Сол Лелчек - Спастись от опасных мужчин [litres с оптимизированной обложкой]

Он задумался над моими словами.

– А почему тебе бы не хотелось говорить о своей работе? Лично мне нравятся книжные магазины.

– Лучше спроси о чем-нибудь другом.

– Звучит таинственно.

– Нет. В этом-то все и дело.

Я хотела, чтобы он понял.

– Людям кажется, что таинственность – это хорошо, это интересно. Вот только чаще всего это значит только одно – совсем рядом притаилось что-то плохое.

– Ты хочешь сказать, что ты плохая? – Он сказал это без тени похоти.

– Думаю, что нет. Надеюсь, что нет. Но некоторые свойства моей натуры, которые тебе не известны, могут тебе не понравиться. Возможно, они не нравятся даже мне самой. Но они есть, они все равно существуют.

Я замолчала, чувствуя, как то, что я хочу ему рассказать, рвется наружу, пытаясь пробиться через мою природную скрытность подобно тому, как человек, оказавшийся под водой, пытается выплыть наверх, туда, где есть воздух и свет. Не могу же я таиться вечно, разыгрывая из себя мисс Хэвишем [24] Героиня романа Чарльза Диккенса «Большие надежды», жестоко обманутая женихом и с тех пор ненавидящая мужчин. . Какой бы спокойной ни казалась такая жизнь…

Итан уже убирал со стола. Было видно, что когда-то он подрабатывал официантом. Я могла сказать это по тому, как он нес бокалы, осторожно зажав их между пальцами, и как поставил тарелки в ряд на свое предплечье. Ни один человек, которому довелось какое-то время поработать официантом, не ставит грязные тарелки одну на другую, когда убирает со стола. Я представила его в Университете Монтаны.

Вечер пятницы, а он работает в вечернюю смену, допоздна. Игнорирует студенческие вечеринки с морем пива. Возвращается домой один, донельзя усталый. Его соседи по квартире, по всей вероятности, еще не пришли, они веселятся, снимают девушек, напиваются допьяна. Занимаются всем тем, чем так богато беззаботное студенческое житье. А он сам по себе, одинокий, измотанный, усталый. Но он строит планы. Планы о том, как двигаться вперед, о том, как оставить позади все плохое и продвигаться к лучшему будущему.

«Интересно, – мелькнула у меня мысль, – о ком из нас я сейчас думаю?»

– Послушай, – сказала я наконец. – Не беспокойся о тарелках. Возьми с кушетки одеяла. На открытом воздухе сейчас хорошо. Мы могли бы какое-то время посидеть на крыше.

– Никки, как у вас дела?

– Вы будете смеяться.

– Не буду.

– Ладно. Я познакомилась с парнем.

– Вы познакомились с парнем?

– Я знаю, это звучит так, словно я все еще учусь в старшей школе.

– И этот парень вам нравится?

– Да. Я пригласила его к себе на ужин. Мы вроде бы запали друг на друга.

– Это прекрасно.

– Мне… можно рассказывать вам, ну, что-то сугубо личное? Или это показалось бы вам странным?

– Разумеется, можно.

– Я… ммм, я с ним переспала.

– Вы с ним переспали.

– Да. Что парадоксально, поскольку до того у нас был шутливый разговор о том, чтобы как раз этого и не делать. Во всяком случае, на первом свидании.

– И вы получили от этого удовольствие.

– Ну… да. Как ни странно. И очень большое. Это был классный вечер.

– Я рада это слышать, Никки. А вы с ним еще увидитесь?

– В эти выходные мы идем на концерт вместе с еще одной парой, его друзьями. Не помню, когда я в последний раз была на двойном свидании. Чем люди вообще занимаются в таких случаях? Может быть, после концерта поедим мороженого. Или поиграем в игру «Эрудит», составляя из букв слова.

– А этот мужчина знает, что вы ходите на сеансы психотерапии ко мне? И почему вы это делаете?

– Почему я хожу к вам?

– Да.

– Вы хотите сказать, знает ли он, что со мной случилось?

– Да.

– Зачем ему это знать? Ведь мы только что познакомились. Я вовсе не обязана рассказывать ему все сразу.

– Я понимаю, что у нас с вами пока только второй сеанс, но этого мы пока не обсуждали. Вы здесь не по своей воле.

– Можно подумать, я могла бы это забыть.

– Я вовсе не пытаюсь вас расстроить. Но мы должны обсудить то, что вам хорошо известно, хотя вы и стараетесь этого не замечать.

– А, ну да.

– Ваш последний бойфренд. Брайан. Ведь его звали Брайан, верно?

– Да, Брайан. Само собой. При чем тут он? Что вы хотите сказать?

– Я не могу не напомнить вам, что вам трудно совладать… с некоторыми своими наклонностями. С тем, как вы реагируете на некоторые вещи.

– Разве вы не должны быть на моей стороне? Брайан был засранец. Я защищала его. Защищала его. Запись об этом есть в моем деле!

– Никки, я понимаю, что вы возмущены.

– Дайте мне закончить. Раз уж мы обсуждаем то, что очевидно, вам известно, что после того, как все это произошло, он даже не внес за меня залог? Так что мне пришлось целые сутки провести в камере, где в двух футах от моей койки блевали пьянчужки, а несколько козлов-охранников подробно рассказывали нам, женщинам, как именно они хотели бы нас поиметь. Эти детали упомянуты в моем деле?

– Вы чувствуете, что он предал вас, этот Брайан.

– Я не жалуюсь. Могу справиться и с вещами похуже. Справлялась с вещами похуже.

– Верю, но хочу сказать, что проблемы становятся проблемами тогда, когда они оказывают негативное воздействие на вашу жизнь. Я имею в виду юридические последствия, расставание с парнем, угрозы вашему здоровью и безопасности. Со всем этим надо разобраться. Почему в прошлый раз вы не захотели говорить о своих родителях?

– Мы можем на этом закончить?

– У нас еще остается время.

– Я знаю.

– Если хотите, мы можем закончить и пораньше. Я увижу вас на следующей неделе в это же время?

– Можно подумать, у меня есть выбор.

– Ведите себя хорошо, Никки. До следующей недели.

Ганн попросил меня встретиться с ним в фитнес-центре, находящемся в Сан-Хосе, в паре миль от штаб-квартиры «Care4», той самой, рядом с которой я начала слежку за Карен. Я остановила свой мотоцикл перед большим зданием, казалось, возведенным из одного стекла, вошла в полный солнечного света атриум и двинулась к стойке регистрации, обходя папоротники в горшках и пройдя мимо смузи-бара, стены которого украшали изображения лимонов и апельсинов, что делало его похожим на корпоративный детский сад. Меня со всех сторон окружали привлекательные молодые сотрудники и сотрудницы фитнес-центра в белых теннисках и брюках цвета хаки, все они улыбались и двигались с точностью и расторопностью роботов. Должно быть, Ганн сообщил им мое имя, потому что едва я зарегистрировалась, как стойку обогнул красивый кореец и предложил проводить меня на второй этаж.

– Он сейчас на корте для ракетбола [25] Одна из теннисоподобных игр на окруженном стенами корте. , – объяснил он.

Мой провожатый выглядел не старше студента колледжа, на его лице играла широкая улыбка, а рукава тенниски распирали накачанные бицепсы. На бейджике значилось имя – Кевин. Мы прошли мимо офисов отдела продаж, где несколько привлекательных мужчин и женщин говорили по телефону или, подавшись вперед, что-то горячо обсуждали.