Дин Кунц - Отродье ночи (Шорохи)

— Прямо в голову. Слышишь, сукин сын? — Хилари выстрелила в потолок.

Фрай не двигался. Хилари вздохнула и опустила оружие. Мертв. Она убила человека. Представляя, как сейчас в дом ворвется полиция и табун журналистов, она направилась к выходу.

Вдруг Фрай ожил. Он двигался и дышал. Фрай раскусил ее. Он наблюдал за ней. Железные нервы: он даже не вздрогнул!

Приподнявшись на руку, он оттолкнулся и, как змея, с пола бросился на Хилари. Фрай схватил ее за ногу, свалил, и по ковру покатился клубок сплетенных рук и ног. Фрай рычал. В голове Хилари мелькнула мысль, что он сейчас прокусит ей шею и выпьет всю кровь. Ей удалось освободить руку и упереться ему в подбородок. Они ударились о стену. Фрай, навалившись всем телом, тяжело дышал. Ужасные холодно-голубые глаза были совсем близко. Отвратительный запах лука забивался в ноздри. Грубая рука судорожно поползла под платье. Затрещали трусики. Он пытался схватить то, за чем пришел в этот дом.

Ужаснувшись тому, что он может порвать нежнейшие ткани, ей сперло дыхание. Хилари сделала отчаянную попытку впиться в эти холодные глаза, но Фрай отбросил голову назад. Вдруг одна и та же мысль поразила их и заставила замереть: они одновременно поняли, что Хилари не выронила, падая, пистолет. Сейчас он лежал между ними, внизу живота. Ее палец сжимал курок, и она могла бы вытащить оружие из-под Фрая.

Его рука давила снизу. Отвратительная сцена. Мерзкая, в искусственной коже рука. Хилари чувствовала ее липкую теплоту даже сквозь перчатку. Его рука замерла, мелко подрагивая. Испугался, сукин сын!

Он вперился в нее глазами, словно их взгляды связала невидимая рука и нельзя было разорвать невидимые нити.

— Только двинься, — простонала Хилари. — Я отшибу тебе яйца.

Он моргнул.

— Ясно? — захрипела она, пытаясь твердо произносить слова. От страха сжимало горло, хотелось кричать, но крик застрял в груди.

Он облизнулся. Проклятый.

— Понятно? — медленно произнесла Хилари.

— Да.

— Меня уже не проведешь.

Он загнанно дышал, ничто в его виде уже не напоминало того самоуверенного, спортивного сложения мужчины. Его рука по-прежнему больно давила на бедро.

— Двигайся медленно. Очень медленно. Когда я скажу, ты начнешь переворачиваться, пока я не окажусь сверху, а ты внизу, — сказала она. — Только когда я скажу, не раньше, начинай поворачиваться на правый бок.

— Да.

— Я двигаюсь с тобой.

— Конечно.

— Полегче.

— Конечно.

— Пистолет между нами.

Глаза, как и раньше, тяжело смотрели из-под век, но лихорадочный блеск потух. Мысль о потере дорогих органов отрезвила его, во всяком случае, на некоторое время.

Хилари поставила ствол вертикально, Фрай искривил губы от боли.

— Поворачивайся, полегче.

Он выполнял все ее приказы, с преувеличенной осторожностью лег на бок, не сводя с Хилари глаз. Он вытащил руку из-под платья, пальцы выскользнули, даже не коснувшись пистолета.

Хилари вцепилась ему в грудь, сжимая оружие в правой руке. Дуло давило в мягкий низ живота. Наконец Хилари оказалась сверху.

Пальцы правой руки затекли из-за неудобного положения и еще от того, что она изо всех сил сжимала теплую металлическую рукоятку. Вся рука ныла от боли. Хилари опасалась, как бы Фрай не почувствовал дрожи, да и она сама не была уверена, что, поднимаясь, не уронит пистолет.

— Сейчас я встану. Оружие я не уберу. Не двигайся. Даже не моргай.

Он уставился на нее.

— Ясно?

— Да.

Ткнув ствол в мошонку, Хилари оторвалась от Фрая, словно покинула тягучую вязкость нитроглицерина. Сведенные болью мышцы не слушались ее. В горле пересохло. Ей казалось, что шумное дыхание, как ветер, наполнило комнату, но слух настолько обострился в эту минуту, что Хилари слышала тиканье наручных часов. Она сползла на пол, встала на колени, выпрямилась и резко отскочила в сторону. Фрай сел.

— Нет! — закричала Хилари.

— Что?

— Лечь!

— Я ничего не сделаю.

— Ложись!

Он не подчинился и продолжал сидеть. Размахивая пистолетом, Хилари сказала:

— Я сказала: ложись! На спину. Немедленно!

Отвратительная улыбка исказила губы Фрая, они словно говорили: «Что же теперь будет?»

Он хотел осмотреться и собраться. А какая разница, будет он сидеть или лежать? Так даже легче следить, чтобы он не вскочил и не успел пересечь отделявшее их расстояние, прежде чем Хилари всадит в него пару пуль.

— Ладно. Сиди, если так хочешь. Но если шевельнешься, я выпущу весь магазин. Кишки разлетятся по всей комнате.

Он ухмыльнулся и кивнул. Передернув плечами, Хилари сказала:

— Сейчас я подойду к кровати и наберу номер полиции.

Хилари двинулась вдоль стены короткими шажками. Телефон стоял на ночном столике. Едва она опустилась на кровать и сняла трубку, как Фрай выпрямился во весь рост.

— Эй!

Она швырнула трубку и схватила обеими руками пистолет.

Фрай протянул вперед руки с растопыренными пальцами, закрывая грудь.

— Подожди. Одну секунду. Я не трону тебя.

— Сесть!

— Я не двигаюсь.

— Сядь немедленно.

— Я уйду, — сказал Фрай. — Из комнаты и из дома.

— Нет.

— Ты не убьешь меня, если я просто уйду.

— Только попробуй, и сразу пожалеешь.

— Ты не выстрелишь. Тебе не хватит хладнокровия. Ты не выстрелишь в спину. Никогда. Только не ты. Ты слаба. Тебе не хватит смелости. — Он отвратительно ухмыльнулся и шагнул к двери. — Вызывай полицию, когда я уйду. — Еще шаг. — Если бы ты не знала меня, то другое дело. Я бы мог уйти безнаказанно. А так, ты сможешь назвать мое имя. — Еще шаг. — Видишь, я проиграл. Мне нужно время. Совсем немного.

Он говорил правду. Она никогда не смогла бы выстрелить ему в спину. Чувствуя, что творится в душе Хилари, Фрай повернулся лицом к двери. Его наглая самонадеянность разъярила Хилари, но она не нажала спусковой крючок. Фрай бесшумно скользил по ковру к выходу. Он шел прямо, не оборачиваясь, потом скрылся за дверным проемом. Тяжелые шаги загремели по лестнице.

Только сейчас Хилари поняла, что Фрай мог остаться в доме. Он мог юркнуть в одну из комнат внизу, затаиться в шкафу, терпеливо переждать приход полиции, выскочить и наброситься на нее. Хилари выскочила на площадку в тот момент, когда он спустился в фойе. Через секунду она услышала, как щелкнул замок. Фрай вышел, с силой хлопнув дверью.

Хилари уже почти спустилась вниз, когда ей пришла мысль, что Фрай мог хлопнуть дверью и остаться в фойе. Хилари шла по лестнице, опустив вниз руку с пистолетом, но сейчас, в предчувствии дурного, выставила ствол прямо перед собой. Хилари задержалась на последней ступеньке, прислушалась. Наконец, она медленно вошла в фойе. Пусто. Дверца шкафа распахнута. Фрай действительно ушел. Она закрыла шкаф. Потом заперла входную дверь. Пошатываясь, она пересекла гостиную и вошла в кабинет. В воздухе стоял лимонный запах мебельной полировки: две женщины из службы услуг были здесь вчера. Хилари зажгла свет и подошла к столу, положила пистолет на книгу. В вазе на столике стояли белые и красные розы. Запах цветов причудливо смешивался с запахом лака.