Франк Тилье - Головоломка

– Полицейский-альбинос… Охранник с собакой… Они были просто…

– Пешками, – кивнул Гадес. – Как и большинство тех, кого вы встретили на психологическом тестировании. Можно назвать их статистами. Как вы уже наверняка поняли, наша организация располагает колоссальными техническими и финансовыми возможностями.

Илан и Хлоэ переглянулись, и он снова нацелил оружие на Гадеса.

– Вы вломились в мой дом. Украли зашифрованную карту отца. Вы… – Илан отдернул рукав. – Накачали меня какой-то дрянью.

Взгляд Гадеса стал жестким – так он смотрел на «добровольцев» в лаборатории «Эффексор».

– Ничего подобного мы не делали. У игры есть рамки. Наши правила запрещают нарушать границы жилища или намеренно вредить физическому здоровью участников. Сожалею о случившемся, но вы ошиблись.

– Сожалеете? Да я чуть не умер от страха! Украденное письмо навело меня на след Беатрис Портинари, так что не отпирайтесь.

– Повторяю: вы ошибаетесь. Мы действительно доставили вам конверт, на котором был указан адрес Беатрис Портинари, надеясь, что вы с ней свяжетесь, пойдете на квартиру, найдете «труп» и он приведет вас ко мне. Говорите, украли почту? – Гадес нахмурился. – Возможно, это сделал конкурент, чтобы выбить вас из соревнования.

Конкурент … Эта мысль Илану в голову не приходила, ведь, помимо конвертов, забрали и карту отца. Он почему-то вспомнил о Наоми Фе.

– Я попробую что-нибудь выяснить о других кандидатах, – продолжил Гадес. – Можете не сомневаться: тот, кто нарушил правила, будет отстранен. К счастью, ограбление не выбило вас из колеи, и вы сумели встретиться с Элен – высокой брюнеткой в кожаной мотоциклетной куртке. Должен признать, что уже начал слегка тревожиться: вы не торопились и могли пролететь мимо игры.

– А табличка с номером машины? Вам было известно, что один мой родственник служит в жандармерии?

– Конечно. У нас есть доступ к некоторым файлам.

Гадес положил один конверт на другой.

– Мы подбросили кусочки пазла, и вы успешно собрали их, уложившись в разумные сроки. Вам обоим повезло – вы последние отобранные участники. Вы, Хлоэ Сандерс, кандидат номер семь, а вы, Илан Дедиссет, номер восемь. Запомните эти цифры. По последним сведениям, другие кандидаты доберутся сюда через два-три часа, но для них – увы – будет поздно. Они никого здесь не найдут и останутся с пустыми руками и горькими сожалениями. «Паранойя» исчезла в мгновение ока… И вынырнет через несколько месяцев – где-нибудь в другой части земного шара, – и начнется новый кон игры.

Потрясенная Хлоэ сделала шаг к Гадесу:

– А если бы Илан обратился в полицию? Или начал стрелять?

– В первом случае вас бы здесь не было, и вы потеряли бы все шансы принять участие в игре. А во втором… ну что же, у нас были бы чертовски серьезные проблемы. Мы ведь не предполагали, что у частного лица есть огнестрельное оружие и это лицо может использовать его по назначению.

– А откуда в лаборатории взялась наша с Иланом фотография, сделанная в горах? Как она к вам попала? Вы давно за нами следите?

Гадес надел плотную куртку, взял со стола конверты и пакет с отверткой.

– Следили – не совсем верное слово, мы, скажем так, интересовались вами. В конвертах лежат досье на каждого из вас, мы ведем самых многообещающих кандидатов, наиболее упорных, готовых идти до конца, чего бы им это ни стоило. Вы, как и те, кто уже едет в пункт конечного назначения, относитесь к числу именно таких людей. Вы – элита, сливки игрового сообщества, что обещает нам захватывающую схватку.

– Кто финансирует игру? Кто за все платит?

Гадес проигнорировал вопросы, взял телефон и набрал номер.

– Дюк? Я уезжаю с последней машиной. Стартуем через десять минут. Будьте готовы.

Дав указания невидимому Дюку, он сделал знак Хлоэ и Илану:

– Погода портится, скоро начнется снежная буря. Если не поторопимся, рискуем застрять.

Илан сжал виски ладонями. Происходящее не укладывалось у него в голове.

– Вы и правда больной или чокнутый… Думаете, мы будем и дальше слушаться вас, как наивные зайчики?

– Вариантов два: подчиняетесь или едете домой. Если решите попытать счастья, вернетесь домой к Рождеству и, возможно, станете богаче на триста тысяч евро. Плюс бонусы. Одежду и предметы туалета получите на месте. Не тревожьтесь, у вас будет все необходимое. – Гадес повернулся к Хлоэ. – Даже раствор для линз. После тестирования вас опросил врач, и мы знаем, что вы оба здоровы и не нуждаетесь ни в лечении, ни в лекарствах. Я прав?

Илан промолчал, а Хлоэ робко кивнула.

– Поезд отправляется, решайтесь – сейчас или никогда. Потом игра исчезнет, переместится, а вас вычеркнут из списка кандидатов. В какое бы время, в какой бы стране ни начался новый тур, вы участвовать не сможете.

– Кандидатов восемь, верно? – спросила она, глядя на конверты.

– Верно. – Гадес улыбнулся. – Восемь – вместе с вами. Жду в машине.

Он вышел. Илан тяжело опустился на стул, уронив руки. Револьвер упал на пол.

– Я ему не верю. Все это… чистый бред. Все было нереальным.

Хлоэ нервно ходила по комнате.

– Не так. Все было реальным, но не имело отношения к реальности.

– Объясни, в чем разница.

– Они отлично разыграли спектакль.

Илан пристально взглянул на нее, одновременно успокоенный и встревоженный:

– Только не говори, что поедешь с ним. Что собираешься ввязаться, несмотря на все, что они заставили нас пережить.

– Если это – преддверие игры, представь, какой будет сама игра. – Хлоэ присела на корточки, чтобы видеть лицо Илана. – Да, я поеду. Конечно поеду. А ты хочешь отступить? Все бросить – сейчас, когда мы так близки к цели? И речи быть не может!

Илан все еще не мог осознать случившееся. Не мог различить грань между вымыслом и реальностью. Как давно игра влияет на его жизнь? Когда точно мерзавцы из «Паранойи» вторглись в его жизнь? Он обвел взглядом комнату. Стол, за окном – машины и автобусы. Кому принадлежит транспортная компания?

– Нельзя доверять человеку, который каждые пять минут называется новым именем, – произнес он, уходя в глухую оборону.

– Это часть игры.

– Чушь! Забыла, что они заставили меня вынести? Сущий кошмар…

– Таков принцип, нет – сама суть игры.

– Перестань философствовать, черт бы тебя побрал! Лучше подумай о сложившейся ситуации. Кому известно, что мы здесь? Никому.

Хлоэ протянула Илану мобильный:

– Давай, позвони кому-нибудь. Ну давай.

Илан не реагировал. Хлоэ не сдастся. Игра – ее шанс удержаться на поверхности, ее горючее.

– Пять дней, Илан. Пять коротких дней и триста тысяч евро в конце.

– Триста тысяч евро? А кто сказал, что это правда? Что это – реальность ? Да это самоубийство, Хлоэ. Мы ничего не знаем ни об организаторах, ни о самой игре. А если мы не вернемся? Если нет никаких других кандидатов? Почему нельзя вернуться домой и подготовиться? Все слишком… стремительно. Кроме того, им слишком много о нас известно. Что-то тут не так.