Райли Сейгер - Моя последняя ложь [litres]

Поэтому за мной подглядывали в душе. Поэтому в коттедж запустили трех воронов. Поэтому кто-то стоял у окна и сделал надпись на двери.

Этот человек демонстрирует мне, что все знает.

И речь не про Тео.

Речь про то, что я сделала с девочками.

Осознав это, я остаюсь сидеть на шатком стуле, даже когда все начинают расходиться. Тео смотрит на меня с явным волнением. Его щеки горят, и шрам выделяется на щеке ярким росчерком.

– Ты в порядке?

– Нет.

Я представляю, что Вивиан, Натали и Эллисон – пятна на моем холсте. Что я хочу закрыть их, спрятать. Я приехала сюда, потому что больше не могу. Я решила выяснить, что случилось, и очистить свою совесть.

Но теперь я не представляю, как проведу здесь полтора месяца. Тот, кто следит за мной, продолжит это делать. Я боюсь, что птицы и надпись – это только начало. Ягодки последуют потом. Я хочу найти ответы, но мне стоит поторопиться.

– Мне нужно выбраться отсюда. Хоть ненадолго.

– Куда ты хочешь поехать?

Я вспоминаю про дневник Вивиан и номер книги.

– В город.

Пятнадцать лет назад

И радио, и сам фургон знавали лучшие времена. Колонки все-таки выдавали немного музыки, но ее почти не было слышно за помехами и скрежетом. Но не то чтобы это было важно. Мы с Вивиан нашли только радио с кантри-музыкой, поэтому наша дорога из лагеря «Соловей» прошла под аккомпанемент гитары и скрипки.

– Так что мы вообще делаем? – спросил Тео, когда мы миновали арку.

– Мне нужно кое-что для личной гигиены. Женское, – ответила Вивиан.

– Хорошо, хорошо, не спрашиваю, – отозвался Тео и вдруг рассмеялся. – А тебе, Эм?

– А я просто за компанию.

Это была чистая правда. Я ждала всех у столовой, и пыльца с незабудок Вивиан еще не успела осыпаться с моих пальцев, когда пришли Натали и Эллисон.

– Ты нужна Вивиан, – сказала Эллисон.

– Зачем?

– Она не уточняла.

– Где она?

Натали кивнула головой на здание ремесел и искусств, уже заходя в столовую:

– Там.

И я действительно нашла Вивиан, Тео и мятно-зеленый пикап около этого строения.

Вивиан уже залезла внутрь и теперь барабанила пальцами по открытому окну. Тео оперся на дверь со стороны водителя.

– Привет опоздавшим. Залезай.

Я втиснулась между ними, чувствуя тепло их тел, а машина загрохотала по выбоинам. Нога Тео постоянно касалась моей, а еще он задевал меня рукой, когда поворачивал руль. Волоски на его руке щекотали мне кожу. В животе у меня порхали бабочки, а сердце сжалось, будто собралось вырваться наружу.

Так мы и въехали в город, у которого даже названия не было. Типичный крошечный городишко, какой можно найти в любой части страны. Главная улица. Блеклые вывески. Красно-бело-синие флаги у входов. Мы проехали парк со стандартным мемориалом жертвам войны, а также объявление, гласившее, что следующим утром состоится парад, а вечером будет фейерверк.

Тео припарковал машину. Мы с Вивиан выпрыгнули наружу и стали потягиваться и разминать ноги, делая вид, что ехать было очень некомфортно. Главное – не дать Тео повода подумать, что мне ужасно понравились случайные прикосновения к нему.

Вивиан двинулась к противоположной стороне дороги, направляясь к старомодной аптеке на углу:

– Увидимся через час, лузеры.

– Час? – переспросил Тео.

Вивиан даже не замедлила шаг:

– Планирую отметить свою свободу шопингом. Прикуплю что-нибудь симпатичное. А вы с Эммой поешьте, что ли.

Вивиан зашла в аптеку. Я увидела, что она остановилась у стойки с очками и примеряет пару с линзами в форме сердечек.

– Видимо, мы остались вдвоем, – сказал Тео, поворачиваясь ко мне. – Ты голодная?

Мы вошли в дайнер, гладкий и сияющий, словно пуля, и сели у окна. Тео заказал чизбургер, картошку и ванильный коктейль. Я взяла то же, но без коктейля. Вивиан ни за что не одобрила бы подобное количество калорий. Мы ждали заказ, а я смотрела в окно, как машины медленно едут по улице, везя детей и собак. За рулем сидели измученные мамы.

Я не хотела много смотреть на Тео, устроившегося напротив. Я бросала на него взгляды – и немедленно представляла его в душе. Он был такой красивый, мокрый, сияющий… И не подозревал, что я за ним подглядываю. Из-за этого воспоминания я почувствовала, что у меня горят щеки. К животу и между ног прилило тепло. Интересно, знала ли Вивиан, что со мной будет, когда уговорила меня подсмотреть за ним? Надеюсь, что нет. Иначе это просто жестоко.

А Вивиан не жестокая, несмотря на то, что иногда такой кажется. Она мой друг. Моя старшая сестра на лето. Я сидела с Тео, мы слушали всякое старье из проигрывателя, и я вдруг поняла, что Вивиан все подстроила, чтобы я побыла с Тео. Это было еще одно извинение. Куда лучше, чем цветы.

– Как тебе лагерь? – спросил Тео, когда нам принесли еду.

– Очень круто. – Я откусила кусочек от картошки.

– Мама будет рада это услышать.

– А тебе нравится?

Тео вгрызся в бургер. В уголке его губ остался кетчуп. Мне сразу захотелось его вытереть быстрым движением пальца.

– Тоже нравится. Но скоро моей жизнью завладеет интернатура, я в последний раз провожу лето тут. В университете столько всего. Особенно если ты медик.

– Ты будешь врачом?

– Таков мой план. Хочу стать педиатром.

– Ого, это так благородно. Здорово, что ты хочешь помогать людям.

– А ты кем хочешь быть?

– Я хочу быть художницей.

Не знаю, зачем я так сказала. У меня вообще не было никаких художественных устремлений. Но мне почему-то казалось, что Тео это понравится. Взрослое, серьезное желание. Профессия из кино.

– Эмма Дэвис, известная художница. А хорошо звучит! – Тео широко улыбнулся, и у меня задрожали поджилки. – Я как-нибудь приду на открытие галереи.

За несколько секунд я вообразила наше будущее. Мы не потеряемся после лета и будем обмениваться письмами. Со временем они перерастут в нечто значительное. Мы признаемся друг другу в любви. Построим планы. Займемся любовью в мое восемнадцатилетие. Комната в отеле в экзотическом месте вся будет заставлена свечами. Мы будем преданы друг другу. Я закончу художественную школу, а он закончит интернатуру. Мы поженимся и станем завидной парой.

История казалась невероятной, но я сказала себе, что все получится. Для своих лет я была зрелой – так мне, по крайней мере, казалось. Умной. Крутой. Прямо как Вивиан. И я точно знала, что она бы предприняла в такой ситуации.

Когда Тео попытался сделать глоток, я наклонилась вперед и взяла губами трубочку. Это был смелый жест, очень не походивший на мое обычное поведение. Я покраснела. Мое лицо стало такого же цвета, как и отметина блеска, которую я оставила на трубочке Тео.

Но и это было не все. Если бы я задумалась хоть на мгновение, я бы остановилась, но я запретила себе думать. Я закрыла глаза, наклонила голову и поцеловала Тео, и по моему рту растекся вкус ванили. У него было горячее дыхание и прохладные губы. Все это слилось в ужасно приятное ощущение, мгновенно заполнившее мое тело.