Франк Тилье - Головоломка

Илан осознал, что произнес это вслух. Теперь он не сомневался, что имеет дело с реальным человеком.

Он метнул разъяренный взгляд на камеру и попытался успокоиться. О нем не забыли, возможно, после этого гребаного тестирования все наладится. Его отпустят, и он покинет проклятую клинику, наплевав на непогоду.

Да, на снегопад, но не на собак…

– Начинайте, диктуйте ваш чертов список.

– Итак, вот пары слов, – продолжил голос. – У вас будет минута на запоминание. Соберитесь и слушайте внимательно. Собака, свирепая. Количество, любопытное. Разум, больной. Свет, белый. Труп, холодный. Загадка, сложная. Ветер, порывистый. Крест, черный. Озеро, голубое. Яма, грязная. Цвет, темный. Граница, зыбкая. Страта, глубокая. Отец, тайный. Круг, цветной. Мозг, бодрствующий. Сокровище, зарытое. Кожа, содранная. Душа, воспаряющая. Присутствие, отсутствующее.

Голос умолк. Илан попробовал уложить услышанное в одном из уголков мозга, слова звучали в голове, затихая, буквы таяли, он попытался представить себе слова, как на экране. Яма, граница, крест … Крест, черный. Как те, что приносили к двери квартиры Хлоэ. Совпадение? Скорее всего. Еще одно совпадение. Очень странно, слишком странно…

– Минута истекла. Начинаем. Первое слово: голубое.

Илан встрепенулся. Выброс адреналина в кровь придал ему сил, он снова попытался достать до кнопок, открывающих браслеты, но не сумел.

– Озеро, – ответил он.

Ассоциация пришла в голову внезапно, и он подумал, что испытание может оказаться не таким уж и сложным.

– Верно. Следующее слово: темный.

– Разум.

– Неверно.

Он и сам знал, что ответил слишком быстро, и тут же во всем теле возникло странное ощущение покалывания. Оно было мгновенным и шло снизу. От «жаровни».

– Что за гадкие шутки, прекратите немедленно!

– Цветной.

– Я сказал – прекратите, вам ясно?

– Повторяю: цветной.

– Да пошел ты…

Илан скривился, пальцы скрючились. На сей раз ощущение было неприятным, как будто колонна муравьев устроила забег внутри его тела.

– Думайте, прежде чем произнести ответ вслух, пожалуйста. Следующее слово: зарытое.

– Сокровище. Это вам подходит?

– Верно. Следующее слово: тайный.

– Отец! – выкрикнул Илан.

Ассоциация снова возникла мгновенно и оказалась правильной. Во что с ним играют? Чего от него ждут? К чему эти намеки на черные кресты Хлоэ, тайны отца, слова «загадка» и «сокровище», явно имеющие отношение к зашифрованной карте?

– Верно. Следующее слово: холодный.

Илан задумался. Яма, грязная. Кожа, содранная. Присутствие, отсутствующее. Напряжение росло, слова метались в голове, как маленькие бумажные шарики из…

– Ветер. Ветер холодный.

Илан ошибся – и поплатился. Получив удар током, он закричал от боли и наконец-то понял, что мерзавцы развлекаются, пропуская через тело жертвы – его тело! – электричество. С каждой следующей ошибкой экзекуторы добавляли ампер.

– Прекрати, Моки! Прекрати немедленно, или клянусь, что…

– Постарайтесь больше не ошибаться, договорились?

– Кто со мной говорит? Это вы, Гадес? Кто-то из кандидатов? Фе? Жигакс? Послушайте, у меня проблемы с памятью, я не могу выполнить ваш тест. Это больше не игра. Кем бы вы ни были, остановитесь. Скоро семь, так ведь? Дождитесь утра. И освободите меня.

– Следующее слово: глубокий.

– Не знаю, будьте вы прокляты! Цвет?

Пауза. Илан расслышал, как невидимка откашливается.

– Неверно.

Последовал удар током. Сильный и крайне болезненный. Илан издал протяжный вопль, выгнул спину и скрючил пальцы, а когда боль отступила, начал яростно вырываться. Кто его пытает? Ябловски? Лепренс? Ради денег они на все способны.

– Восьмое слово: сложная.

Илан мучительно сощурился. Он помнил слово, оно билось в мозгу, неуловимое и непроизносимое. Граница, страта, присутствие …

– Какой род? – переспросил он.

– «Сложная»… Я жду ответа.

Илана осенило.

– Душа. Я уверен – душа!

Его била дрожь. Ничего не случилось, и он криво улыбнулся.

Треск. Разряд. Жестокий как молния. Илан не закричал, даже челюсти расцепить не сумел.

– Неверно. Нужное слово – загадка.

Илан поднял голову. По куртке ползла капля слюны. Голос стал бесплотным, звучал как будто через вату.

– Осталось два слова. Два, вы меня слышите? Не ошибитесь. Прилагательное «свирепая». Назовите существительное. Не торопитесь.

Думать Илан не мог. Он вслушивался в голос, вроде бы желавший ему успеха. Голос одного из кандидатов… Голос психа, маньяка, обожающего баловаться с электричеством. Такой пойдет до конца. Ради денег.

– Животное, – пролепетал он.

– Собака! Верное слово – собака!

– Нет… Прошу вас…

Лампа затрещала и погасла. Илан забился как в падучей, а когда ток отключили, не смог даже головы поднять, как будто все его мышцы превратились в тряпки. Перед мысленным взором возник образ отца, сидящего на краю кровати и читающего Библию: он тихонько переворачивает страницы, свет ночника падает на его лицо.

Илан едва расслышал десятое слово: «бодрствующий» – пробормотал что-то нечленораздельное, и его скелет взорвался, разлетелся на тысячи мелких кусочков.

Перед тем как телесная оболочка отказалась служить ему, а сознание погасло, мозг заработал в полную силу.

У Илана подкашивались ноги, он привалился к стене, чтобы не упасть.

Один из шедших впереди мужчин, высокий тип с сутуловатой спиной, обернулся и подошел к нему. У него было странное лицо с широко расставленными глазами и толстыми губами.

– Хотите выйти на воздух?

– Нет, спасибо, со мной все будет в порядке.

Неоновая лампа на потолке не горит, коридор сужается каждые пять метров и напоминает раструбное соединение. Илану кажется, что он попал в утробу чудовищного зверя. На нем черная рубашка и брюки того же цвета, обут он почему-то в тяжелые туристские ботинки. Рука, которой он упирается в стену, кажется мертвенно-бледной. Он прижимает ее другой ладонью, чтобы унять дрожь.

Он не может уйти: сближающиеся то и дело стены действуют как мускулы пищеварительного тракта рептилии, вынуждая его двигаться вперед.

Сопровождающие уже миновали какую-то дверь, двое из них – полицейские, третий – патологоанатом в голубой униформе. Каждое движение дается Илану с трудом, он борется с собой, делает глубокий вдох и морщится от отвращения. Здесь у смерти есть не только лицо, но и запах, она воняет искалеченной плотью и кишечными газами. Илану кажется, что эта вонь пропитала его легкие, навечно въелась в кожу.