Джей Форд - Место во тьме

― Да, ― он поймал ее ногой, притянул ее между колен и поцеловал.

Полиция совершила повторный обход жильцов после того, как нашли Стюарта, спрашивая, что они видели или слышали в дни до его падения. Нейт был в квартире у Карли, когда констебль Дин Квентин пришел.

― Я проводил здесь опросы, подумал, что поговорю с вами сам, ― сказал ей Дин, снова стоя у нее на пороге.

Карли не знала, навело ли тело в вентиляционной шахте на мысль о ее истории, но она пригласила его как старого знакомого, представила его Нейту, лицо которого все еще было опухшим и в синяках, его операция на колено была назначена на завтра. Они сели вокруг ее низкого столика с кофе и маффинами Кристины.

Прошло пять дней с тех пор, как она вылезла с потолка грязная, дрожащая и в шоке. Верный своему слову, Нейт не спрашивал ее, что произошло там наверху. Карли, все же, рассказала ему, следующим утром, после того, как оттерла свою кожу докрасна и проспала всю ночь – в глубокой дреме без сновидений и пробуждений. И после того, как они занялись любовью в лофте, голые и смелые из-за Карли – той Карли, которую она обрела в темноте – отказываясь стесняться мужчины, который наблюдал за ними. Не пытаясь переписать это или отрицать, она рассказала Нейту все. Затем она рассказала ему, каким образом хотела, чтобы все закончилось.

Вероятно, у нее не было права решать. Вероятно, другие жертвы имели право плакать и ругаться, делать заявления в полицию и обсуждать это, иметь кошмары и встречи с психологами, быть объектом пристального внимания медиа и быть целями интернет троллинга, и никогда не чувствовать себя дома в безопасности. Но Стюарт был мертв, он не может ответить за свои грехи... и Карли знала, что значит выжить, каково это чувствовать свою боль быть частью коллективной памяти, и как человек может потерять собственную жизнь, не умерев. И еще она подумала, что жертвы Стюарта заслуживают сохранить то, что он пытался забрать себе… их частную жизнь.

Да, это было справедливо и для Карли тоже. Она не хотела этого в своем досье – лазанье на потолке, фотографии и наркотики, пинок, который швырнул Стюарта в вентиляционную шахту. Обвинения, суд, вероятно, тюремное заключение. Нейт не дал ей ответ, пока Дин Квентин не задал ему вопросы.

― Я немногое помню о тех днях. Я был в больнице с этим, ― Нейт указал на массу синяков.

― Что насчет среды? ― спросил Дин.

― Я приехал домой в этот день. Выписался раньше.

― Так, значит, вы были здесь?

― Да. С Карли. Она сказала мне, что я идиот, затем принесла DVD и составила мне компанию, ― Нейт посмотрел на нее, сидящую рядом с ним на диване. ― Ты делала домашнюю работу какое-то время.

― Да, за столом, сортировала те карточки.

Она улыбнулась, почувствовав облегчение по поводу друзей, за каждого жильца на складе. И из-за взгляда в глазах Нейта, который говорил, что он не даст ей упасть.

Когда Карли проводила Дина, он остановился у двери.

― Я хотел задать вам еще несколько вопросов. Вам одной.

Она задумалась, понял ли он все: взломы, никаких отпечатков, мужчина, падающий вниз по вентиляционной шахте.

― Конечно.

― Как вы теперь? Последний раз, как мы разговаривали, вы выглядели плохо.

Унизительные сцены в полицейском участке – она знала теперь, что царапины были от Стюарта и его наркотиков, которые все еще были в ее крови. Карли потянула с ответом, чтобы изобразить смущение.

― Да, тот день. Мне жаль насчет него. Я воспользовалась вашим советом и встретилась с кое-кем, психологом здесь в Нью-Касле, и стала пить некоторые препараты.

Она надеялась, что он не спросит с кем.

― Я хорошо себя чувствую, обустроилась, жизнь сейчас стала лучше. Спасибо, что были тактичными, когда я вела себя ужасно странно.

Он кивнул, оглядев ее, как и делал темными, страшными ночами.

― Я рад, что вы разобрались с этим. Это лучшая концовка.

― Да, вы правы.

Карли не могла заставить себя вернуться на потолок, пока тело Стюарта было там, но на следующий день после того, как полиция закончила опрашивать жителей, она забралась по стремянке снова. В течение двух недель, до и после занятий, пока Нейт восстанавливался после операции, она проползала по всей вентиляционной системе, проверяла каждое вентиляционное отверстие, убирала все следы Стюарта. Она нашла коробку с файлами над квартирой Кристины и вторую над своей, с фотографиями женщины с мелкими, темными кудрями – Талии. Карли опустошила содержимое каждой коробки, которую нашла, удалила щеколды и приклеила крышки. Затем она на балконе Нейта сожгла фотографии и карточки на барбекюшнице.

На первом официальном собрании с Карли в качестве супервайзера, общество одобрило ее предложение, чтобы из-за смерти Стюарта, доступ в вентиляцию был перекрыт. Кто бы согласился, чтобы квартиры были открыты для любого, кто решил бы проползти в них?

Дакота приехала на ужин первой, приведя с собой своего нового мужчину, Бруно, и большой букет цветов.

― Я не была уверена, понравятся ли тебе эти, ― сказала она Карли, вручая их. ― Но они красивые, да?

Несколько недель назад, когда Карли рассказала ей о работе супервайзером, Дакота рассмеялась.

― Ну, этого не было в списке.

Ее подведенные лайнером глаза расширились от новостей Карли, что она собирается снова в университет, когда получит сертификат малого бизнеса.

― Вау, это серьезно.

― Это не болезнь.

― Это и, правда, круто. Так что ты будешь делать, когда получишь степень по социологии?

― Я все еще не уверена.

― Превосходно. Да здравствует Большой Длинный список.

Они все были на месте к семи часам пятнадцати минутам. Пока Бернард разливал напитки, Кристина осторожно покосилась на сапоги Дакоты на толстой подошве и на пряди, которые теперь были зелеными, затем похлопала по собственным опрятным волосам, когда Дакота воскликнула, что ее естественное серебро очаровательно. Дитрих, которая, оказалось, также говорила и по-итальянски, поделилась шуткой на иностранном языке с Бруно. Брук обменивалась физиоисториями с Нейтом.

Он не вернулся на нефтяную скважину, и не из-за его колена. Оно со временем станет в порядке, если верить его хирургу, но Нейт не хотел теперь уезжать. Он сказал Карли, что хочет проводить время с ней. Это была самая близкая вещь к тому, чтобы назвать то, что между ними. И это было прекрасно, подумала Карли. Она была больше заинтересована в том, чтобы наблюдать изменения в нем, медленное и постепенное исчезновение его угрюмости, словно он начал верить, что катастрофа закончилась, что он был на твердой земле и никого не осталось позади.

― Лилии роскошно выглядят на новом столе, ― произнесла Кристина, прикасаясь кончиком пальца к розовым лепесткам. ― И ваза Элизабет идеальной формы для них, верно? Так мило, что ее племянница настояла, чтобы она осталась у тебя. Лилии были тем, что ты купила для Элизабет до… после… ну, теми, которыми она была так порадована. Она желала бы увидеть их здесь такими как сегодня вечером, ты так не думаешь?