Майкл Смит - Те, кто приходят из темноты [litres]

Теперь заговорил Фишер:

– Что произошло, Билл?

Андерсон покачал головой:

– Откуда мне знать?

– Почему вы побежали?

– Потому что испугался.

– Вы не захотели войти в дом, чтобы посмотреть, что с ними? – спросил Фишер.

– Я бы тоже убежал, – вмешался я. – Соседи наверняка сделали все, что возможно. Да и полицейские были уже совсем рядом. К тому же вы ведь знали, что это произошло не случайно?

Андерсон заплакал. Ни поза, ни выражение его лица не изменились; казалось, он и сам не заметил, что с ним происходит. Только что щеки из сухих вдруг стали мокрыми. Он дрожащей рукой поставил чашку на стол.

– Мне в любом случае следовало войти в дом, – сказал он.

Именно так он и должен был поступить, но при этом не прикасаться к жене и сыну, чтобы не повредить улики. Но ему это знать ни к чему.

– Естественно, что вы так думаете, но все уже в прошлом, и ничего нельзя изменить. Они были мертвы еще до того, как вы появились на вашей улице. Вы ничем не могли им помочь, но вас могли поймать или убить. Вы ведь это понимаете? Важно, чтобы здесь была полная ясность.

Он ничего не сказал. Повар перевернул парочку бургеров, и пламя горелки вспыхнуло ярче. Двое детей, сидевших в дальнем конце кафе, шумели так, будто знали, что у меня похмелье, и делали это нарочно.

– Билл, – начал Фишер, – я знаю, как это трудно, но…

– Вот как, вы знаете? – перебил его Андерсон и резко отвернулся, словно принял какое-то решение. – Вы понятия не имеете…

Он опустил голову и смолк. Больше он говорить не собирался.

Фишер поморщился. Я немного подождал, позволяя Андерсону додумать до конца возникшую мысль.

– Моего отца убили, – сказал я.

Меня мгновенно охватили странные ощущения – ведь этот факт так давно находился в глубинах моего подсознания и мне было трудно представить, что о нем известно далеко не всем. Как странно, что я заговорил о смерти отца сейчас. Впрочем, это был подходящий момент разыграть эту карту.

Фишер удивленно посмотрел на меня:

– Впервые об этом слышу.

– Ничего удивительного. Его убили через два года после того, как я закончил школу. Я учился в колледже.

– Кто его убил?

– Это неизвестно, – сказал я. Теперь Андерсон смотрел на меня. – Полиция не сумела ничего выяснить. Меня там не было. Моя мать уехала погостить к сестре. Кто-то вломился в дом. Отец спустился вниз и наткнулся на них. Он был не из тех, кто отступает при подобных обстоятельствах. И они его убили – сознательно или случайно, никто не знает, – а потом забрали вещи. Старый телевизор, видеомагнитофон, немного драгоценностей и около восьмидесяти долларов наличными.

Фишер явно не знал, что сказать.

– Я не пытаюсь сравнить вашу потерю с моей, – проговорил я, обращаясь к Андерсону. – Но хочу сказать другое: я не в силах вернуть его обратно. И вы не можете вернуть свою семью. Кто-то пришел в ваш дом – в чужой для него – и забрал ваших близких. Они не имели права. Вопрос лишь в том, что вы намерены предпринять?

Андерсон с минуту сидел совершенно неподвижно. Потом посмотрел на нас:

– А что я могу сделать? Полицейские думают, что это сделал я.

– Так скажите нам что-нибудь, что позволило бы взглянуть на ситуацию иначе. Например, как это связано с чеком на двести пятьдесят тысяч долларов, который вы получили.

Его глаза широко раскрылись.

– Проклятье, как вы узнали?

Я кивнул Фишеру. Мне хотелось курить. Разговор с Андерсоном вверг меня в безмерную печаль, и мне захотелось его побыстрее закончить.

– Я занимался делами Джозефа Крэнфилда, – сказал Фишер. – Я адвокат. Вы оказались одним из немногих людей, получивших деньги по его завещанию. И я не мог не обратить внимание на то, что вы не взяли деньги по чеку. Почему?

– Я никогда не встречал этого человека, – ответил Андерсон. – Более того, не подозревал о его существовании. Однажды утром я получил этот дурацкий чек. Я не знал, что с ним делать и почему его мне прислали. Однако было еще письмо.

– Я знаю, – сказал Фишер. – Письмо писал я.

– Черт вас возьми, в таком случае почему вы считаете, что не несете никакой ответственности?

– Что?

– Послать такую сумму денег с подобными условиями?

– О чем вы? Какие условия?

– Вы же писали письмо, вы должны знать.

– В моем письме было написано следующее: «Вот деньги, наслаждайтесь». И еще я сообщил вам, от кого они. И ничего больше. В завещании не говорилось ни о каких условиях.

Андерсон продолжал смотреть на Фишера, – очевидно, он ему не верил. На мгновение сомнения возникли и у меня, но на лице Фишера я увидел искреннее недоумение.

– Что было в письме, которое вы получили? – спросил я у Андерсона.

На его щеках появилось два красных пятна на сером фоне.

– В нем было написано, что этот Крэнфилд оставляет мне деньги на том условии, что я приостановлю свою работу. Тогда деньги станут моими. А если я возьму их и буду продолжать работу, меня ждут неприятности. Ну и между строк был намек, что лучше мне от них не отказываться.

– О какой работе речь? Преподавание в университете?

– Нет, – ответил Андерсон уклончиво. – Частный проект.

– Частный? – спросил Фишер. – Тайный? От кого?

– От всех.

Я вспомнил, как выглядела мастерская в его доме.

– И как о нем мог узнать Крэнфилд?

– Понятия не имею. Я поддерживал связь с двумя людьми через Интернет. Мы несколько раз обсуждали мой проект. Другого способа утечки информации я не могу себе представить.

– И вы решили не брать деньги?

– Да.

– А вы кому-нибудь рассказывали о том, чем занимаетесь?

– Нет. Я просто не стал относить чек в банк.

– Он все еще при вас?

– Чек был в доме.

Фишер смотрел куда-то в сторону. Я догадывался, о чем он думает. Он размышлял о том, что является распорядителем по завещанию Крэнфилда, во всяком случае какой-то его части. Однако кто-то подменил его письмо Андерсону, и кто-то следил за счетом, с которого деньги были переведены. Как еще они могли узнать, что Андерсон отказался взять деньги, из-за чего три недели назад произошли эти ужасные события?

– Но как они могли это проделать? – спросил я. – Как им удалось заменить письмо?

– Все бумаги проходили через офис Бернелла и Литтона, – тихо сказал Фишер. – Один из них мог это сделать.

– Пожар все уничтожил? – спросил я Андерсона. – Я имею в виду вашу работу.

Андерсон кивнул:

– Да. В тот вечер я забыл взять с собой копию. Теперь все выкладки остались только у меня в голове.

– Но в чем состояла ваша работа? – спросил Фишер.

– Я не могу вам рассказать.

– Нет, – твердо сказал Фишер. – Можете. Я должен знать больше.

Возможно, причиной тому был резкий утренний свет, проникающий в кафе, но лицо у Фишера стало каким-то странным. Морщины в уголках глаз обозначились четче, губы стали тоньше.