горючими слезами, дождем, речной водою. Нет в них тепла и света, любви и радости. Теперь в них горит огонь ярости – белый, холодный огонь.

Прекрасные волосы, гордость и краса, остались в могиле.

Белое стройное тело почернело, высохло. Ужасные раны, уродливые зловонные язвы покрывают его. Прежде они были на душе, но душа проклята, отнята, и каждая из сердечных ран теперь отпечаталась на коже. Уже не кровоточат они, но по-прежнему ноют, болят.

Плоть прилипла к костям. Вытянулись руки, удлинились пальцы. Вместо розовых ноготков – острые крючковатые когти: выцарапывать чужие жизни.

Вместо страданий и растоптанной любви теперь лишь голод. Алчный, жгучий, неутолимый голод. Вечная зависть мертвых к живым.

Нет больше девушки. Есть Эрка.

Яна видела все это воочию: милое, но искаженное мукой девичье лицо превратилось в застывшее, белое, как рыбье брюхо, лицо утопленницы. А потом покойница снова пробудилась, чтобы начать существовать в жутком подобии жизни.

– Прежде страдала я, но потом пришла их очередь, – проговорила Эрка. – У меня отняли радость и красоту – теперь отнимаю я. Это никогда не кончится.

– Я здесь ни при чем! – прохрипела Яна, чувствуя, как силы покидают ее.

Прикосновение Эрки вытягивало из нее жизнь, наполняя вены ледяным, мертвенным холодом. Дышать было все труднее, просвет, сквозь который воздух входил в легкие, сужался.

«Я умираю», – подумала Яна, но даже эта мысль уже почти не тронула, не испугала, не пробудила желания побороться за угасающую жизнь.

Выпустив запястье Яны, тварь обхватила ее голову, второй рукой продолжая душить. Длинные костистые пальцы легли на лоб, сдавили череп. Голову пронзила острая боль – сумасшедшая, нестерпимая. Глаза как будто пронзили горящими ножами, и она ослепла, не видя уже ничего перед собой, не соображая.

Яна кричала, но больше не слышала своего крика. Осталось одно желание – умереть. Смерть – вот единственное, что могло избавить от мучений.

Смерть…

«Одной вещи она все же боится. Если Эрке показать ее смерть, то она не выдержит и испугается», – всплыли в памяти недавно сказанные кем-то слова.

Филип. Он это сказал. А Яна тогда подумала, что это невозможно.

Последний глоток ускользающей жизни, последний рывок. Последняя надежда. И – словно пролетевшая в черном ночном небе комета – внезапно пришедшее озарение.

Гордана не выносила зеркал, велела убрать их! Говорила, там отражается не она.

А если это не Гордана боялась, а все сильнее завладевавшая ею Эрка?

«Показать смерть» – возможно, это значит показать, как она умерла? А умерла она от воды… Зеркало прозрачное, как вода.

Или, возможно, зеркало покажет Эрке ту, кем она была прежде, и тем самым напомнит о ее смерти?

Как бы то ни было, Яна была уверена: нужно, чтобы тварь взглянула в зеркало. Но как?

В угасающем сознании всплыла недавняя сцена: они с Филипом стоят в коридоре. Речь шла о зеркалах – опять-таки, и Яна дала ему карманное зеркальце. Он не взял, и Яна… положила его в карман джинсов! Оно до сих пор там!

Руки были свободны, и Яна, чудом собрав остатки мужества и воли к жизни, достала из кармана маленькое круглое зеркальце и направила прямо в лицо Эрке.

В следующий миг Яну отбросило назад. Она ударилась спиной о столик с лекарствами, который стоял возле кровати, и упала. Столик тоже упал, по полу покатились склянки и пузырьки.

У Яны болела спина от удара, но зато страшная головная боль оставила ее. И никаких следов дурноты от препарата, который ввел доктор. Она лежала на полу, кашляла и жадно глотала ртом воздух, еще не вполне понимая, что произошло, и продолжая сжимать в ладони зеркало.

Эрка, не обращая внимания на Яну, выла и крутилась на месте, прижимая ладони к глазам.

– Какого черта тут происходит?

Яна уже и забыла, что в комнате были Андрей и доктор Милош.

Она видела, что они растеряны, не знают, что предпринять.

– Нам нужно… – начал доктор, но договорить не успел.

Андрей подбежал к Яне и грубо рванул на себя.