Франк Тилье - Головоломка

Он не случайно вернулся в заброшенную клинику.

Какой бы ни была правда, она ждет его на острове.

Лестница была всего на несколько сантиметров выше стены.

Илан осторожно вскарабкался по ступенькам, крепко цепляясь за стойки руками в перчатках, сел верхом на стену, подтянул лестницу к себе и перекинул ее на другую сторону. В последний раз взглянул на здание в форме летучей мыши с маленькими зарешеченными окнами. Он провел внутри четыре дня. Им манипулировали, его травили, как бешеного зверя. Сейчас, в свете поднимавшегося из-за гор солнца, вся эта история напоминала сценарий фильма ужасов. Илан не представлял, с чего начнет рассказ о своих мучениях, когда доберется до полицейских.

Он начал спускаться. Спрыгнул в доходивший до колена снег и двинулся к озеру. Чаша воды лежала во впадине на расстоянии четырех-пяти сотен метров от территории клиники.

Чтобы добраться до берега, Илану пришлось цепляться за деревья, он падал, проехал пару раз на заднице, но в конце концов достиг цели. Озеро было большое и широкое, прозрачная голубая вода сверкала под лучами солнца.

Остров в форме весов находился в левой части, далеко от берега. Он весь порос соснами, так что Илану не удалось ничего разглядеть. В длину территория была не больше шестидесяти метров. Правда ли, что первый директор клиники жил здесь, как утверждал Гадес? Не только жил, но и ставил опыты над пациентами, а они так кричали, что было слышно даже в клинике?

Илан шел вдоль берега, внимательно глядя по сторонам, и наконец заметил понтон, по которому можно было перебраться на остров. «Твои поиски были ненапрасны, сокровище существует и ждет тебя в конце пути…»

Он шел по скользкому настилу, задыхаясь от усталости и волнения. Солнце слепило глаза. Дерево скрипело, вода хлюпала под ногами. Он углубился в лес, стремительно преодолел расстояние до противоположной опушки, с которой открывался вид на здание на склоне горы. Илан поежился, поплотнее запахнул куртку и вернулся в лес. Солнечные лучи проникали через густую хвою и таяли на земле.

В центре лужайки стоял дом, сложенный из бревен и камня. Больше всего он напоминал высокогорный приют: огромная дверь, массивные стены, всего несколько окон. Илан переборол страх и сделал шаг вперед. Когда-то он уже видел это строение, память о нем хранилась в его подсознании.

Илан поднял глаза и увидел в небе вертолет местной жандармерии.

Он сразу понял, что за ним летят служители порядка.

Он подошел к двери, сделал глубокий вдох и толкнул створку.

Внутри воняло смертью.

На полу и кроватях лежали трупы. Одетые, обутые в тяжелые туристские ботинки. Всех закололи отверткой.

В самом центре комнаты Илан увидел голое тело толстяка Моки. Рядом, в позе зародыша, Ябловски, чуть в стороне – Наоми Фе, Рей Лепренс и Венсан Жигакс, которого убийца вынул из петли и привез на остров. На верхнем ярусе кровати, под простынями, покоилось еще одно тело. Илан пошатнулся, обнаружив, что это Хлоэ: ей нанесли несколько ударов в грудь и оттолкнули к стене. Голова девушки склонилась к плечу, руки были сложены крестом, лицо выражало чистое, беспримесное страдание.

Илан завыл, как раненый зверь, и принялся гладить ее по щекам.

Все игроки «Паранойи» были здесь. Мертвые.

Он осел на пол, отполз в сторону и вдруг заметил лежащую у плинтуса отвертку с оранжевой рукояткой. Он схватил ее и сжал в кулаке, как оружие. Наверное, он попал в ад.

Оставалось найти еще одно тело. Кого убийца положил на вторую кровать верхнего яруса? Рыжеволосую Валери Жербуа? Виржиля Гадеса?

Он протянул руку, и тут за его спиной раздался глухой голос:

– Ты все еще не понял?

Илан вздрогнул и резко обернулся. Убийца стоял в дверях, одетый в оранжевый комбинезон, с мешком на голове. Илан наставил на него отвертку.

– Зачем? – спросил он. – Зачем все это?

– Нужно было восстановить истину. Ты должен был догадаться сам, ты с самого начала искал виновного, но правда в том, что всех этих людей, одного за другим, убил ты. Во всем виноват ты один. Если вдуматься, это вполне логично.

Илан еще крепче сжал в руке отвертку.

– Ты сумасшедший, Филоза, Шардон, или как там тебя зовут на самом деле!

– Разве отвертка у меня? Я весь в крови? Это место знакомо тебе, потому что ты был здесь с Хлоэ Сандерс, Венсаном Жигаксом и остальными. Старые камни ни о чем тебе не напоминают? Тогда тоже было много снега, и солнце светило так же ярко. Именно тут произошло массовое убийство. В прошлом году.

Слова Филозы эхом отозвались в мозгу Илана. Он увидел себя идущим рядом с Хлоэ по заснеженному склону. У них за спиной переговариваются другие участники охоты за сокровищем. Илан нахмурил брови и попытался сконцентрироваться. Лица он различал слабо, но один человек – огромный, широкоплечий – заслонял силуэты других. Неужели это Моки?

Яркий солнечный свет заливал теперь всю комнату.

– Пора прозреть, дружок, – продолжил человек в оранжевом комбинезоне. – Почему шрамы есть у всех, кроме тебя? Почему на всех надгробиях стоит одна и та же дата смерти? Ты убил всех!

– Все мы были пациентами клиники, на нас ставили опыты, и…

– Шрамы – следы ударов отверткой. Ударов, которые нанес им ты. Памятники установили, потому что люди мертвы. Ты застал их врасплох среди ночи, они мирно спали после трудного дня. Оглянись вокруг – именно в таком положении ты оставил тела. Накануне все были живы. На следующий день остался ты один – сидел на снегу и ничего не помнил. Все произошло год назад. Восемь человек похоронены на глубине шести футов [33] Приблизительно в XVI веке появляются правила захоронения на кладбище. Чтобы собаки не могли добраться до останков, гробы закапывали на глубине 1,8 м, что соответствует шести футам. под землей – по твоей вине.

Глаза Илана наполнились слезами.

– Полная бессмыслица… Их убил ты, а не я. Ты притащил сюда тела. Ты…

Мужчина указал пальцем на кровать за спиной собеседника:

– Тебе стоит взглянуть.

Илан обернулся и потянул за простыню.

Максим Филоза лежал на боку и смотрел на него широко открытыми глазами. Свитер на его груди был весь в дырках.

Илан ужаснулся. Если Филоза мертв, значит…

– Кто ты? – дрожащим голосом спросил он.

– Думаю, теперь ты готов.

За спиной мужчины возник эллипс белого, ослепительно-яркого, лучистого света. Он поднес руку к шее и снял с головы холщовый мешок.

– Ты уже догадался: я – Люка Шардон.

Илан долго, бесконечно долго вглядывался в его лицо.

В свое собственное лицо.

Конец истории