Шери Лапенья - Посторонний в доме

Расбах подался вперед и уставился на нее, пронзая взглядом своих голубых глаз. Этот взгляд пугал ее, но она не намерена это показывать. На адвоката и второго детектива Расбах не обращал внимания, словно в комнате только они двое. Карен пришлось напомнить себе, что она не наедине с детективом. Но его взгляд гипнотизировал.

В разговор вступил Кельвин:

– Пистолет существует только в вашем воображении, и вы не знаете, чьи это перчатки. Вы не можете доказать, что они принадлежали моей клиентке.

– А мне кажется, могу, – парировал Расбах. Он ни на миг не отвел глаз от Карен, чтобы посмотреть на адвоката. – Думаю, вы взяли пистолет с перчатками, поехали к заброшенному ресторану на улице Хоффман и оставили машину на маленькой парковке неподалеку. Вошли в ресторан, где вас ждал Роберт Трейнор, и хладнокровно застрелили его.

Карен все так же упрямо молчала и напоминала себе, что у них нет орудия убийства, а если бы и было, ей бы это не могло навредить. Насчет пистолета она была уверена. Они не могут доказать, что, когда она зашла в ресторан, у нее был при себе пистолет. Они могут доказать только тот факт, что она там была.

– Что вы сделали с пистолетом? – спросил Расбах.

Неожиданно ее пронзил страх, но она быстро его заглушила. Он не знает наверняка, что у нее был пистолет, думает она, он только догадывается, предполагает, и все.

– Возможно, – продолжал Расбах, – даже вероятно, что вы приобрели пистолет незаконным путем. Такая умная женщина, как вы, которая инсценировала собственную смерть и всех одурачила, которая благополучно скрывалась под вымышленным именем, пока ее не нашел муж… кстати, как вы думаете, как он вас нашел?

Ее бедра под столом напряглись, но она не позволила втянуть себя в разговор.

Расбах склонил голову набок.

– И вот после того, как вы его застрелили, вы и запаниковали. Вы бросили пистолет? Потому что запаниковали? Или потому что знали, что на нем нет ваших отпечатков и он не может на вас вывести? Или вы забрали его с собой и выкинули где-нибудь в окно?

Детектив оттолкнулся от стола, и она вздрогнула от резкого движения. Он поднялся и стал расхаживать по комнате, как будто думал вслух. Но ее это не одурачило. Это все спектакль. Он актер, совсем как она. Они играют друг для друга. Все, что он сейчас скажет, было запланировано.

– Когда вы добрались до машины, вы сорвали перчатки и бросили их там, на парковке. Поэтому-то я и знаю, что вы запаниковали, иначе зачем было оставлять перчатки? В них могли быть частички вашей кожи, ваша ДНК, – он повернулся и пристально на нее посмотрел.

Она отвела глаза. Почувствовала, что дрожит, и напряглась, чтобы остановить дрожь. Он не должен заметить, как она напугана.

– И мы оба знаем, как важны эти перчатки, правда, Джорджина? – он остановился перед ней и посмотрел сверху вниз. Ее голова была упрямо опущена. – Потому что, если мы найдем в них ДНК, это будет неопровержимым доказательством того, что вы там были. А еще потому, что перчатки демонстрируют умысел.

Отодвинув стул, он снова сел и подождал, когда она поднимет на него взгляд.

– Но вас так испугало то, что вы совершили, что вы сели в машину и уехали оттуда так быстро, как только могли. Все говорят, что вы никогда не превышаете скорость. Все иногда превышают скорость, но только не вы. Вы никогда не едете на красный свет. Почему? Потому что не хотите внимания полиции. Потому что первое правило людей, живущих под вымышленным именем, – не выделяться. И вы не выделялись несколько лет. Все, с кем мы говорили, были шокированы вашим вождением в тот вечер. Это было так непохоже на вас. Знаете что? Мне любопытно, на кого вы похожи, когда не притворяетесь кем-то другим.

Его тактика начинала действовать. Карен ощутила злость и страх, но она должна держать себя в руках. Ее удивляло, почему молчит адвокат. Она знала, что не может отрицать того, кто она. Они с легкостью докажут, что она Джорджина Трейнор. Они знают, что она инсценировала самоубийство, сбежала и стала жить под другим именем. Это она подтвердит. В этом ей придется признаться. Возможно, придется признаться и в том, что она была там. Но они не могут доказать, что она его убила. У них нет ни орудия убийства, ни свидетелей. Зато у них есть мотив, и это ее пугает. У нее было полно причин убить мужа, и они об этом знают.

– Скажем просто, что вы запаниковали, – продолжил Расбах. – Сели в машину, поехали слишком быстро, не справились с управлением и врезались в столб. Не повезло. Если бы вы не запаниковали, вам бы, вероятно, сошло с рук убийство.

Карен подняла на него взгляд; в эту секунду она его ненавидела.

– Если бы вы спокойно приехали домой, вернули перчатки на кухню, сочинили для мужа какую-нибудь историю о том, где вы были, то никто никогда бы не подумал провести связь между вами и трупом в заброшенном ресторане. Мы бы, в конце концов, его опознали. И нашли бы, что его жена погибла несколько лет назад, вот и все. На этом для вас все бы и закончилось. Не было бы ничего, что указало бы на вас: ни аварии, ни следов шин, ни перчаток. Никто бы не догадался, что вы не та, за кого себя выдаете. Вы бы и дальше жили своей чудесной жизнью в пригороде с вашим новым ничего не подозревающим мужем.

Ей хотелось влепить пощечину по его самодовольному лицу. Вместо этого она впилась ногтями в ладони под столом, где ему не видно.

– Но я понимаю, почему вы сделали то, что сделали. Правда. Вы не хотите рассказать мне, какова была жизнь с Робертом Трейнором, но думаю, это было тяжкое испытание. Если обвинение докажет, что вы его убили, конечно, вам захочется, чтобы все знали, почему. Вам захочется расписать его в как можно более чудовищных красках. Так у вас будет больше власти. Он, скорее всего, и был чудовищем, раз довел такую милую женщину до убийства.

Она уперлась взглядом в противоположную стену, все сильнее впиваясь ногтями в ладони.

– Думаю, пока что на этом все, – сказал Расбах. Допрос окончен.

Бриджит знает, что случилось. Она видела, как в обед приехали детективы. Она ждала, надеялась на такой поворот. Смотрела из окна, как они вывели Карен в наручниках. Бриджит едва может скрыть радость.

Весь день она беспокойно наблюдала за домом, дожидаясь, когда Том вернется, чтобы она могла его утешить. Он будет один, его жизнь разрушена. Бриджит знает, что для Карен все кончено: ее осудят. Она в этом уверена. И Том сможет начать все заново, с ней. Они будут счастливы вместе, счастливее, чем он был с Карен. И она никогда не сломает ему жизнь так, как Карен.

Однажды Том поймет, что тот миг, когда Карен увели в наручниках, был лучшим в его жизни.

Том вернулся домой в шоковом состоянии. Его жену арестовали за убийство. И он уверен, что она виновна.